Моя Шамбала

– Приди в Шамбалу, - сказал индус. Нет, не сказал, по-тому что рот его не открывался. Это я услышал слова, исхо-дящие от него.

– Я один из махатм, по-вашему, Великая Душа. Наша страна скрыта от глаз чужих людей. Непроходимые пропас-ти и снежные лавины перекрывают пути к ней...

И я увидел заснеженные пики гор и почувствовал хо-лодный леденящий ветер. Я перемещался, но не управлял собой, мной управляла какая-то невидимая мощная сила. Эта сила бросила меня на склон горы над пропастью и вло-жила в меня странные ощущения. Я почувствовал смер-тельную усталость и одиночество, как будто находился сре-ди этого страшного безмолвия много месяцев. Силы оста-вили меня, и меня охватило отчаяние от безысходности по-ложения, в котором я оказался. И когда я уже приготовился умереть, пропасть и снег пропали, и я снова увидел индуса и услышал его слова.

Удивительное это было ощущение. Кругом пустота, но теперь чувство покоя, мягкого тепла и уюта словно обвола-кивали меня, а ясный чистый голос шел не от индуса, а из пространства, хотя я слушал и смотрел на него.

– В Шамбале ты можешь получить великие знания и познать Закон Природы...

Индус исчез как призрак, так же неощутимо и неожи-данно, как и появился. Исчезла желанная и мерцающая зо-лотыми точками пустота, в которой была информация о прошлом и будущем, и я перестал осознавать себя, словно растворился в этой пустоте...

Я спросил у отца:

– Пап, что такое Шамбала?

Отец с удивлением посмотрел на меня и сказал:

– Ну, в Азии с давних времен по сей день живут леген-ды о далекой сказочной стране. Никто не может найти туда дорогу, кроме тех, кто позван ею, немногие избранные, са-мые добродетельные, чистые, победившие свой эгоизм. А почему тебя заинтересовала эта легенда?

– Вo сне приснилось.

– Ох, уж эти твои странные сны, - огорченно вздохнул отец.
– Эта твоя чувствительность!.. А как ты себя чувству-ешь?

– Очень хорошо, - пожал я плечами. Я действительно чувствовал себя великолепно.

– Расскажи про Шамбалу, - попросил я.

– Ну, это скорее из истории религий. У нас по этой теме мало литературы. Я читал Ромена Роллана, который писал об индийских религиозных философах. На русском языке есть курс лекций Вивеканады, ученика Рамакришны, "Рад-жа-Йога". Эта книга в свое время восхитила Льва Толстого. Ты же знаешь, что Лев Толстой был отлучен от церкви?

Я кивнул.

– Так вот, я уверен, что отношение Толстого к церкви как раз сформировалось не без участия Вивеканады... А суть учения в том, что Рамакришна, пройдя путями важнейших мировых религий: иудаизма, христианства и ислама, при-шел к выводу о Единстве всех религий. Он нашел, что в ос-нове всех религий лежит единая Истина. Он критиковал лжехристианство и лицемерие "христианских" вождей, чем вызвал их озлобление... Ну, тебе, наверно, это не интересно.

– Почему, интересно, - соврал я, - но ты расскажи все же про Шамбалу.

– А что про Шамбалу? Шамбала - это и есть истина, воплощение мечты религиозной философии Азии... Мне приятно, что тебя заинтересовали вопросы религии. Это очень любопытная тема... В Шамбале живут махатмы.

– Великие Души, - подсказал я.

– Ага, уже, значит, читал.

– Существуют древние тибетские манускрипты, упоми-нающие Шамбалу. Упоминается она и в Индийском эпосе Махабхарата. На Западе знают о Шамбале с древних вре-мен. В России, скорее всего, со времен киевского князя Вла-димира. По преданно, русский монах Сергий побывал в Шамбале, причем достиг ее один, потеряв всю свою экспе-дицию и животных, потратив на этот путь много лет. А ма-хатмы, живущие в Шамбале, объясняют свое существование законом космической эволюции человечества. В чем суть этого закона? Я тебе обрисую это в общих чертах. Подроб-нее, если интересно, прочитаешь.

