Мои были

К существующей болезни при медикаментозном лечении произошла ошибка. Для меня лично это был какой-то катаклизм - невероятно тяжёлая токсикодермия, дерматическая аллергия - сильное неестественное покраснение кожного покрова, высыпание и рост каких-то невыносимо болящих волдырей и наростов на поверхности тела. Сердце, подвержённое неприемлемыми препаратами стало работать с почти непереносимыми тупыми, повторяющимися периодически больными укалываниями. Пища хорошая и вкусная, которую мы принимали регулярно, и которую я проглатывал с трудом без аппетита, через короткое время вылетала полностью, как при каком-то отравлении. Сердобольные работники госпиталя приносили свои домашние и очень вкусные угощения, которые я с трудом поедал, но мой отравленный организм не принимал ничего и вся эта вкусная еда вылетала обратно. Я превратился из ещё челоможного, могущего что-то делать в полуподвижного человека, способного только лежать пластом на койке. Были мнения и ожидания того, что должна скоро наступить развязка с последующим летальным исходом.

Собрался консилиум врачей разных специальностей для решения вопроса, как и чем, проводить лечение, как найти причину несоответствия и что же можно сделать с таким непредвиденным моим состоянием. Никто не знал, в чём дело. Решено было на некоторое время прекратить все лечебные мероприятия. После этого стали исчезать и через некоторое время исчезли возникшие осложнения. Спустя какое-то время начали применять снова медикаменты и тогда обнаружили виновников осложнения - стрептомицина, антибиотика, от которого произошла тяжёлая токсикодермия, и парамилосалициловую кислоту, от которой невыносимо болело сердце.

Ко мне подошла работница госпиталя, служившая няней и посоветовала принимать нелегально перед обедом один шкалик водки - примерно 61 миллилитр для повышения аппетита и прекращения рвоты и выбрасывания принятой пищи из организма. Так я и сделал. И о, Боже! Сразу же после приёма этого небольшого количества спиртного перед обедом у меня появился аппетит и перестало вырывать наизнанку мои внутренности. Я почувствовал себя лучше, сильнее, так как принимаемая пища пошла в дело и на пользу организму. Через неделю моя физиономия из бледно-сине-зелёного цвета стала превращаться в розовый цвет. Я стал относительно выздоравливать, но не верил ещё в хорошее излечение, хотя удовлетворительно поправлялся. Мне не дали такой возможности в дальнейшем употреблять спиртное, хотя и малыми дозами. По воинским законам питие спиртного строго запрещено. Мою самодеятельность видели. Нашёлся доносчик, который доложил об этом. Я не скрывался ни от кого и считал что это надо для моего лучшего выздоровления, этого же и хотели работники госпиталя. Но кому-то надо было выслужиться, а моё здоровье его не интересовало. Пришли лечащий врач и старшая медицинская сестра, вынули из моей прикроватной тумбочки бутылку с остатками не употреблённой водки, уличили меня в недисциплинированности при всём честном народе и с улыбкой вылили остатки водки в канализацию. Отношения наши с лечащим врачом испортились и стали напряжёнными. Но отныне я чётко узнал один из способов избавления от действия этой болезни и в дальнейшем пользовался таким приёмом для предупреждения развития такой гадости, как туберкулёз. И это помогало. Полностью избавляться от этого самостоятельно я не мог, потому что жизненные условия были не лёгкие и не комфортные, а потому возникали рецидивы болезни, и тогда приходилось идти за помощью в медицинские учреждения.

Мой лечащий врач подполковник медицинской службы Алексей Семёнович приглашал студентов - практикантов и представлял меня как экспонат и как чудесно подлечившийся и вышедший из тяжёлого состояния человек. Они подходили, выстукивали мою грудь спереди и сзади, внимательно выслушивали работу внутренностей, и тем самым получали практические знания. Затем собрался старший медицинский персонал госпиталя и мою персону представляли как успешно излечившуюся из того состояния, которое было вначале при поступлении и в процессе лечения со вкравшейся ошибкой и какой получился результат. Удовлетворение было у всего персонала госпиталя от нормально выполненной работы и у меня тоже. Меня выписали и проводили в свою воинскую часть, из которой я демобилизовался и осенью вернулся домой, в посёлок на реке Каме, откуда я ушёл четыре года назад в солдаты. Мне предложили физически нетяжёлую работу - быть бракёром. И какое-то время я писал в госпиталь и рассказывал о своём состоянии и здоровье и о работе, какую приходилось выполнять.

Проходили годы, возникали рецидивы болезни, которые излечивали в медицинских учреждениях, и я продолжал работать и заниматься необходимыми делами. Работать я закончил в возрасте 76 лет. Что ещё мне останется для существования на Земле под Солнцем, то пусть так и будет, сожалеть не нужно ничего. Весёлого и счастливого жития у меня не было, но я ни на кого не обижаюсь, ибо никто в моих невзгодах не виновен. Благодарен буду до конца дней своих няне Нине из 306 военного госпиталя за её совет. Прощаю лечащему врачу Алексею Семёновичу и всей медицине за ошибку в течение моего лечения. Только хотелось бы, чтобы таких ошибок было меньше, а то и исключить их.

