Мы просто люди

Таша на секунду замерла, ошеломленная искренней добротой пожилой японки. Она и представить не могла, как, оказывается, сильно скучала по простому человеческому прикосновению и его целительному воздействию на душу и тело. После нескольких секунд неподвижности Таша подняла правую руку и обняла ее в ответ, прошептав:

– Спасибо, Норка.

– Ладно, дамы, теперь моя очередь, – сказала доктор Т.

Таша и Норка разомкнули объятия. Лицо последней оставалось бесстрастным, но Таша заметила пару игривых искорок в темно-карих глазах японки.

Доктор Т проводила Норку глазами.

– Норка потеряла всю свою семью, но не зачерствела сердцем. Для всех обитателей лагеря она либо мама, либо бабушка. И чертовски крутой хакер!

Доктор Т отвела Ташу в конец здания, где располагались душевые кабинки для бывших туристов. Горячий душ был непозволительной роскошью, а сдобренный крошечной бутылкой дешевого шампуня, несомненно, стал праздником души и тела. Пока Таша грелась под проточной водой, доктор Т поведала о потопе в Техасе, про который уже рассказывал Айзек. История и чувства были примерно те же, но Таша заметила, что боль доктора Т глубже.

– Я только надеюсь, что кто-то будет так же добр к моему сыну, как мы к Айзеку. Мой сын, Тревис, он особенный мальчик, – сказала доктор Т, закончив свой рассказ. – Особенный, как в спектре.

Доктор Т говорила о своем прошлом, своем сыне Тревисе, о карьере сестры в качестве агента ФБР, об их адаптации к жизни в лесу и о других вещах. Таша давно вышла из душа, оделась и высушила волосы, но не перебивала, пока доктор Т изливала свою душу.

Вернувшись в комнату, Таша обнаружила, что рядом с кружкой давно остывшего чая на столе лежит кусок сладкого кукурузного хлеба. На полу, возле стола лежал спальный мешок, где, свернувшись калачиком и прижимая к груди бейсбольную биту, спал Айзек.

Лунный свет, проникающий сквозь пыльное оконное стекло, делал движущуюся тень гигантской сосны сюрреалистичной. Настенные плакаты и голова буйвола казались гротескными и нереальными. Какие-то отдаленные звуки звона посуды и приглушенных разговоров заполнили коридоры центра для посетителей. Жизнь шла своим чередом.

Израненному Ташиному сердцу эти звуки казались музыкой. Люди, реальные люди, новые друзья и пока еще не друзья разделили с ней свою жизнь и то малое, что имели, как рагу из оленины и горячий душ. Она завернулась в одеяло, нашла удобное положение для своего ноющего тела и закрыла глаза, загадав, что не хочет видеть никаких снов.

* * *

На следующее утро Таша и Айзек встали рано. Быстро позавтракав теплой овсянкой и хлебом с тонким слоем клубничного джема, Таша собралась на встречу с Кондором. Ее рюкзак лежал на полу рядом с бейсбольной битой Айзека. Вчера вечером Норка оставила его рядом с диваном, и Таша забыла о нем. Разыскивая расческу, она решила немного навести порядок в рюкзаке, пока у нее оставалось несколько свободных минут.

Таша перебирала свои скудные пожитки, делая мысленные заметки. Две банки тушеной фасоли – лучше отнести их на кухню. Любовный роман в мягкой обложке, который Кондор вскользь упомянул при их первой встрече – ну, Кондор, он был не для чтения, а для разжигания костра. Ладно, пусть лежит до поры до времени. А вот и ее зеленая расческа с несколькими поломанными зубчиками, сухой кусок мыла с прилипшей к нему хвоей. А где же ее мобильный телефон? Старое сломанное устройство с треснувшим экраном не имело ни симки, ни батареи. Почему она носила его с собой, Таша не могла сказать. Возможно, потому что когда-то на заставке телефона была фотография Джейкоба, а рингтоном служила их любимая песня. Даже если Таша не могла видеть изображение или слышать музыку, это была память о нем, или, может быть, это была ее последняя связь с миром, где остались ее потерянная жизнь и любовь.

