На чужой войне 2
Шрифт:
От услышанного капталь пришёл в сильное расстройство и схватился за голову:
– Клянусь Святым Антонием, гасконец против гасконца!
Интересно, чему он так удивляется, или до сих пор пребывает в счастливом неведении относительно чистоплотности рутьеров? Та сторона заплатила больше, вот и…
А Сокол между тем продолжил:
– Мессир, я недавно имел разговор с герольдом Архипресвитера, от которого узнал, что тот желал бы встретиться с вами…
На что капталь довольно резко ответил:
– Нет! Сокол, передайте этому герольду, чтобы он даже не приближался- я не буду говорить с Архипресвитером!
Такая поспешность вызвала среди нас некоторые сомнения, которые озвучил англичанин Джон Джуэл:
– Почему же,
Капталь де Бюш покачал головой в ответ:
– Нет, вы не знаете его. Архипресвитер- большой обманщик, ему у меня веры нет. Толку от этих переговоров не будет, а тем временем он оценит наши силы, что, вполне возможно послужит скорее нам во вред, а не к пользе. Потому-то я и не спешу с ним разговаривать.
И с этим он повернулся к герольду Соколу:
– Ступай, Сокол, к герольду Архипресвитера и извинись за меня, что не желаю с ним разговаривать.
Тот молча поклонился, вскочил на коня и отправился восвояси. А мы обратили внимание на до сих пор молчавшего Пьера.
– Кто командует французами?- вопросил у того капталь.
– Капитан Бертран дю Геклен.
– Вот как. А что же никого из более знатного рода среди тамошних дворян не нашлось?
– Увы, монсеньор, но граф Жан де Осер, которому по знатности положено встать во главе сего воинства, сказывают, сам отказался от командования в пользу более опытного и славного в военном деле…
– Вы беседовали с этим дю Гекленом?
– Имел честь. Грубый тип… Предлагает Вашей милости атаковать его.
– Ну, мало ли чего он хочет,- капталь игриво развёл руками, и среди свиты раздались смешки.- Нам и здесь хорошо: ну, а что- здесь, на холмах, хорошая позиция,- пусть уж лучше капитан нас атакует…
– Мне передать предложение Вашей милости дю Геклену?- спросил Пьер.
– Передай…
После того, как Пьер покинул нас, движимый своим долгом как герольда, и отправился обратно- к французскому командующему, Жан де Грайи обратился за советом к собравшимся командирам:
– Мессиры, противник уже построился, и нам бы тоже следовало. Есть ли мнения по этому поводу?
А как же! Мнения были, но, если честно, я не уловил в них рационального зерна, потому как сводились к тому лишь- против кого хотели сражаться присутствующие. Поскольку французы выстроились тремя отрядами, над которыми развевалось огромное количество флагов и вымпелов их владельцев, в отличие от меня, мало что понимающего в этом разноцветье, знатоки с хорошим зрением быстро разобрались и определились кто есть кто,- и против кого, соответственно, хотели сражаться. И, вскоре, напротив бретонского отряда Бертрана дю Геклена построилась колонна капталя дю Бюш, в которой было около четырёхсот латников. С капталем находились юный рыцарь-баннерет Солькс из Наварры, мессир Гильом де Гравилль и сеньор Пьер де Саксвилль. Против второго отряда французов, набранного из пикардийцев, нормандцев и парижан, где развевались флаги Жана де Шалон-Осер, виконта де Бомон и великого магистра арбалетчиков Бодуэна де Ланс, сеньора д’ Аннекен (в ведении последнего относились не только арбалетчики- как можно было бы подумать по названию, но и лучники, инженеры, канониры, и весь осадный парк) построились наёмные англичане капитана Джона Джоэла-к этому моменту война, продолжавшаяся уже около тридцати лет, перешла на новый уровень между этими народами, что-то вроде того, что: встретил француза-убей! И потому англичане, движимые ненавистью, хотели прежде всего французов. Кстати, в числе этого отряда присутствовали и знаменитые английские лучники в количестве трёхсот человек. И, наконец, третий- наш- отряд, под командованием бастарда де Марёй, в котором помимо него находились сеньор Бертран де Франк и ещё четыреста латников, выстроился напротив бургундцев Арно де Серволя и других наёмных капитанов: Жана де Вьенна, Луи де Шалон-Арле, Арно Аманье д,Альбре… В резерве у французов остались
гасконские компании. Так же поступил и наш командующий, оставив в качестве арьергарда в тылу шестьдесят воинов, кроме всего прочего, должные охранять оставленный здесь, среди колючего кустарника, штандарт- оно же место сбора на случай превратности войны.Я, по причине весьма далёких от прочих интересов, в ругани по поводу распределения не участвовал почти до самого конца совещания, когда это наконец стало весьма заметным. Настолько, что, в конце концов, ко мне обратился де Грайи:
– А вы, принц, имеете ли предпочтения в будущем сражении?