Я устроился поправить своё здоровье в госпиталь. Он расположен в городе Котельниче на возвышенном месте поодаль от железной дороги и от реки Вятки. Основное здание госпиталя трёхэтажное, кирпичное, тёплое построено в давние времена для нужд церкви. Вокруг и среди строений высажены и растут деревья разных пород, кусты и зелёная трава с цветами, своего рода парк, который обнесён хорошей оградой. Место тихое. Сюда почти не доносятся гудки локомотивов, ведущих поезда по железной дороге в трёх направлениях и пароходов, идущих по реке Вятке.

Здесь излечиваются и восстанавливают своё утраченное здоровье увечные воины, потерявшие его на службе в течение войны, а также в мирное, неспокойное время.

На первом этаже здания выделены и оборудованы палаты для больных - бациллоносителей, а также расположены вспомогательные службы - приёмные кабинеты, раздевалка, умывальные и туалетные комнаты, прачечная, баня.

Имеется также просторный зал для занятий физкультурными упражнениями, но он полностью не оборудован, и многих приспособлений недостаёт. Но заниматься можно на имеющемся турнике, отжиматься от пола, стола или скамейки, пройтись шагом быстрым или тихим, или пробежаться бегом.

На втором этаже размещаются палаты для излечивающихся больных, "небациллоносителей", врачебные и процедурные кабинеты. Тут мы поместились, лечимся и пытаемся избавиться от нашего проклятого недуга - туберкулёза. В свободное время читаем книжки, газеты, играем в шахматы, шашки, домино, и в лото. В хорошую погоду, когда с неба светит солнце, мы гуляем по парку, а в ненастную погоду убиваем время в просторном спортзале.

На третьем этаже расположены палаты, в которых лечатся больные с тяжёлыми формами костного туберкулёза, поразившего их позвоночники. Они лежат пластом на спине, не разгибаясь, долгие годы, потому что тревожить больной позвоночник нельзя, и медицинский персонал строго следит за этим. Эти люди прикованы к кроватям и стараются чем - то заниматься - чтением литературы, периодической печати, мелкими ручными работами, игрой на музыкальных инструментах и таким образом проводят время.

Свободны у них только руки, глаза, уши. За такими больными налажен особый уход - более частая смена белья, частая уборка, и постоянное наблюдение. А для нас, тоже болящих, зрелище невесёлое.

Молодая девушка, роста выше среднего, плотная, и видно было невооружённым глазом, что она сильная, устроилась на работу в госпиталь в качестве санитарки. С такими работами как уборка, мытьё полов, очистка от пыли и грязи оборудования, сменой белья, подставкой и уборкой суден после отправления естественных надобностей бесконечно лежащими больными она справлялась. Но с переноской таких больных с третьего этажа вниз для помывки их в бане, помывкой их в бане, а потом подъёмом их наверх справиться она не смогла и физически и морально. При переноске таких больных их надо постоянно держать строго в горизонтальном положении, чтобы не навредить позвоночнику. После первой такой работы она рассчиталась и ушла. Наверно при приёме её на такую работу надо было разъяснить ей все условия и трудности такой работы, её неудобства, но полностью ей не разъяснили всего этого, и она не была подготовлена к такой работе. Да, мы часто не знаем предстоящей работы при приёме, её условий, трудности, неудобства, после чего приходит разочарование и недовольство предложенной работой.

С нами поправлял своё здоровье офицер Советской армии - капитан. Он во время войны в 1944 году был снят с боевых действий и отправлен в Крым, который к тому времени был освобождён. И к этому же времени оттуда выгнали всех коренных жителей и сослали их во внутренние районы Советского Союза. И он нам рассказал о том, что по приезде в Крым они увидели разрушенные дотла хозяйства, поля, сады, разорённые селения и одичавшие стада бродящих по лесам и пустырям домашних животных. Всё хозяйство надо было восстанавливать и приводить его в надлежащий порядок. Занимались этим делом солдаты и офицеры действующей армии. Ибо восстанавливать в тёплых и удобных для ведения сельскохозяйственного производства условиях надо было обязательно. В противном случае не использовать эти брошенные земли для производства сельскохозяйственной продукции было преступно.

Я пробыл в этом госпитале месяц, подлечился, хотя были ненужные нюансы с медикаментами, и уехал домой.

Г. Котельнич. Кировской обл. 1960г.

105. В ДОМЕ ДЛЯ БОЛЯЩИХ.

Мы живём и лечимся от тяжёлой и досадной болезни в большом двухэтажном деревянном доме, расположенном на окраине небольшого города Омутнинска. Дом тёплый, отапливается дровами. В этом же доме расположена кухня, в которой готовят для нас завтраки, обеды и ужины. Питание хорошее, оно обусловлено как необходимое при лечении нашего недуга. Мы люди разных возрастов, судеб. У каждого болящего своя жизнь, свои дела и потребности.