Мой путь озарён рассветом

После совместного боя Питер примирился с южанами. Маг снова начал улыбаться и вести себя как привычный мне добряк. Даже Аделинда заметила, что он стал куда более приятным. Морено обещал как следует напоить всех после того, как они сбудут товар. Особенно Питера и Криса. В честь первого убийства и чудесного воскрешения. Но если своё первое убийство маг стойко принял, Призрак просыпаться не спешил.

Его положили в дальнем углу каюты. Крис лежал и дышал так тихо, что простым взглядом этого было не разглядеть. Каждый раз, глядя в его сторону, я в ужасе замирала, пугаясь того, что именно теперь Призрак перестал дышать, но, поднеся к его носу нож, я снова и снова видела пятнышко пара.

Что бы я ни делала, я постоянно думала о Крисе и только о нём. Всё валилось из рук. Лаура ругалась, но потом, от души стукнув меня веником, позволила мне остаться наедине с моими кошмарами, ограничив мои обязанности наблюдением за больным. И никто не смог бы обвинить меня в недобросовестном исполнении этих обязанностей.

Наверняка теперь моё отношение к Крису стало очевидно для каждого, но мне было всё равно. Понимая, что каждый вздох Призрака может оказаться последним, я хотела хотя бы просто быть рядом с ним до конца.

Никто ничего не сказал мне об этом, даже Питер. Тот только пару раз попытался приободрить меня, обещая, что Призрак обязательно придёт в себя, раз его так ждут. Маг грустил, и я даже подумала о том, что на его месте я желала бы Крису смерти. Но мысли не задержались долго и на этом, вернувшись к страху.

Что будет, если Призрак не проснётся? Если я больше никогда не увижу его улыбку, никогда не испугаюсь его холодного взгляда? Что станет со мной тогда? Как я буду жить? Я не могла представить себе этого, а потому как могла умоляла Криса вернуться. Один раз я даже решила попросить о помощи Кииру, но богиня не ответила, и я не стала продолжать. Я не сомневалась, что она всё услышала и с первого раза.

Неделю спустя пошёл первый снег. Мокрые комки слипшихся снежинок падали в воду и на палубу Моники, мгновенно тая. Поддаваясь чарам Питера, лужи тут же испарялись, но воздух теперь пах иначе, напоминая, что зима уже близко.

Я сидела рядом с Крисом, бестолково глядя в стену и думая о том, что он всегда ассоциировался у меня с зимой. Зимний человек с морозным взглядом и снежной головой. Тот, кто пришёл спасти меня на заснеженном озере, тот, кто отнёс меня домой, когда я упала в замёрзший ручей и разбила голову. Тот, кого я сама окунула в ручей, когда пришла весна. Я знала, что день рождения Призрака тоже был зимой, вскоре после праздника Круга Охоты.

— Сестрёнка, — негромко позвал меня Морено, кладя руку мне на плечо.

Я медленно обернулась, безразлично на него глядя. Страх и боль смыли былую суетливость, не оставили следа от всех прочих тревог.

— Рядом деревня, последняя на нашем пути. Мы идём за покупками. Пошли с нами, развлечёшься.

Я отрицательно покачала головой, вновь поворачиваясь к Крису. Я не могла развлекаться, пока он лежал тут. Я не могла никуда уйти, зная, что, вернувшись, могу найти его мёртвым.

Морено не стал настаивать. Спрятав Монику, южане ушли, забрав с собой Питера и Рию, но, как всегда, оставив Венанцо. Лучник сидел на крыше каюты, зорким взглядом осматривая окрестности. Несколько минут я посидела с ним, наслаждаясь свежим воздухом, так мучительно пахшим зимой.

— Ты должна жить, — негромко проговорил южанин.

— Я живу, — отрезала я. — Я могу ходить и говорить с тобой.

— Ты перестала улыбаться.

— Улыбнусь, когда Крис проснётся.

Венанцо посмотрел на меня долгим сочувствующим взглядом, и я, не желая продолжать разговор, вернулась в каюту, заняв свой пост рядом с Призраком.

— Знаешь, что сказал Морено, когда уходил? — тихо спросила я спящего. Я часто говорила с ним, правда так тихо, что, даже будучи в сознании, он меня не услышал бы. — Он сказал: «Оставляю Монику на вас троих». Понимаешь? Троих. Так что давай, просыпайся и выполняй свои обязанности.

Крис не проснулся. Я вздохнула, на всякий случай ещё раз проверив, дышит ли он. С надеждой поглядывая на пятнышко пара на металле, я принялась болтать обо всём и ни о чём одновременно.

— Знаешь, тот маг, в которого ты саблей кинул. Я ещё подумала, что он орёт как резаный, а потом поняла, что он резаный и есть.

Я натянула на лицо улыбку, чувствуя, как на глазах выступают слёзы. Я шутила, вот только смешно ни капельки не было. Наверное, точно так же Призрак шутил в начале нашего знакомства. «Тут я тебя мучить буду», — сказал он на нашей первой тренировке.

То ли усмехнувшись, то ли всхлипнув, я вытерла слёзы ладонью и сообщила:

— Там снег идёт. Красивый. Морено говорит, до морозов ещё есть время, мы не должны опоздать. Он обещает заплатить нам за работу, столько, чтобы хватило на билет на корабль. А они поплывут домой, на южные острова. Но это если они успеют, туда плыть дольше, чем в Валмирану.

Даже сейчас, зная, что Крис не слышит меня, я не могла заставить себя сказать что-нибудь действительно важное. Даже простого: «Возвращайся, я жду тебя». Я пыталась, но поперёк горла вставал ком, и я не могла выдавить ни звука. То ли дело — глупые шуточки. Тщетно пытаясь изобразить возмущение, я выдавила:

— Как долго ты вообще собираешься спать? Я же знаю, что ты не умрёшь. Так давай, хватит тут комедию ломать. Просыпайся!

Чувствуя, что непрошеные слёзы снова начинают застилать глаза, я подняла голову к потолку. Посох киирина вдруг упал с моей руки, но я поймала его на лету и бездумно надела обратно на руку, и почему-то мне показалось, что он стал весить меньше.

— Дай актёру воды. Горло пересохло, — тихим сиплым голосом попросил Призрак.

— Ну, неужели, — проворчала я и пошла за водой.

Бочки с водой для питья стояли у нас с Лаурой в закутке. Я набрала воды в одну из кружек, села на пол, зажала рот ладонями и захохотала. Смех рвался из горла бесформенным бульканьем, а из глаз ручьями текли слёзы. Я не хотела, чтобы меня услышали, и солёная вода, стекая по ладони, падала мне на колени.

Когда я вернулась в общую каюту, на моём лице так и осталась неприлично счастливая улыбка. Стараясь не дать Крису увидеть ни её, ни покрасневшие глаза, я сунула ему кружку и встала рядом так, чтобы ему не было меня видно. Около руки Призрака лежал его посох, переставший слушаться меня, как только пришёл в себя его хозяин.

— Пей, комедиант. Ты как?

Комедиант с явным трудом сел, кидая на меня косые взгляды.

— Отвратительно.

— Ну, главное — проснулся. Пойду Венанцо скажу.

И я сбежала. Трусливо дезертировала, опасаясь на радостях наделать глупостей, хотя бы обниматься кинуться.

Лучнику хватило одного взгляда на меня, чтобы понять, что случилось. Он выдохнул и улыбнулся с явным облегчением.

— Как он?

— Отвратительно! — радостно ответила я. — Можно я тут посижу?

— Сиди, — разрешил южанин.