Мы сделаны из звёзд

— Что с Дэнни?

Она молчала.

— Лилиан, где Дэнни?!

Примечания к главе:

(*) «Бенни и Джун» — кинофильм режиссёра Джеремайя С. Чечика 1993 года, где Бенни и Джун — брат и сестра. Джун страдает шизофренией, а Бенни заботится о ней.

Дэнни.

Тюремная камера, пропахшая ржавчиной, кровью и потом, казалась пятизвездочным отелем по сравнению с его домом. На самом деле, любой клочок земли на всем Восточном побережье был лучше, чем дом Блицев, в котором он старался появляться как можно реже.

Согласитесь, когда в собственной гостиной вы не находите ничего кроме матери, валяющейся в отключке среди пустых банок пива, то как-то автоматически начинаете ненавидеть место, в котором живете.

Хотя раньше Дэнни не понимал, что находить свою мать дома всего лишь отрубившейся — своего рода благословение. Потому что Патриция Блиц способна на вещи и похуже. Гораздо хуже.

Ей хватило ума дождаться, пока сын достигнет сознательного возраста и сможет позаботиться о себе самостоятельно (что случилось примерно к тому времени, как он научился ходить). Тогда она и пришла к решению уходить в алкогольную кому не в одиночку.

Мать-алкоголичка, ну что может быть банальнее? Гулящая мать-алкоголичка — вот это настоящая захватывающая история. Опра когда-то зарабатывала миллионы на подобных трагедиях.

Так что, да, его дом был не из тех, где можно было поиграть с друзьями в видео-игры, посмотреть «Эту прекрасную жизнь» в канун Рождества или просто получить счастливое детство. Зато вот наглядное пособие Камасутры из этого места получилось просто бесподобное.

Он не помнил, когда последний раз разговаривал с матерью. По-настоящему разговаривал, а не выслушивал обрывки предложений, состоявших из вечных «принеси», «убери» «подай», «замолчи» или «проваливай». Не помнил, когда у Патриции язык не заплетался после очередной попойки, или хотя бы глаза были открыты, а не похоронены под морщинистыми, опухшими от вечных гулянок веками.

Он хотел быть лучше нее. И он правда старался, чтобы его жизнь не вильнула в ту же сторону, что и у его матери когда-то. Но, оказалось, что некоторые вещи были просто неизбежны. Некоторые люди рождаются без будущего и всякого шанса его приобрести.

Дэнни был не из тех, кто вечно ноет и впадает в депрессию, как только случается что-то, выпадающее из понятия «идеальной жизни». Нужно уметь жить, разгребая дерьмо, ведь рано или поздно оно произойдет в жизни каждого. И тем не менее иногда все вокруг казалось ему одной сплошной несправедливостью.

Он ведь не требовал многого. Просто иногда ему хотелось приходить в дом, где не пахло куревом, чьей-то рвотой и отвратительным освежителем воздуха. Порой ему хотелось, чтобы кто-то там действительно ждал его возвращения.

Но это мечты. Несбыточные, абсурдные, разбивающие сердце. Ведь реальность — это всегда просроченные счета в почтовом ящике и мать, которая порой забывала имя собственного сына.

Вот у Кайла был дом. Настоящий дом с камином, вторым этажом, семейными фотографиями, уродскими картинами на стенах кремового цвета, с линолеумом, персидскими коврами и комнатами для гостей. И у него была Лилиан — странная, суперопекающая, до жути любящая и Кайла, и всех его друзей женщина. Символ всех верующих сектантов-вегетерианцев в Западном полушарии. Она со своими тараканами, но как можно не любить ее, когда она так старается? Она не бросит Кайла с его дерьмом, не забудет постирать его вещи вечером, не будет заводить мужиков, которые начнут избивать его настенными часами или тушить об него сигаретные окурки, когда будет лень оторвать зад от дивана и дотянуться до пепельницы.

Дэнни вздохнул.

Ватный тампон, зажатый у него в носу, полностью пропитался засохшей кровью, парень вытащил его и запихнул его под металлическую скамью в камере. Помимо него за решеткой сидели пара местных пьянчуг и мелкие ночные воришки. Дэнни со своим богатым опытом уже научился игнорировать их одурелые стенания и угрозы охранникам, он ложился спиной на неудобную узкую скамью, закладывал руки за голову и полностью отключался, уходя в себя.

Своего отца он никогда не помнил, но не особо переживал по этому поводу. Навряд ли он был чем-то лучше его мамаши, раз уж у него хватило мозгов с ней связаться. В итоге он был просто очередным клиентом в очереди на раздачу вагин, от которого Патриции так не повезло родить на свет отпрыска.

Дэнни всю жизнь рос с мыслями о том, что был последствием случайного перепиха. Так же как предстоит и тому мелкому засранцу, который через какое-то время появится на свет.

Патриция беременна. У его матери будет еще один ребенок. У Дэнни будет брат\сестра\существо, за которое придется нести ответственность.

Этот небритый, жирный осел Кертис ее обрюхатил. А когда она сказала ему, что беременна, начал кричать, как полоумный, и избивать ее. Дэнни никогда не славился своей терпеливостью и, едва увидев, что этот ублюдок делает с его какой-никакой, но матерью, немедленно кинулся спасать Патрицию от лап замахнувшегося на нее придурка.

В завязавшейся драке Дэнни, выдрессированный уличными боями и нескончаемыми побоями дружков Патриции, наносил удары редко, но сосредоточенно, сильно и в самые больные точки, в то время как подпитый Кертис размахивал кулаками, куда придется, хватаясь за любые мелкие предметы, которыми можно нанести удар.

У Дэнни в голове все звенело и плыло, когда Кертис без сознания валялся на грязном деревянном полу. Он лишь отдаленно слышал, как его мама плакала, подползая ближе к распластавшемуся посреди замусоренной гостиной телу. Она выла, проклиная все на свете.

— Что ты наделал?! ЧТО ТЫ НАДЕЛАЛ? — повторяла она, пытаясь привести Кертиса в чувство. — Он никогда не полюбит меня! Никогда не примет нашего ребенка! Ты опять все испортил! ТЕПЕРЬ ТЫ СЧАСТЛИВ?!

— Просто в гребанном в экстазе, — прорычал он, сплевывая на пол алую кровь.

Он подумал, что бы она сделала, если бы на месте Кертиса лежал сам Дэнни. Скорее всего, раздраженно пнула бы ногой в бок, упрекая в том, что он телом загораживает проход.

Руки Дэнни дрожали, колени подкашивались от слабости, голова чуть кровила. Кажется, у него было сотрясение мозга от удара стеклянной вазой, который пришелся ему прямо в затылок.

Он не заметил, как нагрянули копы, не знал, кто их вызвал, да и к тому времени, как на него надели наручники, было e;t плевать. Главное, чтобы кто-то поскорее вывел его из этого проклятого дома. Даже ссылка с Сибирь казалась билетом в рай.

Нихрена нет кармы на этом свете — вот, что он абсолютно точно уяснил за годы жизни под одной крышей с Патрицией. Она вечно отплачивала ему кучей дерьма каждый раз, когда он пытался помочь этой спятившей психопатке.