На чужой войне 2

Тут нужно сделать небольшой экскурс в предысторию: так получилось, что этот король, а сказать правильнее, королёк- по размеру его королевства, оказался по факту рождения потенциальным владельцем многочисленных выморочных наследств во Франции, однако... И тут всё упиралось в правящую семейку Валуа, которые, как носороги, давили своих соперников, не считаясь с какими-то правами и обычаями. В роли такого чайника и оказался Карлос, сын единственной выжившей дочери короля Людовика Сварливого Жанны Наваррской, через что имел определённые шансы на французскую корону. И, поскольку его мать по надуманной причине ("Негоже лилиям прясть!") была таковых прав лишена, взамен получив лишь некоторые земли в Нормандии (такой размен выглядел как насмешка), а теперь его собирались лишить и другого весьма важного для Франции наследства- герцогства Бургундского,- станешь тут Злым...

И, соответствуя своему будущему прозвищу, Карл решил добиться своего любой ценой. Когда не помогли переговоры с королём Франции и Римским (Авиньонским- по месту своего нынешнего местоположения), он сделал ставку на силовое решение вопроса- двинув в марте месяце в свои владения в Нормандии армию под командованием Жана де Грайи, капталя де Бюш. Однако, как я уже ранее упоминал, о секретности в эти времена имеют очень отдаленные понятия, и потому, едва только капталь дю Бюш сел на коня, и даже о том- куда собрался, уже знали в Париже,- и приняли превентивные меры. Армия, сосредоточенная по первоначальному плану для осады крепости Рольбуаз, была спешно переориентирована на другие цели: восьмого апреля был захвачен Мант, где до того располагалась наваррская администрация в Нормандии, следом- Ветей и Мелён, а шестнадцатого того же месяца- сдала город Вернон осаждавшим французам и сестра Карла вдовствующая королева Бланка,- по итогу очистив от присутствия наваррцев всю долину реки Сена.

Таким образом, когда капталь де Бюш в последние числа апреля прибыл наконец в Нормандию, то узнал о катастрофе: у Его Королевского Величества Карлоса Второго, кроме города Эврё и полуострова Котантен, практически не осталось владений в этом герцогстве. Но Жан де Грайи не из тех людей, кто опускает руки от неудачи: он обосновывается в Эврё и начинает собирать новую армию, для чего использует солдат гарнизона города, дворян Котантена, беглецов из захваченных укреплений, но главное- рассылает гонцов с призывом к лояльным рутьерам с заманчивыми предложениями.

Нужно уточнить- с капталем де Бюш (это не предок ли семейки знаменитых американских президентов?) даже близко не знаком, но его зов замысловатым образом и до меня добрался. Через сэра Джона Амери, который в это время хозяйствовал- своеобразно- в верховьях Луары,- можно сказать, что совсем рядом. Сэр Джон писал, что де Грайи просит собрать всех, способных носить оружие, и наискорейшим образом следовать в Эврё. И, поскольку, последнее обстоятельство имело особое значение, Амери просил сообщить моё решение как можно скорее и, если оно положительное, немедленно выступать в поход.

И вот тут я задумался: выступать ли, и если да- за Париж или Наварру. Ни тот, ни другой король, не вызывали у меня особых предпочтений. Но, если всё же выбирать сторону, предпочтительнее- для меня- выглядит Карлос Наваррский. Укрепление Валуа грозит в перспективе усилением противостояния в Бургундии, что чревато последствиями для моих завоеваний. Карл тоже подарком не выглядит, но, в отличии от Валуа, до сегодняшнего дня вражды между нами не было...

До определенного момента это были умозрительные рассуждения- с чего бы мне кому-то из них помогать?- но чуть позже- на третьи сутки- получил известие, что наиболее боеспособные компании рутьеров в Бургундии, в том числе- Протоиерея, отправились в Нормандию. Похоже на то, что планировались масштабные разборки, и между рутьерами- в том числе. А я уже давно не отделяю себя от них, к тому же явных угроз каких- либо в данный момент не проглядывалось. В этот момент я и решил поучаствовать...

