Мучимые ересями

— Ох. Вы имеете в виду паломничество в Святую Агту?

— Да. — Он покачал головой. — Мне это не нравится, Шарли. По правде говоря, я начинаю сожалеть, что вообще упомянул при тебе об этом конвенте. Слишком велик шанс, что что-то пойдёт не так, если ты настоишь на его посещении.

— Я думаю, что полковник Рейпволк, Уиллис и Эдвирд совместно вполне способны справиться со всем, что может пойти не так, дядя Биртрим.

— Я знаю, что ты так думаешь. И, честно говоря, я надеюсь, что ты права, а я ошибаюсь. Но я думаю, что, возможно, могу понять чувства тех, кто не хочет видеть этот раскол процветающим, немного лучше, чем ты.

Он снова покачал головой, когда её лицо напряглось.

— Я не пытаюсь полностью открыть весь этот кувшин с червями, Шарли. Обещаю! — Он смог выдавить из себя кривую улыбку, и она снова расслабилась… в основном. — Я просто хочу сказать, что эмоции с обеих сторон очень сильны, а учитывая интердикт и отлучение от церкви, те, кто желает тебе зла, скорее всего, сочтут себя вправе предпринять какие-то отчаянные действия. Кайлеб может быть и в безопасности со своей армией, но ты — нет. Я не хочу видеть, как ты идёшь на ненужный риск.

— Спасибо, — сказала она, с глазами, потеплевшими от того, что он тревожился о её безопасности, несмотря на противоречия между ними. — Но я не позволю страху перед своими собственными подданными превратить меня в пленницу во Дворце. Особенно я не могу позволить себе этого, пока я всё ещё «та самая иностранка» для слишком многих из них. Эта «экскурсия», как ты её называешь — один из способов продемонстрировать, что я доверяю им достаточно, чтобы путешествовать среди них. Да и тот факт, что Святая Агта родилась в Чизхольме, но предпочла провести почти всю свою жизнь в Черис, также не ускользнёт от них. Кроме того, я была очарована её биографией. Я действительно хочу увидеть конвент, где она совершала все эти чудесные исцеления.

«И», — не добавила она вслух, — «потому что я опустошена. Я думаю, что Рейджис, Мейкел и я проделали хорошую, солидную работу по сколачиванию Имперского Парламента, и я не могу поверить, насколько хорошо Мейкелу удаётся интегрировать архиепископство архиепископа Павла в новую иерархию, даже при активном сотрудничестве Брейнейра. Но всем нам это далось нелегко. Да и люди вроде твоего «хорошего друга» Кейри не очень-то помогали, дядя Биртрим. Мне нужна эта поездка».

— Всё это может быть правдой, — ответил он, — но также это не меняет ничего из того, что я сказал. Я бы хотел, чтобы ты хотя бы взяла с собой из дома побольше личной охраны.

— Этого я тоже не могу сделать, дядя Биртрим. — Её тон стал немного жёстче, и она поморщилась, недовольная собой из-за этой перемены. — Последнее, что я могу себе позволить, — продолжила она, стараясь смягчить своё раздражение, — это создать впечатление, что я доверяю чизхольмцам больше, чем черисийцам. Именно это в первую очередь и является причиной объединения моих гвардейцев и гвардейцев Кайлеба.

— Но…

— Дядя Биртрим, — мягко перебила она, — я ценю твою заботу. Действительно ценю. Поверь, тот факт, что я знаю, что ты по-прежнему любишь меня, несмотря на наши нынешние политические разногласия, для меня важнее, чем я могу выразить. Но, как ты сам говорил, помогая Мареку учить меня, когда я была девочкой, когда решение принято, самое худшее, что ты можешь сделать, это попытаться заново пересмотреть свою решение. И давай будем честны друг с другом, пожалуйста. Мои доводы в пользу принятых мною решений не могут быть приемлемы для тебя. Я знаю это, и я сожалею об этом, но это факт, который мы оба просто должны принять. А это значит, что ты смотришь на все эти решения с совершенно иной точки зрения. Конечно, мы не придём к согласию. Если ты простишь меня за сказанное, я думаю, что мы оба должны принять как данность, что ты движим своей любовью ко мне, когда беспокоишься о моей безопасности, но я не могу позволить твоим заботам изменить моё мнение. И исходя из этого, я думаю, было бы гораздо лучше, если бы мы договорились обсудить что-то другое.

Секунду или две он смотрел на неё через стол, потом вздохнул.

