Моя Америка

База находилась на высоте 3000 метров над уровнем моря, на краю Скалистых гор, где вдоль долины Миссисипи протянулись огромные прерии. Ветер здесь дул постоянно, часто гнал дождь и снег. Старые ковбои утверждали, что ветры дуют одновременно со всех четырех сторон, чему нетрудно было поверить. Местная радиостанция начинала передачи словами: «Добро пожаловать в Вайоминг — место ветров!» Из-за разреженности горного воздуха у меня часто из носа текла кровь.

Дни были очень темными и холодными, температура опускалась до 25-30 градусов мороза. А наши старые бараки напоминали деревянные развалины из телевизионного сериала. Однажды утром мы нашли совершенно замерзшего парня из эскадрильи 3661. Он не успел дойти 15 метров до своего барака, когда началась снежная буря.

Я попал в эскадрилью 3663. Ею командовал молодой белый офицер из Вест-Пойнта. Старшим после него был унтер-офицер по имени Бэкер, огромный тип с большим животом, родом из Джорджии. Он был еще более дерзким и жестоким, чем Макчесни.

С самого начала я понял, что мы с ним каши не сварим. Бэкер посылал меня на самые тяжелые работы на базе. Я набирал уголь, который лежал в кучах, и топил им печь, отапливавшую барак. После этого я должен был выгребать золу и чистить печь. Я становился черным от угля, и мне стоило больших трудов отмыться.

Иногда, после того как я всю ночь топил печь, Бэкер ранним утром будил меня и посылал на «травяные работы». Они заключались в том, что мы должны были выходить в поле и собирать «траву» — особого рода кусты, которые повсюду росли в прерии. Продолжительность

работ зависела от настроения Бэкера.

Когда я услышал, что должен состояться боксерский турнир в Денвере, то, чтобы избавиться от тяжелой работы, решил выступить в нем, хотя и не имел необходимой подготовки. Всю ночь перед турниром я топил печь, а утром собирал «траву». Затем вместе с другими членами боксерской команды отправился на автобусе в Денвер.

Мой соперник был в отличной форме и поэтому победил меня по очкам в трех раундах. Я не получил увечий, но полностью выдохся к концу боя.

Когда мы добрались на ночлег до базы ВВС «Лоуэри» в Денвере, оказалось, что здесь были совсем другие условия, чем у нас. На базе обучались в течение четырех лет солдаты, окончившие ранее колледжи. Жили они в каменных домах, у каждого была собственная комната. Прекрасно питались. Их охраняли военные полицейские с рычащими собаками. Парней, которые жили там, называли «убийцами азиатов», так как после окончания обучения их посылали в 15-ю дивизию ВВС, расположенную в Тихоокеанском бассейне.

На следующий день я пошел в гражданской одежде послушать негритянскую рок-группу, которая называлась «Пятеро полуночников». К сожалению, я забыл свое удостоверение, и военный патруль задержал меня. Патруль привез меня на базу. Я показал документы, и мне разрешили идти, но направили Бэкеру рапорт. А тот только этого и дожидался, поскольку был недоволен тем, что я у него за спиной добился разрешения участвовать в турнире по боксу. Бэкер рекомендовал, чтобы меня понизили до низшего звания в ВВС. Наш командир согласился с ним и приказал спороть мою единственную нашивку. В звании рядового солдата я и оставался вплоть до увольнения из армии.

Я начал обучение в смене «А»: вставал в 4 часа, чтобы успеть к занятиям, которые начинались в 6. Изредка Бэкер давал мне увольнительные.

Когда я впервые отправился в увольнение в город, на мне была гражданская одежда. Ко мне присоединился белый парень из Лос-Анджелеса. Он хорошо знал город и предложил зайти сыграть партию в бильярд.

