Моя цель — на алых нитях полотна

У меня в глазах стояли слёзы, грудь раздирало от боли.

— Я убила Элайджу, чтобы ты в сохранности дожил свою жалкую никчёмную жизнь, которая бы не зависела от моего поведения. Я каждый раз боялась, что из-за моей ошибки Элайджа выдаст тебя, и с этим страхом было жить невозможно, — прошептала я. — Вот почему я убила его. Никак я не представляла я нашу жизнь, Стефан.

— Каждый раз у нас ничего не выходит. Может, это неслучайно? — продолжал Стефан добивать меня. — Просто нам надо было быть вместе в некоторые периоды жизни. Мы помогали друг другу определённым образом. Но теперь… помощь не нужна.

— Вали к своей беременной твари! Пошёл вон! — проорала я во всё горло.

— А ты когда-нибудь думала о детях, Кэтрин? Просто…

— Да! Именно так всё, как ты и думаешь! Не хотела я заводить с тобой семью! А теперь иди. И никогда больше меня не тревожь. Ты мне не нужен.

Он оказался близко ко мне, дышал мне в лицо. Я еле сдерживала слёзы.

— Кэтрин, я не хотел ничего из-за этого.

— Но ты её трахал, — прошипела я.

— Потому что я видел твою жизнь. На обложках журналов, — прикрыл он глаза. — Ты говорила, что брак вынужденный, но я не знал, правда ли это. А та ночь… Та записка. Я не знал, что мне думать. Вы уехали во Францию. Видел новые счастливые фотографии с ним. Мне было больно, Кэтрин. Дико больно, — перебирал Стефан мои кудри, пока говорил. — А Розмарин была рядом. Она заботилась обо мне, я хотел делать её счастливой в ответ. Мне казалось, что я и вправду смогу забыть тебя. Но опять не вышло… Почему это так тяжело? Жить? — посмотрел Стефан на меня, поджав губы. Риторический вопрос.

— Потому что ты мудак, — еле произнесла я скрывающимся голосом.

Он горько рассмеялся в ответ и отшатнулся.

— Ты права. Кэтрин, помнишь, ты говорила, как творишь? Помнишь, говорила, что не можешь быть с одним мужчиной? Ты свободна сейчас. И ты сможешь творить, как прежде. Жить, как прежде. Ты ведь понимаешь это? Просто верни свою жизнь.

— Неужели ты не можешь понять, что всё изменилось слишком сильно?

— Я не смогу бросить ребёнка, ты понимаешь! — закричал Стефан. — Я не смогу оставить его без отца!

— Я понимаю, Стефан. Иди будь отцом, ты ведь мечтал об этом. А я тебе всё равно ничего кроме секса не дам. Наши отношения закончатся через месяц, сам знаешь. Не складывается у нас.

— Кэтрин, я благодарен за всё. И я не жалею ни о чём.

— Я тоже. Если бы я была эгоисткой, я бы сейчас затащила тебя в постель и продолжала мучить на протяжении долгого времени, но слишком много произошло и изменило меня. Поэтому уходи сейчас, — проговорила я, когда Стефан вновь оказался слишком близко ко мне. — Да, я тоже хочу поцеловать тебя. Да, я тоже безумно хочу почувствовать тебя в себе. До дрожи, Стефан, — прошептала я, когда он гладил мою щеку рукой. — Но ты пожалеешь об этом сразу же. Сколько Розалин лет? Твоя ровесница?

Стефан кивнул.

— Рано вы детей решили завести… Хотя, нормально. А мне ведь уже тридцать, Стефан.

Он дотронулся до моего лба своим.

— Я не могу уйти от тебя. К чему ты вспомнила про возраст?

— К тому, что у нас большая разница.

— Всего семь лет. Тебя никогда это не заботило. Почему сейчас? Кэтрин, нет причин других, кроме одной. Почему я сейчас не с тобой.

Я оттолкнула его от себя, уже не в силах. Я рыдала.

— Эта тварь, эта сука всё испортила! — забилась я в истерике.

— Не говори так о ней. Она хорошая.

— Зато я плохая, да? Я плохая для тебя, Стефан! — схватила я его за ворот футболки. Наши движения напоминали танец. Приближение — отдаление. Принятие — отторжение.

— Прекрати, пожалуйста, — прошептал он, проводя в знак успокоения по моим плечам.

— Ты знаешь, где дверь, — дёрнулась я, он отпустил меня. Стефан спохватился, вытащил из кармана и протянул мне ключ от квартиры, который ему я когда-то оставила.

— Спасибо, — поджала я губы, чувствуя солёные слёзы на них. — А теперь выйди из неё.

Я поднялась по ступенькам в гостиную, не оборачиваясь.

Так мы попрощались.

Стефан тихо вышел, а я залилась слезами теперь в полную силу. Бутылка с вином пошла в ход. Я напилась.

Принимая ванну, я долгое время глядела на лезвие.

У меня нет смысла жизни. У меня нет Стефана больше.

Мои годы потрачены непонятно на что…

Я сделала всё ради Стефана, а он теперь живёт счастливо, но я-то не хочу ему счастья, если оно не включает меня!

Считай, следующие, по крайней мере, пятнадцать лет Стефана уйдут на выращивание карапуза вместе с этой шалавой…

Я дорвалась до снотворного, когда поняла, что не в состоянии заснуть.

Я выпила больше, чем нужно.

Я сделала это специально.

Я хотела умереть.

***

Но, конечно же, ничего не вышло. Мэтт нашёл меня вовремя. Я некоторое лежала в больнице и проходила лечение у психотерапевтов. Я так надеялась, что Стефан придёт и проведает меня, но как бы не так.

Я совершенно одна. Только Мэтт иногда приходил. Больше у меня никого нет. И от осознания этого на душе скребли кошки. Я рыдала каждый день.

Я начала принимать наркотики, когда Деймон случайно проболтался, что у Стефана теперь есть дочка.

Лучше бы я нахрен сдохла.

Было много чего.

Были новые «Вдохновения», были картины, деньги, но были так же дозы, которые помогали мне творить. И я превратилась в конченную наркоманку. Мэтт не уследил за мной. Он женился и стал занят.

Всем наплевать на меня. Мне на себя тем более.

Любовь к Стефану окончательно меня сломала.

Я хотела его, но не могла обладать им. Никто не знал, что он мой! Что это я первая разбила ему сердце! Что я… Когда я стала думать об этом, то поняла, что принесла в его жизнь только плохое.

Одним днём — а это был очень хреновый день, ведь я потеряла свой кошелёк с деньгами и кредитной карточкой, и на дозу не хватило, я постучалась к Стефану.

Узнать его адрес у Деймона не составила труда. Стефан с Розалин теперь снимали квартиру, да. Живут втроём с ребёночком, да. Счастливая семья.

Дверь мне открыл странный Стефан. С щетиной. С синяками под глазами. С видом лет на сорок, хотя ему всего двадцать пять. Я прищурилась. Да, я сама выглядела не лучшим образом, ведь сильно похудела от сигарет и наркотиков, да и походила на больную, но чёрт… У Стефана же счастливая жизнь.

Верно?