— Хорошо, Шарли, — сказал он. — Наверное, ты права. И кстати, о том, чтобы обсудить «кое-что ещё», — продолжил он решительно более весёлым тоном, — что ты думаешь о моём новом гнедом?

.XI.

Лагерная стоянка штаба императора Кайлеба,

Герцогство Менчир,

Лига Корисанда

Мерлин Атравес сидел без света в тёмной палатке, откинувшись на спинку складного походного стула и закрыв глаза. Ему действительно следовало бы лечь, запрограммировав своё «дыхание» на медленное и глубокое, и притвориться спящим, на случае если кто-то забредёт сюда, но последнее было гораздо менее вероятно, чем на борту корабля. Кроме того, он обнаружил, что на самом деле лучше думает сидя или стоя. Это должно было быть чисто психологическим эффектом, но не становилось от этого менее правдивым.

К несчастью, поза, в которой он решил предаваться размышлениям, не добавляла больше часов к долгому сэйфхолдийскому дню, а, как он сказал Кайлебу, ему просто нужно было слишком многое отслеживать. Поначалу это не было такой уж большой проблемой, но когда отголоски неповиновения Черис «Группе Четырёх» разнеслись по всей планете, это стало кошмарной задачей, даже с помощью Сыча. Тот факт, что он был вынужден так сильно сосредоточиться на Корисанде, как только Кайлеб начал активные операции против Гектора, только усугубил кошмар, и вне зависимости от того, где бы он упустил петельку в этом кружеве, последствия могли быть ужасными. Не говоря уже об адском разочаровании.

Он всё ещё был… сердит на себя за то, что вовремя не догадался о планах Гектора вывезти дочь и младшего сына из Корисанда. А вот тот факт, что шхуна «Рассветная Звезда» действительно остановила и высадила досмотровую партию на борт корабля вместе с ними обоими — и графом Корисом — только усиливал его раздражение. Если бы только нашлось время предупредить «Рассветную Звезду» и другие крейсеры о том, что какой-то подходящий анонимный информатор сообщил им, что члены семьи Гектора, возможно, пытаются бежать из княжества, то её офицер-абордажник, несомненно, гораздо внимательнее изучил бы список пассажиров «Крыла», вместо того чтобы сосредоточиться на его грузе. Его полностью законно выглядящем грузе.

Тем не менее, он вынужден был признать, что Кайлеб был прав, приказывая ему делать регулярные перерывы каждую ночь. Два часа были, наверное, больше, чем ему на самом деле было нужно, но с тех пор, как Кайлеб официально объявил ему свой диктат, он мог заметить значительную разницу в остроте своего восприятия.

Его губы дрогнули в улыбке, когда он задумался, каким образом Кайлеб будет определять, «бодрствует» он или «спит», если императору вздумается прийти проверить и убедиться, что он выполняет предписанное «отключение» каждую ночь.

«Я полагаю, дело в том, что он не обязан проверять. Я сказал ему, что сделаю это, и он поверил мне на слово. Подлый ублюдок. Гораздо проще прятаться за спиной человека, который не ждёт от тебя такой же чести и доверия, как у него. Кроме того, я мог бы также признать, что у него примерно такой же «начальствующий вид», как и у всех, под чьим началом я когда-либо служил, включая коммодора Пей».

Он отметил, как странно изменилось его первоначальное отношение к Черис и черисийцам. Он с самого начала уважал и Кайлеба, и его отца, но, как он сказал королю Хааральду во время их самой первой беседы, он был предан будущему Сэйфхолда, а какому-либо конкретному монарху или даже государству. Но это уже была не совсем правда. С тех пор, каким-то образом, он сам стал черисийцем, и он не был уверен, что это хорошо. Он нёс ответственность перед всем человеческой расой, а не перед Домом Армак, каким бы представительным, симпатичным и харизматичным ни был нынешний глава этого Дома. Он не мог позволить себе начать отождествлять себя с интересами Черис таким образом, чтобы это могло отвлечь его от его главной обязанности.

«Но я не... не совсем», — сказал он себе в одном уголке мозга, в то время как большая часть его внимания была сосредоточена на итогах дневного улова СНАРКов, которые Сыч передавал ему. — «Или, скорее, на данный момент времени интересы Черис идентичны интересам человеческой расы в целом. Во всяком случае, больше нет никого, кто был бы готов занять позицию, которую занимают Кайлеб, Мейкел и Шарлиен! Даже с самой хладнокровной точки зрения я не могу позволить себе потерять конкретно эту команду. Если бы я это сделал, то, вероятно, никогда больше не нашёл бы равных им».