В бильярдной вдоль стен стояли парни ковбойского типа с пропитыми лицами. Я взял кий и уже собирался вступить в игру, как вдруг ко мне подошел грязно одетый индеец и сказал, что они не обслуживают цветных. Я не поверил своим ушам. Меня отказывались обслуживать потому, что я был того же цвета, что и парень, который выставлял меня за дверь. Но он объяснил мне, что это приказ шефа, и я понял, что он тут ни при чем.

В следующий раз я отправился в увольнение с несколькими цветными парнями. Мы были в военной форме, при деньгах, но дальше дверей отеля «Плэйнс» мы не попали. Швейцар сказал, что они не обслуживают цветных, и нам ничего не оставалось делать, как отправиться в бар «Валенсия». Но там мы услышали те же слова. Удрученные, мы стояли в своих голубых мундирах, наблюдая, как наши белые товарищи проходили мимо нас и усаживались за столики.

Мы пошли в другую пивнушку под названием «Майский цветок». Швейцара у входа не было. Мы сели и стали ждать, когда к нам подойдут. Через некоторое время подошла официантка и сказала, что нас здесь не обслужат. Рядом сидели белые солдаты, которые полностью игнорировали нас, продолжали есть и веселиться.

В конце концов мы отправились в другой конец города. Здесь все напоминало субботний Гарлем. Было полно проституток. Белые стоили 15 плюс 2 доллара, мексиканские — 10 плюс 2 доллара, а черные — 5 плюс 2 доллара. Два доллара китайцу, владельцу дома, а остальное делилось между проституткой и сутенером...

Через некоторое время меня перевели в эскадрилью 3661. Здесь было довольно много парней, завербовавшихся на второй срок службы в армии после того как, вернувшись домой, они столкнулись с безработицей. Многие из них после дополнительного курса обучения направлялись в Шайенн для подготовки к службе в качестве связистов или административного и хозяйственного персонала.

В нашей эскадрилье служили скандинавы и немцы, евреи из Бруклина, итальянцы из Бронкса⁶, черные, коричневые и краснокожие парни почти из всех штатов Америки. Часть пуэрториканцев и мексиканцев проходила курс английского языка.

Не знаю, кто командовал эскадрильей, так как мне ни разу не представилось случая встретиться с ним. Но своего сержанта Бивенса я хорошо помню. Он был сущим дьяволом из Луизианы. Прежде чем попасть в авиацию, он отслужил 15 лет в военно-морских силах в качестве морского пехотинца. Сержант муштровал нас в любую погоду, заставлял маршировать даже в сильные бури, когда оконные стекла разбивались ветром.

Расизм повлиял на мою учебу. Мне было трудно сконцентрироваться и запоминать вдалбливаемые в нас номера. Каждая вещь в американской армии — от шариковой ручки до пятисоткилограммовых бомб — имеет номер, и запомнить их все невозможно. В голове у меня была только одна мысль: поскорее убраться из расистской ледяной дыры среди прерий.

Как-то преподаватель обществоведения завел старую песню о свободе, демократии и коммунизме. Каждый раз, когда он упоминал слово «свобода», я барабанил по парте и шипел: «Болтовня!» Преподаватель был родом с Запада, и я сказал ему, что в западных штатах с расизмом дело обстоит значительно хуже, чем в южных. Кончилось тем, что меня выставили с занятий, обвинив в «неподчинении».

В ожидании решения моего дела Бивенс зачислил меня в «тресковую бригаду». Треской называли провинившихся, которые целый день собирали «траву» в прерии и убирали снег, чистили сточные ямы и драили пемзой полы в отхожих местах. Кроме того, по два часа утром и вечером нас заставляли маршировать на плацу.

Один чернокожий парень родом из Сан-Франциско ушел в город без удостоверения личности. За эту провинность Бивенс отобрал у него удостоверение и направил в «тресковую бригаду». Там его заставили рыть яму двухметровой глубины. Когда она была готова, Бивенс бросил в нее удостоверение чернокожего и приказал закопать яму. Когда парень выполнил приказ, Бивенс сказал, что, если тот снова соберется в город, ему нужно будет откопать пропуск.