После смерти человека, его духовная сущность про-должает свое самостоятельное пространственное существо-вание, а приобретаемые человеком умственные и нравст-венные качества сохраняются, накапливаются и таким об-разом возрастают. Проходя через многие воплощения, ду-ховные качества постепенно развиваются, и по истечении какого-то времени человек, наконец, достигает полного че-ловеческого совершенства, и на этом человеческая эволю-ция завершается. А на следующей стадии жизни, уже "не-человеческой", или даже "божественной", находятся ма-хатмы или Великие Души... Понятно?

– внимательно по-смотрел на меня отец.

– Что здесь непонятного?

– Хорошо, - продолжал отец.
– В индийской религиоз-ной философии есть еще, так называемый, "кармический закон". Карма - это судьба, - встретив мой вопросительный взгляд, пояснил отец.
– Этот закон говорит, что та или иная судьба человека - его счастливая жизнь или страдания - обусловливаются следствиями его прежних жизней; каж-дому воздается по заслугам, каждый пожинает плоды того, что он посеял в прошлом. Может быть, отсюда народное: "Что посеешь, то пожнёшь", "Не рой другому яму, сам в нее попадешь"?

– Считается, что махатмы, по сравнению с обычными людьми, обладают колоссальными знаниями и мудростью, а также мощными внутренними силами.

Вот вкратце, что такое махатмы, живущие в Шамбале.

Я молчал, сопоставляя сказанное отцом с виденным мной. Потом спросил:

– Так есть Шамбала на самом деле или нет?

– Сынок, - серьезно ответил отец, - Я атеист, но как сказал Шекспировский герой: "Есть в мире много, друг Го-рацио, такого, что и не снилось нашим мудрецам". Иногда легенды принимают чудовищные формы, но где вымысел, где истина, кто определит? Я могу сказать лишь, что на ос-нове своих впечатлений от изучения религий, у меня сло-жилось мнение о том, что христианство с его загробной жизнью, раем и адом - архаично. Хотя это и понятно: хри-стианство пришло к нам в то время, когда мы созрели толь-ко для этих понятий. Другое тысячу лет назад мы бы не восприняли. Но ведь эта тысяча лет прошла.

Глава 14

Аникеев мстит за двойки. Пахом вступается за Филина. Подлость. Принципиальная драка.

Филину подпилили ножку стула. Аникеев принес в школу полотно для пилы по металлу и за большую переме-ну, надев рукавицу, чтобы полотно не резало руку, подпи-лил ножку стула.

– Зря ты это делаешь, Аникей, - сказал Женька Богданов.

– "Почему зря?
– окрысился Аникеев.
– Он мне три двойки поставил.

– А что он тебе должен был ставить? Пятерки? Учить надо было,

– А ты что, пролягавишь?

– Дурак! Весь класс из-за тебя попухнет. И Филина жалко. Старик ведь.

– Жалко у пчелки!
– вставил Дурнев, заступаясь за Аникеева.
– Тебе что, больше всех надо? Пусть пилит. Вот потеха будет.

Дурнев засмеялся, предвкушая зрелище. Его поддер-жали Себеляев и Кобелев.

– Дураки вы, пацаны! Вовец, хоть ты скажи, - повер-нулся ко мне Богданов.

– Аникей! Женька верно говорит. Из-за тебя все пого-рим, - попытался я уговорить Аникеева.

– Кончай, Аникей!
– неожиданно вмешался Пахом.
– Узнают, из школы вылетишь.

– Ты что ли донесешь?
– Аникеев поднял голову и с уг-розой произнес:

– Смотри, Пахом.

– Я доносить не буду. А морду тебе начистить могу.

Пахом принял нелегкое решение. Лицо его побледне-ло, а желваки заиграли на скулах, хотя внешне он старался быть спокойным. Аникей опешил. Так с ним еще никто не разговаривал. В школе он боялся только Семенова. Но Се-менов, сознавая свою силу, вел себя тихо, ни во что не вме-шивался и не становился на чью-либо сторону. Аникеев пе-рестал пилить, да там уж и пилить было нечего: ножка держалась на одной щепочке.