Мое прекрасное искупление (др. перевод)

– Ты - гений, - улыбнулась я.
– А ты, Сойер, должен еще раз поговорить с Вэл. Выложи все начистоту. Если она не ответит взаимностью, то тебе придется съехать и подписать бумаги. Ты поступаешь нечестно.

– Ты права. Ненавижу тебя за это, но ты права. И неважно, что ты сказала до этого, Линди, мы все еще друзья.

– Хорошо.

Мы с Сойером расплатились и попрощались с Энтони, а затем направились по темному помещению в сторону выхода. Тротуар был хорошо освещен, дорога свободна, но что- то все же было не так.

Сойер прикоснулся к моей руке.

– Ты тоже чувствуешь?
– Уточнила я.

Мы аккуратно завернули за угол, и кто-то застонал.

Сойер оглянулся по сторонам и уставился в одно место, раскрыв рот.

– Ох, черт!

Я последовала за ним, незамедлительно вытаскивая телефон. Двое мужчин из бара лежали в одинаковых лужах крови.

– Девять-один-один. Что у вас случилось?

– Двое мужчин до тридцати лет сильно избиты в Мидтауне. Им необходима срочная медицинская помощь.

Сойер осмотрел обоих.
– Этот ни на что не реагирует, - произнес он.

– Оба дышат. Но один из них ни на что не реагирует.

Я продиктовала адрес и сбросила вызов.

Сойер огляделся. Пара среднего возраста шла в противоположном направлении следующего квартала, но кроме них и бездомного, копошащегося в мусорном баке у северного угла, рядом никого не было. Никого подозрительного.

Вдали раздались сирены.

Сойер сунул руки в карманы брюк.

– Похоже, они все-таки ввязались в драку, которую искали.

– Может, это сделали люди, с которыми у них возникли разногласия ранее?

Сойер пожал плечами.

– Не моя юрисдикция.

– Смешно.

Патрульная машина прибыла за несколько минут до скорой помощи. Мы рассказали им все, что знали, и сразу после того, как показали свои удостоверения, нас отпустили.

Сойер проводил меня до вестибюля и обнял.

– Уверен, что мне не следует тебя проводить?
– Спросила я.
– Тот, кто это сделал, может быть снаружи.

Сойер засмеялся.

– Заткнись, Линди.

– Спокойной ночи. До завтра.

– Не-а. Меня не будет.

– Ох, точно. Эээ… твое дело, - пробормотала я. Мысли путались. Хорошо, что мы ушли вовремя.

– Я собираюсь присмотреть за одним из наших вегасовских информаторов, Артуро.

– Человек Бенни? Что он делает в Сан-Диего?
– Задала я вопрос.

– Бенни послал его навестить новую семью в Истерне. Хочу убедиться, что он встал на путь истинный. И не расколется перед ребятами Якудзы, а так же чтобы не предупредил их о нашем вмешательстве.

– Звучит очень серьезно.

– Как всегда. Доброй ночи.

Сойер вышел на улицу, а я повернулась к лифту, собираясь его вызвать. Кнопка оказалась перепачкана свежей кровью. Я посмотрела по сторонам и вытерла ее внутренней стороной своего пиджака.

Двери лифта раскрылись, сопровождаясь веселым и приветливым сигналом, но стоило мне только ступить внутрь, сердце пропустило удар. Кнопка шестого этажа также была измазана кровью.

Снова используя свой пиджак, чтобы стереть улики, я с нетерпением стала дожидаться открытия дверей. Вышла наружу и направилась прямиком к двери Томаса, стуча по металлической поверхности. Когда он не ответил, я постучала вновь.

– Кто там?
– Спросил Томас по ту сторону двери.

– Это Лииз. Открывай чертову дверь.

Цепочка загремела, замок щелкнул, а затем дверь открылась. Я прошла внутрь, задевая его плечом, после чего развернулась, скрестив руки на груди.

На правой руке Томаса был пакет со льдом, а на левой - кровавый бинт.

– Боже! Что ты натворил?
– Я потянулась к его повязке.

Осторожно сняла ее со сбитых костяшек пальцев и подняла глаза на его лицо.

– Тупые расисты оскорбили тебя.

– И что, за это ты решил избить их до смерти?
– Возмутилась я.

– Нет, это произошло после того, как я случайно подслушал их разговор, они надеялись, что дорога до твоего дома лежит через темную аллею.

Я вздохнула.

– Давай. Я промою раны.

– Я уже все сделал.

– Бинтовку и лед нельзя принимать за обработку ран. Получишь заражение. Вот будет весело.

Томас нахмурился.

– Ну ладно.

Мы вместе прошли в ванную комнату. Томас уселся на край ванны, несильно сжав обе руки в кулаки.

– Где аптечка?

Он кивнул в сторону раковины.

– Прямо под ней.

Я вытащила прозрачный пластиковый контейнер, открыла его, откинув крышку, и начала рыскать среди препаратов.

– А перекись?

Томас отпрянул.

– Ты не побоялся избить двух взрослых мужчин до содранных костяшек, а теперь не можешь вытерпеть нескольких секунд шипящего жжения?

– Шкафчик для лекарств. Дверца с зеркалом открывается.

– Знаю, моя тоже, - равнодушно заметила я.

– Я пытался дойти до дома не…

– Нападая на них?

– Некоторые люди не перестают вести себя как агрессивные, хищные ублюдки до тех пор, пока кто-нибудь не выбьет из них все дерьмо. Открывая перед ними новые перспективы.

– Так вот как ты это называешь? Считаешь, что сделал им одолжение.

Он нахмурился.

– Я сделал одолжение всему миру.

Я налила перекись на его раны, и резко втянув в себя воздух сквозь стиснутые зубы, он отдернул руки.

Я вздохнула.

– Не могу поверить, что ты сорвался из-за глупого оскорбления и пустых угроз.

Томас наклонил голову к плечу и подтянул то, вытирая со щеки несколько кровавых пятнышек.

– Тебе, наверное, следует искупаться в этом, - произнесла я, поднимая в руках большую коричневую бутылочку.

– Зачем?

Я оторвала кусок от туалетной бумаги и пропитала его дезинфицирующим средством.

– Потому что уверена на все сто, что это не твоя кровь.

Томас посмотрел в потолок, выказывая свою незаинтересованность.

– Ну, извините. Хочешь, чтобы я ушла?
– Спросила я.