Мне, по большому счёту, неважно где и против кого биться, но если выбирать:
– Отчего же-имею. Мне, по причине некоторых разногласий с новым бургундским герцогом, было бы желательно скрестить клинки с отрядом де Серволя.
– Так тому и быть…
Вот таким тривиальным способом отряд де Марёй и стал местом нашего расположения в предстоящем сражении.
Мы разделились поотрядно, выстроились пешим порядком напротив противника и стали ждать вражеской атаки. Однако, час проходил за часом, а ситуация не менялась. Очевидно, что обе стороны отдавали инициативу врагу, вот только никто не спешил ею воспользоваться. Понятно почему: со стороны дю Гюклена атаковать более многочисленного противника (полторы тысячи латников против примерно двух тысяч), укрепившегося на холме- глупость, а де Грайи совсем не жаждал покидать такую удобную со всех сторон позицию.
Так продолжалось и на второй день: мы стояли в тяжёлой броне, томимые жарой и жаждой, и ждали развязки. Хоть какой… Однако, и этот день закончился ничем, как и предыдущий. И тогда, желая вынудить французов атаковать наши позиции, де Грайи придумал хитрость, распустив слух…
– ----
Бертран дю Геклен срочно собрал совет. Этот сорокалетний невысокий воин, происходивший из нищих бретонских дворян, и давно забывший слово “мир” шёл к этому сражению долгие годы войны. Впервые знатные сеньоры назвали его лучшим из рыцарей, и более того, признав своим командиром, и он был намерен использовать этот шанс- выиграв эту битву. Между тем, собравшиеся разместились в шатре, и Бертран произнёс вступительную речь:
– Мессиры, я получил некоторые неприятные известия: несколько рыцарей и дамуазо, ныне находящихся в плену у Наваррца, но под честное слово могущих перемещаться между войсками, и которым я вполне доверяю, сообщили, что капталь де Бюш ожидает прибытия подкрепления в четыреста “копий” от Людовика Наваррского. Предлагаю обсудить, что делать…
– Что тут обсуждать- я с первого дня предлагал атаковать!
– вскричал подскочивший сеньор Ги де Фели.
Бертран недовольно поморщился: именно он был противником лобовой атаки, предлагая обождать, да и сейчас мнение не поменял.
– У нас и продовольствие заканчивается…- как бы размышляя вслух, добавил сеньор д, Аннекен.
Дю Гюклен обвёл собравшихся тяжелым взглядом: большая часть присутствующих, ныне кивающая их словам, явно была настроена на атаку. “Дерьмо!”- мелькнуло в голове, но тем не менее:
– Я предлагаю отступить…
Возмущённо подскочили даже его сторонники, потрясая кулаками и громко выражая протест- отступить для рыцаря дело совершенно немыслимое. И потребовалось немало времени, чтобы успокоить, рассадив обратно, крикунов. Наконец, командующий смог продолжить:
– Сеньоры, вы не дали мне объясниться. Я предлагаю отступить, но притворно- дабы выманить противника с выгодных позиций, а после атаковать. Мы сделаем приготовления для отступления- будто не намерены сражаться сегодня- и прикажем нашим слугам, обозничим, конюхам и прочим людям отойти по мосту обратно- в наш лагерь. В то же время сами будем настороже, внимательно следя за действиями наших врагов. И, если они поступят, как я думаю, атаковав нас, мы должны быть готовы немедленно тотчас обратить своё оружие против них- таким образом оказавшись в более благоприятной позиции.