Мои были

Вечером, после работы мы заявились в дом, разделись, умылись и пошли ужинать. Покончив с основным блюдом, мы принялись за компот, предвкушая приятное питьё. Принявшись за это, Григорий Иванович чертыхнулся и недовольно оттолкнул кружку с питьём от себя. В чём дело?

Компот был сварен с сахаром и с солью. Наша хозяйка учла наше прошлое замечание о приготовлении супа с солью, поняла это по своему, и теперь сварила компот с солью. Мы вылили это варево и не стали ничего говорить. Они жили вдвоём с мужем, детей у них не было, а как они готовили себе питание, мы не обращали внимания. В посёлках тогда жили люди, побывавшие в странах Европы и жил даже кореец с женой из местной деревни. Они знали, как готовить себе питание, а наша хозяйка могла бы научиться несложному умению приготовления горячей пищи, как это делали все домашние хозяйки.

Утром мы уходили на плотбище, туда, где велась сортировка и укладка леса в сплоточные единицы, и там занимались своими делами весь рабочий день. Вечером приходили в дом, ужинали и садились заниматься бумажными делами, то есть обрабатывали все измерения, полученные днём и документально оформляли проделанную за день работу. Я составлял отчёт-документ на каждую сплоточную единицу, в котором указывал отдельно количество и объём брёвен каждого сортимента, а также общее количество и объём их в сплоточной единице.

Работа нудная и долгая, а оставлять её на следующий день нельзя, чтобы не зашиться. Такой документ сопровождал сплоточную единицу в составе плота до места назначения. Григорий Иванович , наш контролёр, проверял составленные документы, и если находил в них допущенные ошибки и недоработки, делал замечания, а иногда возвращал их для исправления. Документы приходилось переделывать и даже переписывать заново, так как в них не должно быть ошибок и неточностей, ибо на месте разгрузки могут спросить за наличие каждого бревна. А ошибки, будь они неладны, случались и нередко во врёмя работы над документами поздним вечером, когда усталость брала своё и мозги работали хуже. Мы сидели долго, а точнее сказать до полуночи, пока работало электрическое освещение, и старались сделать всё, чтобы не оставлять на завтра недоделанной работы, хотя неумолимо клонило ко сну, глаза закрывались сами собой, а в такое время ошибки, описки, неточности надвигались в геометрической прогрессии.

Работой бракёра я продолжал заниматься и на другом участке. Леспромхоз работал в полную силу и летом и зимой. Летом заготовленная древесина из лесосек вывозилась на берега рек, где надо было определить количество и качество её, оформить документально объём и качество леса, а затем сбросить его в реки для транспортировки его молевым сплавом. Зимой лес доставлялся на нижние склады, где его оставляли до вскрытия рек и возможности сплавлять вниз по рекам. Зимой, кроме того велась сплотка леса в пучки, глухари, из которых весной составляли плоты, и где также надо было считать заготовленный лес в пучках и в глухарях и оценивать его качество.

Мы старались всегда точно определить количество и качество заготовленной древесины. При этом не обходилось без споров, без неприятных разговоров, ибо заготовители и сдатчики не всегда соглашались с нами о точности измерения объёма брёвен и об определении качества их. Приходилось доказывать свою правоту на месте.

Это были неприятные дела, так как не исключались, не переводились хапуги, люди, стремящиеся поменьше, работать и побольше урвать с электрической пилой на женщину - бракёра.

Наша Лоинская сплавконтора зимой также самостоятельно занималась заготовкой леса, так как в то время оставались свободные рабочие люди и средства. Когда-то работали ручными пилами, а потом появились электрические пилы, но они неудобны тем, что к ним надо электроэнегию подводить по длинным кабелям, проложенным по лесосеке, и малые электростанции приходилось часто передвигать, что в условиях тайги накладно.

Затем появились автономные механические пилы с двигателем внутреннего сгорания, с которыми работать стало удобнее. Эти пилы назывались "Дружба" в честь нерушимой и прочной дружбы С.С.С.Р. с Китаем на вечные времена.

Качество и количество заготовленной древесины мы определяли на месте, в лесосеке. Заготовленный и распиленный на отдельные брёвна вывозился с помощью лошадей-тяжеловозов на берега рек и там укладывался в штабеля. С течением времени для заготовки леса стала приходить тяжёлая техника, трелёвщики, краны, тяжёлые лесовозы, и технология заготовки леса изменилась. Теперь после повала деревьев с них срубали сучки и вершинки и трактором-трелёвщиком волоком тащили на придорожный склад эти хлысты, там краном грузили их на лесовозы и доставляли на нижние склады. Разгруженные хлысты разделывали на отдельные брёвна-сортименты по размеру согласно действующим стандартам.