Назначил Марка своим заместителем и оруженосцем (последнее- чтобы перед знатными сеньорами бледно не выглядел) на время моего отсутствия, оставив ему более двух сотен бойцов и половину артиллерии- на случай неожиданностей, и третьего мая в составе небольшого отряда (беря в привычных мне размерах- батальона) выступил в поход. Вместе со мной навстречу приключениям отправились двести человек пехоты и по пятьдесят- конницы и арбалетчиков, в сопровождении двух орудий. Итого- чуть более трёхсот человек. Полностью перевооруженных- чему поспособствовал захват Турню и его богатые закрома, и обеспеченных всем необходимым, в том числе- порохом и ядрами, для перевозки чего использовались все тридцать пять готовых к данному моменту фургонов. В случае опасности, способных, к тому же, послужить- при установке дополнительных щитов- в виде передвижной крепости, вагенбургом- если хотите. И что-то мне говорит, моё появление на поле боя точно не останется незамеченным...

Путешествие наше протекало вполне благополучно, без отсутствия сопряжённых в это неспокойное время нападений со стороны кого бы то ни было. И то ли причиной тому была всенепременная разведка, рыскающая на маршруте и отпугивающая любителей внезапных неожиданностей, то ли обоз, сворачивающийся каждый вечер в чреватую для ночных нападений чрезмерными потерями крепость, но и встречные феодалы, и вездесущие жадные до чужого добра рутьеры предпочли обойти непонятный, а значит и опасный, воинский отряд стороной. Мы проследовали по долине Луары, через Нивернэ и Орлеаннэ, обходя крепости и города, нередко пересекаясь со следующими тем же маршрутом компаниями, но ни с кем не объединяясь. Что на фоне поведения прочих рутьеров совсем не выглядело странным: волки охотятся только в своей стае, и никогда- в чужой. И тринадцатого мая подошли к Эврё.

Столица одноименного графства, расположенная чуть в стороне от реки Сены, на примерно одинаковом расстоянии что от Руана, что от Парижа, впечатляла своими укреплениями и соборами- некогда, до появления на этих берегах норманнов город являлся центром епископства, но, поскольку мы прибыли не с туристическими целями, не это меня более всего волновало, а вопрос- ко двору ли вообще мой приход? Ведь может статься, что за время похода многое изменилось...

– ----

За стеной изредка шелестел ветер, вычерчивали внутри фигуры высокого стрельчатого окна, отражённого солнечным светом на полу, замысловатые конструкции качавшимися кронами деревьев. Изредка проём окна почти полностью затемнялся, знаменуя собой прохождение очередного облачка. Но, за исключением редких порывов ветра, день обещал быть пригожим.

В упомянутой комнате, двое мужчин, расположившись на (так и просится сказать- удобных, но нет- комфортом тут и не пахнет) стульях с высокой спинкой, употребляли из бутылки его нечто красное содержимое- судя по причмокиваниям после очередного глотка, достаточно приятное- и, как бы между прочим, перекидывались словами:

– Ты не передумал?- спросил своего более молодого собеседника уже поседевший, но всё ещё представительный дворянин лет пятидесяти от роду.
– Может статься ещё кто-нибудь подойдёт?

Мужчина, к которому он обратился, брюнет лет тридцати- тридцати пяти худощавого телосложения, чуть подумав, ответил:

– Нет. Сегодня прибыл отряд и вовсе с границы Бургундии- ждать более некого.

– Кстати, Жан, что ты думаешь по поводу их командира?

Жан де Грайи, капталь де Бюш, а именно он был тем молодым человеком, теперь задумался над ответом чуть подольше.

– Знаешь, Роберт (его собеседника зовут Роберт де Ла Порт, и он является в данный момент канцлером Наварры в Нормандии), сразу даже не скажу. Слишком мало знаю о нём, лишь со слов других людей. Некоторые из них утверждают, что он- настоящий принц, а другие- что это самозванец,- и капталь (титул такой) картинно развёл руками.

– Но всё же,- настаивает де Ла Порт.

– Моё мнение... Видно, что человек не из простецов,- увидев соглашающийся с его выводом кивок собеседника, продолжил,- вопрос только- принц ли? А что говорит герольд Эврё?

– В том-то и дело, что ничего. Ныне титул короля Русского носит Казимир, Третий этого имени, правитель Польши, а получил он его после захвата территории королевства. Единственный король Владимир, на которого ссылается, как на своего родителя, наш принц- это может быть только Владимир, сын Льва, умерший в 1340-м году от Р.Х. Которого сначала по молодости знать выгнала из столицы, а после- он и вовсе умер подозрительной смертью. Супруга его умерла ещё ранее, и спросить теперь по сути некого.