Мое прекрасное искупление (др. перевод)

Я изучала его глаза, не имея сил ответить.

– Ты хочешь услышать от меня, что я забыл ее? Я забыл, - его голос становился отчаяннее с каждым последующим словом.

Я покачала головой, оглянувшись на темную улицу.

– Мне нужно не просто услышать эти слова. А чтобы они оказались правдой.

– Лииз, - он дождался, когда я повернусь к нему.
– Пожалуйста, поверь мне. Я любил раньше, но так как тебя, я еще никого не любил.

Я прислонилась к его груди, позволяя сильным рукам обхватить меня. Приказала себе оставить все как есть, отдаться тем чувствам, которые привели нас к данному моменту. Передо мной стоял выбор. Я могла уйти от Томаса и смириться с болью, которая появлялась в моем сердце каждый раз, когда мы не вместе. Или же рискнуть и довериться чувствам, не задумываясь о прогнозах, расчетах и рациональности.

Томас любил меня. Нуждался во мне. Возможно, я не первая, кого он полюбил, и, возможно, любовь которую испытывают мужчины семьи Мэддокс длится на протяжении всей жизни, но мне он нужен не меньше. Я не буду первой, но стану последней. И это не делает меня утешительным призом. Я стану его вечностью.

Громкий хлопок эхом разнесся по слабо освещенной улице. Кирпич за моей спиной разлетелся на мелкие части.

Я повернулась и наткнулась на облачко пыли, образовавшееся в пространстве над моим левым плечом, в кирпичной стене появилась дырка.

– Что за херня?
– Удивился Томас.

Его взгляд принялся осматривать каждое окно наверху, а затем замер на пустой дороге между нами и нашим домом.

Грув переходил улицу, вытянув вперед руку, удерживая пистолет, выданный Бюро, в дрожащей ладони. Томас немного развернулся, прикрывая меня своим телом.

Он зло смотрел на нашего обидчика.

– Опусти свое оружие на землю, Грув, и тогда я оставлю тебя в живых.

Грув остановился в двадцати ярдах от нас и параллельно припаркованной машины.

– Я видел, как ты выскочил из здания за агентом Линди… босиком. Сомневаюсь, что успел захватить свое оружие. Неужто, запихнул его себе в шорты перед уходом?

Для неопрятного, полного человека маленького роста, он вел себя ужасно высокомерно.

Усы Грува зашевелились, и он улыбнулся, обнажив полный рот отвратительных, на пути к гниению, зубов. Это правда. Зло съедает людей изнутри.

– Ты выдала меня, Линди, - оскалился Грув.

– Это я, - признался Томас, медленно сгибая локти и поднимая вверх ладони.
– Я пригласил ее сюда, потому что начал тебя подозревать.

Двое мужчин вывернули из-за угла и замерли.

– Вот черт!
– произнес один из них, прежде чем они рванули туда, откуда пришли.

Я медленно потянулась к сумочке, используя тело Томаса, чтобы скрыть свои движения.

Пистолет Грува выстрелил, и Томас дернулся. Он посмотрел вниз и прижал руку к нижней части живота с правой стороны.

– Томас?
– Взвизгнула я.

Он захрипел, но с места не сдвинулся.

– Ты не сможешь сбежать, - голос Томаса был искажен.
– Те ребята прямо сейчас вызывают полицию. Но ты можешь помочь себе, Грув. Предоставь нам информацию, которой владеешь по Якудзе.

Глаза Грува заблестели.

– Я все равно труп. Тупая сука, - произнес он, вновь поднимая пистолет.

Я просунула зажатый в руке пистолет между рукой Томаса и его боком и выстрелила. Грув упал на колени, в районе кармана на груди его белой рубашки стало расцветать красное пятно. Он рухнул на бок, и Томас, кряхтя, повернулся ко мне.

– Насколько все плохо?
– Спросила я, пытаясь задрать его футболку.

Из раны лилась кровь, с каждым ударом сердца выталкивая все больше темно-красной густой жидкости.

– Черт, - процедил Томас сквозь зубы.

Я сунула пистолет за спину, спрятав его в джинсы, пока Томас снимал футболку. Он скомкал ее и прижал к ране.

– Тебе нужно прилечь. Это замедлит кровотечение, - посоветовала я, набирая на телефоне «911».

Двое тех же парней выглянули из-за угла и, удостоверившись, что вокруг безопасно, вышли из укрытия. – Ты в порядке, дружище? – Спросил один из них. – Мы вызвали полицию. Они уже едут.

Я сбросила вызов.

– Они уже позвонили. Помощь на подходе.

И как по команде, в нескольких кварталах от нас завыли сирены.

Я улыбнулась Томасу.

– С тобой все будет хорошо, да?

– Черт, да, - напряженным голосом выдал Томас.
– Я, наконец, вернул тебя. И одна пуля не сможет все испортить.

– Держи, - другой парень снял с себя футболку.
– У тебя может быть шок, чувак.

Томас сделал шаг, чтобы забрать футболку, и краем глаза я заметила, как Грув снова поднимает пистолет, направляя прямо на меня.

– Дерьмо!
– Заорал один из парней.

И прежде чем я успела среагировать, Томас вскочил передо мной, закрывая собой. Мы смотрели друг другу в глаза, когда раздался новый выстрел, а тело Томаса содрогнулось во второй раз.

– Он снова на земле! Похоже, что мертв!
– Кричал один из мужчин, указывая на Грува.

Я заглянула за Томаса и увидела, как эти двое осторожно подходят к лежавшему на дороге мужчине, и один из них отталкивает оружие подальше.

– Он не дышит!

Томас упал на колени, с выражение полного ужаса на лице, а затем повалился на бок. Сильно ударившись головой об асфальт.

– Томас?
– Пронзительно закричала я.
– Томас!
– Навернувшиеся на глаза слезы застилали обзор.

Мои руки ощупывали его. Пулевой отверстие обнаружилось на нижней части его спины, в трех дюймах от позвоночника. Кровь сочилась из раны и стекала на тротуар.

Томас что-то шептал, и я наклонилась, чтобы его расслышать.

– Что?

– Сквозное ранение, - прошептал он.

Я перевернула его, чтобы посмотреть. С двух сторон нижней части его живота виднелись похожие следы пулевого ранения. Одно, с правой стороны, осталось после первого выстрела Грува и другое - с противоположной стороны.

– Это чистое, - произнесла я.
– Прошло навылет.

Я замерла. Сквозное ранение.

Внизу моего живота резко вспыхнула боль, и я посмотрела в том направлении. На футболке начало прорисовываться красное пятно. Пуля прошла сквозь Томаса и осталась во мне. Дернув за край футболки, я задрала ее и увидела, как кровь непрерывным потоком струилась из небольшого отверстия с правой стороны нижней части груди, прямо под ребрами.

Затуманенный взгляд был вызван не слезами, а кровопотерей. Я рухнула рядом с Томасом, стараясь одной рукой давить на его ранение, а второй - на свое.