Мост висельников

Входная дверь захлопнулась, когда они ушли, и Роуг взяла меня за руку. Чейз вернулся на кухню, оставив мисс Мейбл в ее комнате с телевизором, транслирующим старые повторы «Доусонз-Крик». Старушка была немного одержима этим шоу.

— Так что, теперь мы все трахаем Роуг, или как? — Маверик спросил напрямик, и Роуг ударила его по руке.

— Не сейчас, — настаивала она. — Я не хочу говорить об этом сейчас. Давайте просто… прижмемся друг к другу.

— Прижмемся? — Брови Джей-Джея удивленно приподнялись, когда она удалилась в гостиную.

— Все, что захочешь, малышка, — сказал Чейз, и мы все дружно кивнули.

— Все что угодно, — прохрипел я, и она удивленно оглянулась на нас, когда мы двинулись следом, увидев нас такими, какие мы есть. Ее солдатами, готовыми повиноваться, ее боевыми товарищами. Мы были связаны с ней, готовые сражаться и умереть за нее. Ей достаточно было лишь отдать приказ. И, похоже, она наконец это поняла.

Роуг, Рик, Чейз и Джей-Джей сидели вокруг меня на диване, все мы кутались в одно одеяло, хотя оно было не настолько большим.

И впервые за долгое время мы снова были вместе. Настоящие мы. Пятеро детей, которые любили друг друга сильнее, чем обычные люди способны любить, которые не могли спокойно спать, не чувствуя близости друг друга. Мой мозг не мог функционировать достаточно, чтобы разобраться в более сложных отношениях прямо сейчас, и меня это не заботило. Все, чего я хотел, — это быть рядом с моей семьей и знать, что их сердца по-прежнему мощно бьются в груди.

— Теперь мы в безопасности? — Спросила Роуг, ее рука нашла мою под одеялом, и ее пальцы переплелись с моими. Она переводила взгляд с меня на остальных, как будто не могла поверить, что мы все здесь, живые. Мне самому было чертовски трудно в это поверить.

— Мы в безопасности, красотка, — пообещал Джей-Джей.

Все, что нужно было сделать, могло подождать до завтра. Лютер уже наверняка поставил охранять этот дом всеми «Арлекинами», которых смог собрать, и, без сомнения, целая армия их также охотилась за Шоном.

— Шон, наверное, уже залег на дно, — сказал Чейз, скривив верхнюю губу. — Гребаный таракан, вот кто он такой.

— Скорее, гребаный петух, — прорычал Рик.

Я сунул руку в карман, достал письмо, которое написал ранее, и протянул его Чейзу, зная, что однажды он доверил мне свое письмо, поэтому я был счастлив сделать то же самое.

— Ты не прочтешь это вслух? — Хрипло спросил я, и он нахмурился, когда взял его, разворачивая страницу.

— В чем дело? — Спросила Роуг, поглаживая Дворнягу по голове, когда тот начал засыпать.

— Моя правда, — сказал я, глядя ей в глаза и сжимая ее руку.

— Колибри, я люблю тебя, — прочитал Чейз. — Ты это уже знаешь, знала всю свою жизнь, и я мог бы бесконечно оправдываться за свои ошибки во имя этой любви. Но я был бы неправ, поступив так. Так чертовски неправ. Потребовалась смерть, чтобы понять, что мы всего лишь вспышка света перед лицом вечного забвения, и какова бы ни была моя цель здесь, на этой парящей скале, несущейся сквозь вечное пространство, я знаю, что она имеет прямое отношение к тебе. — Чейз сделал паузу, но я не отрывал глаз от Роуг, которая смотрела на меня сверкающими от слез глазами. — Пока я здесь, проживаю свое существование с тобой рядом, я знаю, что эти огромные, невозможные вопросы больше не имеют значения. Я знаю, что за то, что у нас было в детстве, стоит бороться, и я могу обещать, что сделаю все, что в моих силах, чтобы вписаться в эту новую версию нас. Потому что дело в том, что все, что имеет значение, — это то, что мы каким-то образом здесь, существуем вместе в эту крошечную долю мгновения, которая является ничем среди необъятности всего сущего. Но это все, что у нас есть, и я устал тратить наши мгновения впустую, позволяя им ускользать и исчезать у меня на глазах. С этого момента и до моего самого последнего часа пребывания в этом мире, пока мы здесь, желаем друг друга, я твой. Потому что, может быть, нет никакого божественного существа, создавшего нас, может быть, все это просто сводящий с ума беспорядок, который никогда не будет иметь никакого смысла. Но ты, Роуг, ты имеешь для меня смысл. На самом деле, ты — единственное, что когда-либо имело для меня смысл. Единственное, в чем мне никогда не приходилось сомневаться. Возможно, я не существую для какой-то определенной цели в этом мире, но я выбираю тебя в качестве своей цели. Я сделаю твое счастье своим смыслом на этой земле. Я обещаю, что иногда буду выводить тебя из себя, а ты будешь выводить из себя меня, и будут дни, когда мы вцепимся друг другу в глотки, как голодные волки. Но я не хочу, чтобы было по-другому, потому что это наша правда, наша грубая любовь и ненависть друг к другу, сливающиеся воедино. Может быть, мы — хаос Вселенной, обретший плоть. Но разве в этом нет чего-то чертовски совершенного? И, как подобает настоящему Фоксу Арлекину, я должен предъявить тебе требование. Скажи мне, что я твой, колибри, потому что я твой, каждой своей жалкой частичкой.

