Моя вторая мама (Сериал). Книга 1

– Кажется, Херардо, как и мечтал, скоро обзаведется семьей, причем, в полном составе. Ты меня понимаешь, не так ли?

Даниэла улыбнулась и кивнула.

Мальчишки шумно и азартно гоняли по школьному двору мяч. Моника с подружками сидела на скамейке, не обращая на них внимания. Девочки любили переменки, когда можно не только отдохнуть от занятий, но и перекусить, а главное - поболтать обо всем на свете. Впрочем, в последнее время между Моникой и Летисией опять пробежала кошка, и Маргарите с трудом удавалось сдерживать их.

– Вот видишь, оказывается эта Даниэла совсем не такая плохая, как ты думала, - сказала Маргарита.

– Да, похоже, что так. Но все равно мне не по душе, что она хочет быть с папой.

– И еще неизвестно, как она поведет себя потом. Я бы не стала ей доверять, - поддержала ее Ле-тисия.

– А я считаю, что твой папа прав, - возразила Маргарита.
– Если ты его любишь, то должна попросить прощения у сеньоры Даниэлы.

– Конечно, ведь он будет сердиться, если я не сделаю этого.

– Еще больше будешь сердиться ты, когда тебя отправят в интернат, - съехидничала Летисия.

– Не слушай ее, она всегда так, - горячо сказала Маргарита.

– Говори, что хочешь, мне все равно, - сказала Моника звенящим от напряжения голосом.
– Мой папа обещал поговорить с тобой, чтобы ты не забивала мне голову ерундой.

Летисия гордо вскинула голову:

– Еще чего! Стану я бояться твоего папы!

– Знаешь, какой он грозный, когда сердится!
– сказала Моника.

– Если он будет ругать меня, я скажу своему папе, чтобы он побил его, - заявила Летисия.

– Мой папа сильней твоего, - возмутилась Моника.

– Вот еще!
– возразила Летисия. Тут не выдержала Маргарита:

– Тебе, Летисия, лучше просить не папу, а маму. По-моему, в вашем доме всем заправляет она, верно?

Летисия открыла рот, чтобы ответить, но в это время Моника поднялась и сказала:

– Хватит, пойдем лучше поиграем!

– Да, не надо ссориться!
– подхватила, вставая, Маргарита.

– Пойдем играть!
– согласилась и Летисия.

Мария хлопотала на кухне. Игнасио сидел тут же, перебирая струны своей гитары. Моника, придя из школы и рассказав, как всегда, о дневных событиях, ушла к себе в комнату.

– Надо же, в интернат!
– вдруг произнесла Мария.
– Так я и позволила отдать девочку в интернат!

– Перестань, мамочка, успокойся, это все выдумки, - отозвался Игнасио.

– Это же неслыханно! Моника должна жить здесь, в своем доме, с нами. Как же можно отдавать ее в интернат!

– Да что ты в самом деле! Разве ты не понимаешь, что это чушь?

– Ладно, по крайней мере можно быть уверенным, что эта Даниэла встречается с сеньором не из-за денег. Раз уж она хозяйка знаменитого Дома моделей!

– Вот именно! И я думаю, она не хочет ничего плохого Монике. А с девочкой надо серьезно поговорить, она должна понять, что никакие капризы не вернут ей мать.

Игнасио не стал откладывать осуществление своего плана. Через полчаса, когда Гуадалупе мыла лестницу, а Моника пристроилась на ступеньках, играя в воде, он подошел к ним, насвистывая что-то веселое. Как бы невзначай, садовник заговорил о Даниэле и ее Доме моделей. Но девочка сразу поняла, к чему он клонит.

– Какая бы она ни была знаменитость, моя мама была лучше.

– Но согласись, что сеньорита Даниэла гораздо лучше, чем сеньорита Иренэ.

– Кажется, да, но вообще-то, кто знает!

– Насколько мы успели заметить, она действительно любит твоего папу.

– Не знаю.

– И я думаю, она полюбит тебя.

– Мне все равно.

– Зато нам не все равно. Мы хотим, чтобы тебя любили.

– Мне не нужна мачеха.

– Забудь это слово. Люди сделали его таким страшным. Лучше думай, что она может стать тебе второй мамой.

– Нет, мамой - никогда!
– Моника стукнула рукой по ступеньке.

– Я сказал, второй мамой. Первая есть первая, такой она останется навсегда. Но скажи, если ты возьмешь вторую собачку, ты же не перестанешь любить Винни, правда?

Моника молча покачала головой.

– Но это не помешает тебе любить и другого песика, - продолжал Игнасио.

В этот момент Моника швырнула пузырек с водой. Он вздребезги разлетелся, а Гуадалупе от неожиданности вздрогнула. Игнасио вздохнул и сказал:

– Ах, Моника, Моника! Неужели тебе будет хорошо, если твоему отцу и его любимой женщине будет плохо? Ну что тебе стоит хорошо отнестись к сеньорите, которая хорошо относится к тебе? А ведь улыбнись ты ей, и насколько лучше будет и папе, и сеньорите Даниэле, и тебе самой.

– Ты правда так думаешь?
– тихо спросила Моника.

Гуадалупе замерла с тряпкой в руках.

– Да. Разве я тебе когда-нибудь советовал плохое?

– А Летисия говорит…

– Да Бог с ней, с Летисией! Не обращай внимания на нее. Я говорю тебе так, потому что люблю тебя И Мария тоже тебя любит. Мы желаем тебе только добра. Забудь о Летисии, что она понимает в жизни! Если ты будешь ее слушать, я решу, что ты дурочка А я всегда считал тебя умной девочкой. Неужели я ошибался?

– Нет, то есть да, - ответила Моника, и они оба рассмеялись.

Глава 27

Сония собиралась поставить букет роз в воду, но так и застыла с цветами в руках. Бренда снова вывела ее из себя.

– Не понимаю, чего ты добиваешься, Бренда? Зачем ты унижаешь меня? Поговорив с тобой, я чуствую себя старой, уродливой и нелепой, - Сония в отчаянии швырнула цветы на пол.

Бренда вздохнула:

– Я вовсе не хотела этого.

По щекам Сонии текли слезы:

– Я все бы отдала, чтобы вернуть юность!
– Она в бессилии опустилась в кресло.
– Чтобы увидеть свою мать и сказать ей: «Я не выйду за Энрике, как бы ты ни настаивала!»

– Это невозможно…

– Господи, ну почему мы стареем? И уж если старость неизбежна, то зачем у нас сохраняются те же чувства, что в пятнадцать лет?

Когда секретарша сообщила, что его хочет видеть сеньор Энрике, Хуан Антонио был поражен. Кого-кого, а непутевого мужа своей сестры он меньше всего ожидал увидеть у себя. Тем не менее он велел впустить Энрике. Тот сразу взял быка за рога: