Мы сделаны из звёзд

— Делай, что хочешь, но я никуда не уйду. Я уговорила Лилиан впустить меня, и я буду здесь ровно столько, сколько сочту нужным, ясно?

Я ничего не ответил, только откинул голову на жесткий матрас. Мы просидели в тишине пару минут, пока Тереза ее не нарушила:

— Ты зря не говоришь со мной, я ведь знаю, какого это — терять кого-то... — сказала она, теребя складки своей юбки.

— Я еще никого не потерял. — заявил я.

Почему все они думают, что Ли уже мертва? Словно уже решили, каким шрифтом напишут ее имя на могильной плите, и рассчитали размер катафалка.

— Даже в те дни, когда Линда была больна, меня поддерживали только ты и Молли. И я тоже не хотела ничего слышать, никуда выходить, все было так ужасно. Но вы были рядом, и каким-то образом я...выживала.

Я посмотрел на нее с тоской.

— Может, между нами все и не так, как год назад, Кайл, но я все еще забочусь о тебе. И я буду рядом, хорошо?

Я кивнул, и она устроила голову на моем плече.

— Это все правда. — говорила она. — Время действительно лечит. Вопрос только в том, хочешь ли ты вылечиться.

Нет, Тесс, я не хочу лечиться, потому что я не болен. Это Ли больна, но она совсем справится. Нет ничего в этой жизни (кроме, разве что, прикладных наук), чего она не могла бы осилить. Она поправится, откроет глаза, повытаскивает из себя все эти трубки и иглы, поссорится с медсестрами, потребует пароль от вай-фая, и все снова станет, как прежде.

Я знаю.

Дейзи прилетела тем же вечером. Не сказав ни слова, она вошла в мою комнату, где на кровати лежал я, обдолбавшийся, утопающий в собственной апатии. Она молча устроилась на другой стороне кровати. Мы оба лежали рядом друг с другом, буравя потолок пустым взглядом до самого рассвета.

Я даже не заметил, как она ушла, и как наступил полдень. Единственным, что заставило меня подняться с кровати, была ужасная духота. Я повернул ручку наглухо закрытого окна, и солнце заслепило мне прямо в глаза. Но только я решил вернуться обратно в постель, чтобы принять очередную дозу таблеток и заснуть, как мой взгляд наткнулся на движущуюся фигуру.

Дейзи тащила плетеный стул к мусорным бакам через дорогу. Выбросив его, она вернулась в дом, а через пять минут вышла с еще одним, тем самым, с ее патио на балконе, где мы сидели после Дня благодарения.

Может, это и была плохая идея, но я все же спустился к ней вниз, игнорируя ноющую слабость во всем теле.

Она нашла меня на крыльце, пока вытаскивала из дома зеркало в полный рост. Увидев меня, она улыбнулась. Самой яркой и фальшивой улыбкой из всех, что я когда-либо у нее видел.

— Проснись и пой, соня, нам с тобой еще тот здоровый комод до мусорки тащить.

Я направился через дорогу вслед за ней, она бережно прислонила зеркало к ржавой стенке железного бака и, обернувшись, наткнулась на мой вопросительный взгляд.

— Что? — Дейзи сделала вид, что не понимает.

Я все еще буравил ее взглядом.

— А...Ты про это, — она указала на склад мебели, некогда стоявшей в ее комнате, теперь грудой сложенный около мусорных баков. — Это прошлое.

Сестра пожала плечами, она с улыбкой смотрела на меня, как вдруг ее глаза начали слезиться.

Я покачал головой, и она не выдержала.

— Все это! Чертово прошлое! Ненавижу! — она подняла зеркало и с размаху впечатала его в угол огромного контейнера. — Ненавижу! Ненавижу! — она пинала осколки, била по ним стоящим рядом торшером, пока и от того не остались только щепки.

Она рыком отбросила сломавшийся напополам торшер и посмотрела на меня. И в ее глазах играло столько всего, сколько, как мне раньше казалось, не могло уместиться в одном взгляде. Она была в ярости с этой фальшивой кривой улыбкой на губах, смотрела с презрением и грустью, и болью, и мольбой, чтобы все это кончилось.

А потом из ее зеленых глаз, в которых я раньше видел одну только беззаботность, водопадом хлынули слезы. На это было больно смотреть. Если даже Дейзи не выдержала происходящего – дела действительно были плохи.

— Это так и получается, да? не плакала уже пять лет, Кайл, — усмехнулась сестра сквозь рыдания. — Они просто могут перестать существовать? Люди, которые нам дороги. Какой-то малюсенький гребанный миг, и они больше не с нами. Так мы всех и теряем.

Она сползла спиной по ржавой поверхности мусорного бака и рухнула на колени, хватаясь рукой за живот, из-за сводящих его от рыданий спазмов, другой рукой она зажала рот, подавляя всхлипы.

— Ну скажи что-нибудь! Не молчи! — взвыла она. — Хоть что-то, Кайл! Ты всегда знал, что сказать! Я ломаюсь, разве ты не видишь?

Она рыдала. Я опустился на колени рядом с ней. Прижал содрогающееся тело сестры к своему и обвил руки вокруг ее плеч.

Я еще никогда не видел сестру в таком отчаянном ужасе. Она первый раз сталкивалась с проблемами, от которых не могла просто убежать. И то, что такие вещи происходят в ее жизни, действительно пугало ее. Я терял Ли — своего лучшего друга, а Дейзи доводило до ужаса то, что и она может лишиться кого-то — Лилиан, наших родителей...меня. Тот маленький кусочек постоянства, который не давал ей сходить с ума.

Дейзи плакала и больше не спрашивала меня ни о чем — в глубине души она и сама понимала, что с ней происходило.

А что происходило со мной?

Дело в том, что я не знал. Ничего не знал. Мое прошлое уже давным-давно было выброшено в помойку.

Я не особо отдавал себе отчета о том, что делаю, когда остановился у порога дома Мелани и постучал в дверь. Это было порывом. Мне отчего-то казалось, что я был обязан увидеть ее.

Я услышал приближающиеся шаги, и через минуту дверь открыла мисс Дэй, полусонная, в пижамных штанах. Почему-то я на девяносто девять процентов был уверен, что ее не будет дома.