Роуг пристально смотрела на меня, пока в комнате царила тишина, и я даже не почувствовал смущения от того, что все они это слышали, так и должно было быть, все мы разделяли правду друг друга. Больше никакого обмана или недосказанности.

— Ты уже знаешь ответ, — хрипло сказала она, наклоняясь вперед, чтобы поцеловать меня, но я схватил ее за подбородок, удерживая ее губы на волосок от своих.

— Все равно скажи это, — прорычал я.

— Я твоя, а ты мой. Все мы принадлежим друг другу, — она посмотрела на остальных, и я украл поцелуй, возвращая ее внимание к себе, принимая каждое из этих слов.

Скоро прошлая ночь останется в прошлом, останутся лишь болезненные воспоминания, от которых мы оправимся. Но меня это устраивало, потому что наше будущее сияло перед нами, как луч солнца, и начиная с сегодняшнего дня я буду формировать себя в человека, которым когда-то планировал стать. Я сдержу свое обещание Чейзу и охраню нашу семью вместе несмотря ни на что. Я постараюсь полностью залатать трещину между мной и моим приемным братом, и я прощу Джей-Джея за ложь, которую он плел в этом доме.

Но самое главное, я предложу Роуг все, чего она только захочет от меня. Я буду ее защитником, другом и буду любить ее так, как она захочет, чтобы я ее любил. Мое сердце теперь в ее руках, и именно там ему самое место.

Я сел в свой черный «Dodge Challenger», спортивный автомобиль, который я любил, но почти никогда не садился за руль, и стал ждать, пока Трэвис обойдет его с другой стороны и заберется на пассажирское сиденье.

Я нажал кнопку кондиционера, не желая открывать окна для этого разговора, завел двигатель и подождал, пока откроются электрические двери гаража.

— Кармен все еще в особняке на побережье? — Спросил я, нарушая молчание, и он кивнул.

— Сомневаюсь, что она обрадовалась, что ты заставил ее ждать, — добавил он, глядя в свой телефон и одновременно набирая сообщение, которое, как я предположил, предназначалось либо ей, либо одному из ее мужчин, давая им знать, что мы уже в пути.

— Роуг упоминала, что ты уже несколько лет в «Мертвых Псах», — сказал я, оглядывая его с ног до головы, пока ждал, чтобы выехать, задаваясь вопросом, что он сделал, чтобы заслужить такое доверие в столь юном возрасте.

Трэвис пожал плечами, откидываясь на спинку сиденья и широко расставляя ноги, устраиваясь поудобнее. — Шон никогда бы не стал доверять кому-либо просто так. Им нужен был кто-то достаточно молодой, чтобы он знал, что я не коп, и кто-то достаточно мотивированный, чтобы оставаться им верным несмотря ни на что.

— О да? И какая у тебя мотивация?

Пока мы ехали по дороге, молчание затянулось, и я думал, что он даже не собирается отвечать, но потом он просто пожал плечами.

— Я был убежден, что лучше остаться в живых, чем быть зарезанным Картелем Кастильо. К тому же мне нужно было кое-что доказать.

Я хмыкнул, признавая, что в этом есть смысл, даже если и звучало это дерьмово. Но таков был мир, в котором мы жили, и если ему угрожала опасность со стороны Картеля, то он, скорее всего, сам сделал что-то, чтобы оказаться в таком положении. Здесь царил волчий закон, и он просто выбрал стаю, с которой охотился.

— И они просто поручили тебе следить за Шоном? Они так поступают со всеми бандами, с которыми имеют дело? — Спросил я, не в силах удержаться, чтобы мысленно не пробежаться взглядом по рядам моих людей, и подозрение затуманило мои мысли, пока я рассматривал каждого из них.