Но куда делся этот теперь уже бесполезный кусок пластика? Может, потерялся во время передислокации лагеря? А может, Норка просто избавилась от него?

Ну, как говорила Ташина бабушка Тони: «Все, что ни делается, к лучшему». Может, действительно лучше, что мобильный телефон исчез. Она начинала новую главу своей жизни и, что самое важное, больше не оплакивала своего парня. Джейкоб был жив, а хорошо это или плохо, можно решить потом. Она расчесала волосы и побрела на заседание совета.

* * *

Таша стояла перед прочной серой дверью, на которой черными заглавными буквами было написано: «Комната технической поддержки».

У Айзека сегодня было дежурство на кухне, и он не мог пойти с ней, а всего лишь объяснил, куда идти, и убежал, весело насвистывая. Найти комнату оказалось несложно, но труднее было войти в нее. Помня подозрительность Львицы и снисходительное отношение Бизона, Таша не ожидала теплого приема от этих двоих. Все, что она могла сделать, это пообещать себе вести себя как можно лучше и попытаться начать все сначала. Она постучала и дотронулась до дверной ручки.

– Войдите, – тут же раздался голос Кондора.

Таша вошла. Помещение имело Г-образную форму. Электронное оборудование, несколько мониторов, мотки разнокалиберной цветной проволоки валялись на тяжелых столах в задней части комнаты. Норка была едва заметна посреди всего этого добра. Когда-то белый, а теперь серый от грязи и испещренный царапинами длинный пластиковый стол для пикника занимал переднюю часть комнаты. Шесть разномастных стульев стояли вокруг. Бизон и Львица занимали два из них. Кондор, свежевыбритый и одетый во все черное, встал во главе стола и жестом пригласил Ташу сесть.

Таша пододвинула пластиковый стул и села напротив Кондора, подальше от Львицы. Лейтенант Львица вздернула подбородок и отвернулась от Таши. С другой стороны, Бизон посмотрел на Ташу с лукавой улыбкой, оценивая ее наряд, как хулиган в средней школе. Таша знала, что ее одежда кричала: «Цирк приехал в город», но ей больше нечего было надеть. Ей нужно было найти свою одежду или то, что от нее осталось.

Таша посмотрела на Кондора. Его лицо было серьезным и непроницаемым.

Неловкую тишину нарушил легкий шум за дверью. Дверь открылась внутрь, и кто-то в желтой футболке вошел спиной вперед. На футболке было написано: «Это не менопауза, а мой личный тропический отпуск».

– Тереза, – прозвучал голос Кондора. – Ты опять опоздала.

– Извини, пациенты задержали, еле успела захватить завтрак, – ответила доктор Т, обернувшись и показывая в одной руке миску овсянки, а в другой кружку кофе. Она широко улыбнулась и кивнула сестре, но села рядом с Ташей.

Казалось, что хулиганская надпись на желтой футболке, причмокивание, с которым поедала овсянку доктор Т, и ее жизнерадостная улыбка разрядили напряженную обстановку в комнате. Даже Львица откинулась на стуле и улыбнулась сестре.

– Ну, если все в сборе, то мы можем начинать. – Кондор оглядел комнату. Норка оставила свою кучу электроники и присоединилась к ним, заняв последнее офисное кресло, слишком низкое для ее маленького роста.

Таша с трудом сглотнула и выпрямила спину, морщась от ушибленных ребер и чувствуя каждый порез на коже.

Кондор оглядел всех присутствующих.

– Вы все знакомы с Ташей. Два дня назад наш путь пересекся при непростых обстоятельствах. Но это было два дня назад. Ситуация изменилась, и теперь Таша – член нашего лагеря. – Он повернулся к Львице и Бизону. – Любые предрассудки и обвинения в шпионаже должны быть отвергнуты. – Он помолчал. – Пока не доказано обратное.