Зимой к нам в лесосеку приехал только что назначенный главный инженер нашей сплавконторы. В то время технология заготовки была ещё не вполне современной, а именно лесорубы сваливали дерево, очищали его от сучков и вершин, а оголённые хлысты разделывали на брёвна на месте работы в лесу. Распиловку вели с помощью электрических пил. Главный инженер посмотрел на работу и заметил, что срез не всегда перпендикулярен оси бревна и допускается скос, и по его мнению, скоса не должно быть. Стандарта он не знал почему-то, ведь он учился в высшем учебном заведении и должен бы знать стандарт, и свысока настаивал на том, чтобы срез был точно перпендикулярен оси бревна. Чтобы доказать свою правоту, он взял пилу и стал распиливать хлыст. Но так как он никогда практически этим делом не занимался, то эту работу он делал неумело и долго, как будто жевал жвачку. Наши лесорубы втихомолку посмеивались над ним. Напрасно мы ему говорили и доказывали то, что стандарт допускает некоторое отклонение от перпендикулярности среза, книги Г.О.С.Т.ов у меня с собой не было, чтобы ткнуть стандартом ему в лицо, а он стоял на своём. Наконец он распилил, точнее, разгрыз хлыст, на что ушло много времени. Работники заметили, что если они будут так непроизводительно работать, то не только на хлеб себе не заработают, но и на воду. Да и какая тут может быть производительность труда. Почему он был упрям, мы не знали, но мы знали, что Государственные общесоюзные стандарты пишут и выпускают много грамотных, образованных специалистов, но никак не один, пусть хоть он и главный инженер. Он побыл ещё какое-то время в лесу, сел в сани и уехал. Разговаривал он мало, вопросов никому не задавал, не поинтересовался у людей условиями труда и быта.

Он не принял никаких решений, а зачем он приезжал к нам, так мы и не узнали. Мы продолжали работать в прежнем темпе. Он, очевидно хотел себя показать солидным, деловым, грамотным руководителем, но получилось наоборот. Может быть, в дальнейшем он наберётся опыта, научится и будет толковым и знающим работу руководителем.

Пос. Порыш, Кировской области. 1957.

107. ЗАВХОЗ.

Наш посёлок Усть - Порыш был построен на невысоком берегу реки Камы около впадения в неё лесной реки Порыш. В посёлке живут с семьями рабочие, работающие на образованных здесь лесозаготовительном участке Кайского леспромхоза, сплавном участке треста "Камлесосплав" и в лесничестве. Контингент рабочих - репатриированные из плена после войны бывшие военнопленные и насильно угнанные из захваченной немцами территории Советского Союза молодые люди; отбывшие наказание и освобождённые из исправительно - трудовых лагерей граждане; пришедшие на работу в лесное хозяйство жители из ближайших селений; приехавшие по организованному набору работники из дальних краёв; и мы, обучившиеся в школе Ф.З.О.

Жильё в посёлке - деревянные одноквартирные стандартные дома, многоквартирные общежития и бараки. В посёлке работают магазин, столовая, хлебопекарня, медпункт, радиоузел, небольшая электростанция.

Сообщение посёлка со внешним миром и транспортировка грузов летом производилась по реке Каме водным транспортом и по лесным полутропам - полудорогам верхом на лошадях и пешком. Проезжих дорог, даже грунтовых, не было. Зимой сообщение производилось по организованным лесным зимним дорогам - зимникам с помощью гужевого транспорта и гусеничных тракторов. Большегрузный водный транспорт приходил сюда с низовьев реки Камы только во время весеннего паводка по большой воде. Наш посёлок считался началом судоходства по реке Каме.

Связь с Советской и административной властями производилась по воздушным двухпроводной телефонной и четырёх проводной селекторной линиям, построенным на берегах рек Камы и Порыша.

Мне было предложено работать заведующим хозяйством сплавного участка, и я пошёл заниматься этим делом. Бывший завхоз Соловьёв Н.Н. или не сработался с руководителем участка Беспалко B.C. или, точнее, чем - то не угодил временно ему и вынужден был уйти с этого места работы.

Работа завхоза имела свои сложности, нюансы, в которых много "колдобин", "подводных камней", непредвиденных обстоятельств, о которых я не знал, хотя работал рядом, на этом же участке. Надо было научиться такой работе практически "на ходу".