Мост висельников

— Пошли, — громко сказал Чейз, снова потянув меня за руку. — Нет времени торчать с этими засранцами весь день. Фокс уже собрал нам корзину для пикника, так что ты сможешь поесть на лодке.

— Если там нет вонючих яиц, я согласна, — пробормотала я, и Фокс бросил на меня хмурый взгляд, как будто он был курицей, ответственной за то, что она выдавила этих вонючек из задницы.

— Яйца точно не сохранятся свежими в корзинке для пикника, — начал он, но Чейз уже увлек меня за собой, а у меня не было желания торчать на его вонючей кухне дольше, чем нужно, поэтому я просто послала ему воздушный поцелуй и направила свои ноги к задней двери.

Рик встал и вышел вслед за нами, когда Чейз повел нас на пляж и вниз по частному причалу, воздух был густым от жары, а солнце ярко сияло в бесконечно синем небе над головой.

Я запрокинула голову, наслаждаясь ощущением его поцелуев на моей коже, слушая нежный шум волн, ласкающих берег у кромки золотого песка.

Чейз отпустил меня, когда отвязывал роскошный катер, принадлежавший Лютеру, и я улыбнулась при мысли о том, что мы помчимся на нем по волнам.

Маверик схватил меня за задницу и притянул к себе, а затем грязно поцеловал на прощание, чтобы запечатлеть свое присутствие на моей плоти до тех пор, пока мы снова не увидимся, и я улыбнулась, ощутив его вкус.

— Будь плохой, — сказал он, отпуская меня. — И сделай много фотографий, — добавил он, обращаясь к Чейзу. — Я хочу, чтобы ты запечатлел каждый момент.

— Не волнуйся, я так и сделаю, — согласился Чейз, и они обменялись взглядом, который говорил о всевозможном хаосе, и я застонала, гадая, какой новый ад они задумали, потому что я видела этот взгляд раньше, и он всегда сулил только неприятности.

— Что вы задумали? — Подозрительно спросила я их, но они оба лишь изобразили невинность, пытаясь убедить меня, что я сошла с ума, даже спросив об этом, пока я хмурилась на них.

Маверик наклонился, чтобы поцеловать меня в левую щеку, не дав мне ответа, а только сказав, чтобы я приглядывала за своей задницей, потому что у него были планы на нее позже, и мгновение спустя Чейз втащил меня на лодку за собой.

Я оставила попытки разгадать их игру и плюхнулась на мягкие подушки в задней части лодки, запрокинув голову, чтобы понежиться на солнце, пока Чейз заводил двигатель, и мы помчались по волнам.

***

День прошел в череде солнечных моментов, наполненных флиртом, подводным плаванием с маской и трубкой, загоранием и наблюдением за китами, когда мы вдвоем отпустили нашу боль и страхи, не позволяя ничему, кроме момента, в котором мы находились, завладеть нами.

Это была та жизнь, о которой я мечтала все те годы, что меня не было. Простые удовольствия от солнца на моей спине и морской соли в моих волосах, мои мальчики, смеющиеся вместе со мной, и красота нашего личного маленького рая, взявшего меня в заложники и подарившего мне лучший вид стокгольмского синдрома, о котором девушка может только мечтать.

Чейз продолжал фотографировать меня в течение всего дня, широко улыбаясь каждый раз, когда делал это, заставляя меня позировать ему, хотя он отказался показать мне какие-либо из сделанных им снимков, настаивая на том, что хочет, чтобы мы просмотрели их позже вместе. Я не понимала, почему он продолжал отказываться делать селфи со мной, но я начинала подозревать, что это связано с его неуверенностью в себе, и это просто выводило меня из себя.

— Почему ты не хочешь фотографироваться со мной? — Проворчала я, когда он сфотографировал меня в очередной раз, пока я взбиралась по маленьким ступенькам, чтобы вернуться в лодку: вода струилась с моего тела и приглаживала мои радужные волосы, в тот момент как я приближалась к нему.

— Просто я не в настроении для фотографий, — ответил он, пожимая плечами, хотя его взгляд оторвался от моего, и я прищурилась.

— Если ты снова начнешь нести чушь о своих шрамах, клянусь, я…

— Дело не в этом, — быстро ответил он, хотя я заметила, как он переступил с ноги на ногу при упоминании о них, а его рука сжималась и разжималась, как будто он раздумывал, не схватить ли футболку, чтобы прикрыться.

Я прищурила глаза, подходя к нему ближе, а мое внимание блуждало по его мускулистому телу, прежде чем я приподнялась на цыпочки и накрыла его рот своим.

Чейз отреагировал мгновенно, притянув меня к себе и раздвинув мои губы языком, а его член затвердел между нами, когда я с голодным стоном провела руками по его телу.

Но внезапно он отстранился от меня, фыркнув от смеха, и я нахмурилась, когда он отступил назад, заняв место на большой площадке для отдыха в задней части лодки и глядя на меня сверкающими глазами.

— Что? — Спросила я, проводя рукой по своей левой щеке, когда его внимание на мгновение переключилось на нее, прежде чем вернуться к моим глазам, и его улыбка стала шире.

— Ничего, — настаивал он. — Просто иногда я не могу поверить, что ты со мной вот так. Я так долго хотел тебя, и вот ты здесь.

Он махнул рукой в мою сторону, будто я появилась из ниоткуда, и я закатила глаза, придвигаясь ближе, пока не забралась к нему на колени, оседлав его, и начала покачивать бедрами.

Чейз обхватил пальцами мое горло, заставив меня выгнуть позвоночник и посмотреть в небо, а затем потянул за бретельку купальника и освободил от него мою грудь.

Я ахнула, когда он втянул один из моих сосков в рот, его зубы задели твердую пику, в то время как я снова навалилась всем весом на его член.

— Я хотела почувствовать тебя внутри себя весь день, — выдохнула я, пока он продолжал мучить меня, влажность собиралась между моих бедер, и стон потребности вырвался из моего горла.

— Ненасытная, да? — ответил он, прикусив мой сосок достаточно сильно, чтобы я ахнула.

— Да, — согласилась я, потому что для них четверых это было правдой.

Я не могла насытиться, мое тело всегда жаждало большего, мои мысли всегда были заняты тем, что они делали со мной, или тем, что я хотела, чтобы они сделали. Эта связь между нами создала нечто такое, что заставляло нас всех кайфовать от ее силы, и я клянусь, что чем больше мы предавались своей страсти друг к другу, тем мощнее и пьянящее становился наш коктейль.

Я приподнялась на коленях, стягивая его плавки, чтобы освободить член, и застонала, когда вся его длина вырвалась наружу, а кончик покрылся капельками влаги, доказывая, что он так же нуждается во мне, как и я в нем.

Я убрала его руку со своего горла, наклоняясь, чтобы снова поцеловать его, но когда его глаза встретились с моими, он рассмеялся.

— Что? — Спросила я, откидываясь назад, мои глаза подозрительно сузились, потому что я почувствовала здесь что-то неладное.

— Если я скажу тебе, ты разозлишься, — ответил он с такой озорной и веселой улыбкой, что мне было трудно сохранять возмущенный вид. Это был мой Чейз. Мальчик, которого я любила всю свою жизнь. Тот, кто всегда улыбался и был уверен в себе, несмотря на все жизненные невзгоды. Это был тот мужчина, который скрывался за стенами цинизма, накопившегося за годы после моего ухода отсюда, и тот, кого Шон пытался уничтожить навсегда.