Мы просто люди

Доктор Т похлопала Ташу по ноге под одеялом и вышла из комнаты.

* * *

Таша думала смаковать каждую ложку божественного рагу, но она проглотила всю порцию, даже не подняв глаз на Айзека, который снова сел на стул. Около пяти лет назад Таша стала вегетарианкой на волне Мясного Шока, случившегося в результате резкого изменения климата и нехватки скота, воды и зерна для кормления животных. Но после того, как она покинула Аризону, ей приходилось довольствоваться тем, что она могла раздобыть. Тушеная оленина с овощами казалась деликатесом.

Таша полировала свою миску вторым ломтем хлеба, который Айзек вытащил для нее из кармана, когда почувствовала на себе его удивленный взгляд. Увидев его округлившиеся глаза и приоткрывшийся рот, она спросила, глядя на пустую миску:

– Я съела и твою порцию хлеба тоже?

– Нет, ужин в лагере в семь, я потом поем.

– А где проходит ужин? – спросила Таша, кладя ложку в пустую миску.

– Музей Центра посетителей был превращен в кухню и столовую. Тебя накормили раньше по приказу Кондора, так как ты пациентка Доктора Т. Остальные все едят строго по расписанию. Хочешь еще одну порцию?

– Я подумаю, – ответила Таша, собирая с одеяла хлебные крошки и отправляя их в рот.

– Сколько тебе лет? – спросил Айзек.

– Мне двадцать два. А тебе?

– В мае мне исполнилось одиннадцать лет. Но мы здесь не празднуем дни рождения. В тот день я получил дополнительный десерт с кухни и эту бейсбольную биту от Кондора.

Он кивнул в сторону своего драгоценного имущества, лежащего рядом со столом.

– А где ты спишь? – заметив в глазах Айзека тоску, Таша сменила тему.

– Я сплю в кинотеатре вместе со всеми. Он еще не полностью переоборудован в спальное помещение из-за театральных сидений. Ряды сидений прикручены к полу тяжелыми болтами, и открутить их пока не дошли руки. Поэтому кое-кто просто сломал подлокотники между сиденьями и сделал себе кровати, похожие на диваны. А я пользуюсь своим спальным мешком, как я это делал в лесу, и сплю на полу, – ответил Айзек.

– До чего же тогда дошли руки? – спросила Таша, гадая, придется ли ей тоже жить в одной комнате с другими обитателями лагеря.

– Охрана лагеря, наблюдение за периметром, дежурства по приготовлению пищи, рубке дров, стирке. Сначала выживание, потом комфорт. Мы переехали сюда два дня назад и еще не очень ознакомились с местностью. Надо быть в состоянии повышенной готовности.

Он говорил как взрослый, вероятно, повторяя чьи-то слова. У него не было времени на детство. Брошенный на выживание в мир взрослых проблем, он пытался вести себя подобающе.

Таша решила задать свой вопрос напрямую.

– А ты не хочешь переехать ко мне? Если принесешь сюда свой спальный мешок, то нам хватит места на двоих.

– Но ты же девчонка! – Айзек наморщил лоб. – Лейтенант Львица, наверное, решит, что это не очень хорошая идея.

Он не отклонил ее предложение, но и согласия не дал.

– Считай, что поехал в кемпинг со своей сестрой. – Она хотела добавить «или мамой», но передумала. Айзек ни разу не упомянул свою мать. Если бы она была в лагере, то хотя бы в одном разговоре всплыло слово «мама», но Таша не помнила такого случая.

Айзек насупился, затеребил левую манжету своего потрепанного свитера и мрачно сказал:

– У меня была сестра.

– А где она теперь? – мягко спросила Таша. Ей хотелось обнять и утешить его, сказать что-нибудь успокаивающее и одобряющее. Она слишком хорошо знала это выражение глаз – тысячи печальных историй произошли за последние годы в каждом городе и в каждой семье Северной Америки с тех пор, как начались мировые катаклизмы.

– Я не знаю, где она и что с ней случилось. Когда началось наводнение, нашу школу эвакуировали, и нас разлучили. Сын доктора Т и моя сестра ехали в другом школьном автобусе. Когда мы прибыли к месту эвакуации, их там не было. И моих родителей тоже. Доктор Т пришла за сыном. Два автобуса старших классов так и не доехали. Мы их ждали несколько часов… – Его голос перешел в шепот. – Лейтенант Львица нашла свою сестру, и они забрали меня с собой. Львица по службе знала Кондора, и он прилетел за нами на вертолете. Здесь меня как бы усыновили сестры семейства кошачьих.

Кондор был пилотом. Она знала это. Он же говорил: эскадрилья наблюдения.

– А где вы жили? Ты их потом искал?

– В Хьюстоне, штат Техас. Мне было всего девять лет, и я не мог искать сам. Вся территория была затоплена. Я помню, что Кондор какое-то время вел радиопоиск, но выживших было не так уж много. Так что я не знаю, живы ли мои мама, папа и сестра или… – Он замолчал.

Таша дотронулась до его руки. Айзек вытер нос рукавом свитера.

– Я хочу быть пилотом, как Кондор, но скорей всего завалюсь на прохождении медицинского обследования.

– Почему ты так думаешь?

– Из-за моих глаз.

– А что с ними не так?

– Мои зрачки разного цвета. Все то и дело на меня пялятся, и поэтому я прикрываю один глаз челкой. Но для тренировок нужна короткая стрижка, и меня заставят подстричься.

Таше хотелось улыбнуться его наивности и едва ли уважительной причине провала на экзамене, но она понимала его беспокойство.

– У тебя обалденные глаза, – сказала она, смягчив свой голос. – Разные, неповторимые, красивые. Если хочешь быть пилотом, ты им станешь. Ты исключительный парень, Айсберг.

Айзек фыркнул и добавил более спокойным тоном:

– Пожалуй, я изменю имя на Ледяной Феникс, как птица. Слыхала про такую?

Таша хотела ответить, что действительно знает такую птицу, но ее перебил резкий удар в гонг, разнесшийся по коридору. Таша вздрогнула, но Айзек сохранял невозмутимость.

– Это сигнал к ужину. Мне надо идти. Я принесу тебе еще чего-нибудь с кухни.

Айзек оставил свою бейсбольную биту рядом со столом и поспешил ужинать.

* * *

Таша с трудом натягивала хэллоуинские леггинсы, когда в дверь постучали и на пороге появилась доктор Т, оживленно с кем-то болтающая. Как же обрадовалась Таша, когда разглядела крохотную фигурку пожилой японки, державшей Ташин старый рюкзак.

– Ты жива. Твой рюкзак. Хорошо, – прощебетала Норка в своей птичьей манере на ломаном английском.

Она говорила с бесстрастным выражением лица, и Таша не могла понять, относится ли «хорошо» к ее возвращению или сохранности ее рюкзака. Норка подошла к дивану и осторожно положила вещи Таши на деревянный пол.

– Ты остаешься? – спросила Норка.

– Я остаюсь. – Таша улыбнулась.

Норка наклонилась вперед и нежно обняла Ташу, прошептав ей на ухо:

– Хорошая девочка.