Мы сделаны из звёзд

Я прошел несколько футов до своей машины и вытащил с заднего сиденья наполовину пустую бутылку коньяка. Я отпил прямо из горла и по привычке хотел поделиться с ней, забыв, что она не пьет, но когда, одумавшись, хотел убрать руку, она вдруг вцепилась в горлышко и решилась на глоток. Конечно, проглотить это у нее не получилось. Половину выпитого она выплюнула за портик, половину — асфальт рядом с перилами.

— Полегче, ты же не алкоголик со стажем, — прокомментировал я, слабо хлопая кашляющую Мелани по спине.

— Знаю-знаю... — стонала она, пряча лицо в ладонях.

Полная луна ненадолго вылезла из-под массивных, намертво сцепленных облаков и обдала светом небольшой участок моста, в том числе тот, где расположились мы.

Мелани старалась закрыть лицо вуалью из белокурых волос, чтобы я не увидел ее слез. А я не подавал виду, что их заметил. Потому что ей было больно, а я не хотел увязнуть в чьем-то горе, пока еще не выбрался из своего собственного.

— Расскажи мне что-нибудь, Кайл. Что угодно. — она шмыгнула носом. — Расскажи про звезды.

Я снова сделал глоток коньяка.

— Звезды мертвы. — сказал я.

После такой фразы неплохо бы закурить, но весь запас моих сигарет закончился еще вчера утром, поэтому я достал из кармана гравированную автоматическую зажигалку и начал гонять крышку туда-сюда.

— Не говори так, — покачала головой она, не смотря в мою сторону.

— Почему?

— Просто...не надо.

— Но это правда. У звезд ведь тоже есть жизнь. Где-то там, за толстым слоем космической пыли, раз в несколько миллионов лет водород начинает превращаться в гелий, и термоядерные реакции в конечном счете создают кокон. Еще через несколько миллионов лет в этой зародышевой утробе появляется огонек. И никто не знает, сколько он будет светить. Может, миллиарды лет, а может, не протянет и недели, но конец у всего этого блестящего скопления на небе один — гелий превратится в углерод, реакции будут происходить непрерывно, пока ядро звезды не будет состоять сплошь из ионов железа. Постепенно давление начнет уменьшаться, и сила тяжести даст о себе знать. Все в центре звезды заполнится нейтронами и... Бум! — я взмахнул руками. — Критическое состояние вызывает коллапс. Необратимое, мгновенное сжатие. Внешняя оболочка взорвется, разнеся эту нейтронную звезду по всем закоулкам Вселенной. Она сгорит за доли секунды, несмотря на то, что рождалась около десятка миллионов лет. А затем так и останется висеть в воздухе безжизненным неутилизированным трупом.

— Зачем ты это делаешь? — вздохнула она.

Слезы соленым морем вытекали из ее глаз.

Я предпочел промолчать, уставившись на фотографии, которые медленно размывало волнами озера под нами. Все чувства ушли туда под воду, к могилам всех этих мертвых фотографий. Осталась только дыра, в которой Мелани отчаянно пыталась нащупать дно.

— Кайл? — бессильно выдохнула Мелани.

Я снова хотел сделать глоток из бутылки, но как только приблизил ее к своим губам, тонкая рука тут же вырвала ее у меня и выбросила в воду, оставляя ее балансировать на волнах среди сотни фотографий.

— Да что с тобой происходит? — качала головой она. — Кем ты стал? Почему ты это делаешь?

— Я не знаю! — вскинулся я. — Не знаю, ясно?! Чего ты хочешь от меня? — допытывался я. — Очередную сказку, счастливый конец, смысл всего этого чертового мироздания? Знаешь, я тут немного раздавлен и мне не до утешений! Благотворительная акция закончилась, я не Волшебник страны Оз, Мелани, я не могу собрать твое сердце, не могу ничего исправить!

— Прекрати! Это не ты! Я не хочу этого слушать! — она зажмурилась и закрыла уши ладонями, словно маленький ребенок.

— Но ты должна. Вот оно, все, что тебе дорого — это дурацкое прошлое. — я обвел жестом пространство озера. — Люди мертвы. И звезды мертвы. Небо полно сожженных углей с выгоревшим топливом. Нет смысла плакать и убиваться, понимаешь? Вообще ни в чем нет смысла. За что ты пытаешься сражаться?

Она все стояла, захлебываясь в слезах, которые текли по ее красным опухшим щекам и шепчущим губам. И я осознал, что наделал. Я понял, что вообще всегда делал с людьми.

Слова — мое оружие. Я могу им очень сильно ранить. Но люди не понимают, что я стреляю в них из водяного пистолета, они падают на землю после моих речей и думают, что умирают. А я говорю дальше, стреляю мелкой дробью, совершаю эти глупые, мнимые убийства, чтобы остановиться возле горы трупов и понять — они умерли ни за что.

А я словно неизлечимая болезнь, паразит, отвратительная бактерия. Люди заражаются моими словами, носят их в своих душах, пока те не прогниют и не уничтожатся.

Я подошел к Мелани, которая все еще плакала, отказываясь умирать под струей моего водяного пистолета. Подошел, чтобы сдаться. Сложить оружие и показать свои холостые пули.

— Мелани. — я подступил ближе и отнял руки от ее лица. Это было легко — она была тонкой и податливой, словно тряпичная игрушка. — Мелани. Открой глаза. — она мотала головой из стороны в сторону, бормоча что-то себе под нос.

— Зачем ты так со мной? — с трудом выговорила она, когда я обнял ее, притягивая к своей груди.

— Потому что я ублюдок.

Она всхлипывала в мое плечо и прерывисто дышала в попытках успокоиться.

— Я тебе не верю, — выдавила она. — Ты хороший человек, Кайл, который очень запутался. Ли нужна тебе, но угадай что?

— Что? — прошептал я.

— Ты ей тоже нужен. Не бросай верить, прошу. — Мелани, шмыгая, отстранилась. — Не хорони ее раньше времени.

Мелани была замечательной. Раньше до меня не доходило, почему Ли ее так не переносит, но сейчас понял, что дело было, скорее всего, в ревности. Совершенно беспочвенной, кстати говоря. Я бы никогда не смог влюбиться в Мелани, какой бы прекрасной, доброй и чуткой она ни была — это было бы слишком просто, слишком безболезненно для меня. Мы с Мелани, как два тела в дисперсной системе — застряли в одной капсуле, но так и не смогли смешаться вместе. Наши молекулы не реагировали друг с другом. Каждый раз наедине нам с ней чего-то не хватало — слов, улыбок или прикосновений.

Я искал кого-то для себя все это время, пока нужный человек был у меня прямо под носом. И этим человеком была Ли. Наши отношения всегда были такими...непростыми, запутанными и отчасти сумасшедшими, такими же, как и мы сами. Но принимать эту связь было так просто, что я даже не заметил, как влюбился в лучшую подругу.

Мелани права, мы начинаем ценить прошлое, как только теряем его. Но я еще не потерял Ли. Я собирался отчаянно бороться за нее.

Домой я вернулся ближе в четырем часам утра. Мое парковочное место на лужайке уже было занято машиной Фила, поэтому пришлось оставить свою на обочине.