На чужой войне

Но возвращаясь к сегодняшнему моменту- барон явно чем-то озадачен. Долго крутил в руках бокал, прежде чем открыть рот:

– Даниэль, мы знакомы несколько месяцев. Я не спрашивал тебя кто ты, и откуда объявился в наших краях (может и не врёт- для меня на тот момент всё, что он говорил было не более чем набор непонятных звуков).

– Мне достаточно того, что ты спас мою дочь- это значит, что не враг. Не скрою- за тобой приглядывали, но ничего предосудительного не заметили (что и как мы с Машей встречались проглядели?),- и этого было для меня достаточно. Раньше… Утром прибыл гонец- граф собирает вассалов, дабы наказать распоясавшихся бригантов. И потому уже завтра мы уходим в поход. Но я не могу уйти из замка, оставив здесь нерешённый вопрос, который я задам тебе сейчас- кто ты, Даниэль?

Ну, собственно, этот вопрос мною давно ожидался, удивительно, что у барона оказалось столько терпения. И ответ я уже давно выбрал, так что почти не медля перешёл Рубикон:

– Я с Руси. Наш род извели бояре: батюшку, великого князя- отравили, а матушка ранее померла. Вот я и подался в бега, ибо и меня бы не помиловали- то нам враги кровные, а ведь я последний в роду- и отомстить за меня некому.

Лучше быть изгоем, и последним в роду, чем иметь каких-нибудь скользких родственников, которые в любой неподходящий момент могут возникнуть из ниоткуда и сказать, что глаза у меня почему-то зелёные, а не карие -как должно быть- и волосы русые, а не рыжие, и вообще- я мутный тип. Ну его на хрен, потому как не хрен. А так я последний в роду- и концы в воду. И нечего мелочиться, коли полез в самозванцы, берём по максимуму: если не царь, то ампиратор- на меньшее я не согласен. А если серьёзно, то не разбираюсь в средневековом этикете, и чтобы не ошибиться во всех этих ку, лучше всех на хрен посылать- я, мол, царских кровей, и вообще нездешний…

– Рюси, кназ?- неподдельно удивился барон. И удивление его мне понятно- где мы, и где эта Русь. Отсюда до неё никак не менее тысячи лье, то есть, до хрена. Я тут как бы уже сообразил, в какой расчудесной стране вдруг оказался: когда тебе на вопрос “что это за страна” ,отвечают “Ля Фрас” на языке типа “се ля ви”, тут и до идиота дойдёт, где он находится.

– Что такое кназ?- подумав, и чуть погодя переспросил барон.

А, вот чего тебе непонятно. Как русское ку соотносится с местным? Ну, тогда лови:

– Князь- это что-то вроде вашего графа или герцога, а великий князь- король…

Вооот. Вот этого я и добивался- барон натурально охренел. Ну ещё бы: он-то думал-бродяга какой заглянул на огонёк, а тут…

– Король?- прохрипел, выпучив на меня глаза. Что-то как-то медленно до него доходит…

– Так ты-принц?!

Ну, наконец-то, и часа не прошло- а я тебе, чурка, о чём толкую…

Шок-это по-нашему. Барон намахнул два бокала вина, но по-моему так и не пришёл в себя. И вот что интересно: поверил мне сразу и безоговорочно, не спрашивая паспорт, или какой другой справки, подтверждающей, что я не верблюд, и не гималайский. Здесь принято верить на слово благородному человеку- ну, до определённой степени- а то, что меня давно отнесли к данной категории, для меня давно не новость- слишком уж я отличаюсь от прочих. Но в такой момент это даже в плюс- больше веры.

Кстати, есть и другая причина для веры таким словам- за самозванство лёгкой смертью не отделаешься, как минимум, шкуру с живого снимут, а как максимум…не мне вам рассказывать про изобретательность человеческого мозга. Проще говоря, ещё живой позавидуешь мёртвым. Недавно, в казарме, услышал рассказ, как несколько лет назад расправились с какими-то восставшими сервами. В этой истории присутствовал некий Гильом Каль, умерший, естественно, не своей смертью, а при помощи раскалённой железной короны, которой его “короновали” захватившие его враги. Это не считая прочих замысловатых подробностей этой казни, которые солдаты, хохоча и смакуя, обсуждали между собой, как, скажем, мы обсуждаем понравившийся нам фильм- совершенно не обращая внимание на мою тонкую душевную организацию, отчего в оконцовке блевать хотелось. После этого я подумал о гранате- чтобы, если что, в плен не попасть. Лучше смерть…

Пришибленный новостью, барон некоторое время хранил молчание, переваривая, а затем сказал, качая головой:

– Знаешь, в это трудно поверить. То, что ты не из простецов- видно сразу, но принц…

– У нас зовут княжич,- перебил я его, и состроил извинительное выражение на физиономии- мол, я тут ни причём, так судьба распорядилась.
– И это…я бы не хотел, чтобы это стало известно многим. У меня слишком много врагов.

– Понимаю,- кивнув, ответил барон.
– Но что теперь собираешься делать- прятаться до конца дней своих?

– О, нет! Я бы хотел вернуть своё по праву, и, конечно, отомстить, но что может гонимый?

Насколько помню, в эти времена феодалы резались между собой как воры в девяностых, не особо оглядываясь на родственные отношения: брат шёл на брата, сын на отца… Некоторые фамилии вырезались подчистую- так отчего бы и не быть такому, за кого я пытаюсь себя выдать. И потерявший всю свою родню, естественно, жаждет поквитаться. Ну и я, соответственно, так же…

Помолчали, думая каждый о своём. Стояла тишина, прерываемая лишь порывами ветра в приоткрытом окошке. Внезапно, будто очнувшись, барон схватил чашу с вином, и запрокинув голову, влил алкоголь в глотку. Довольно крякнул, вытер с усов рукавом рубиновые капли, разгладил бороду. После чего, посмотрел на меня повеселевшим взглядом:

– Пойдёшь ли ты со мной в поход? Если хочешь, могу представить тебя своему сеньору-я неплохо ладил со старым графом, да и молодого наследника с младенчества знаю. И о том, кто ты будут знать лишь я, да граф, пока ты не пожелаешь другого. Решай…

Ну да, можно поверить- не зря у нас пословица гласит: что знают двое- знает и свинья. Или они ещё не знают такую… А хочу ли я? Даже если не хочу, выбора, как я понимаю, нет.

– Я согласен.

Суета в замке продолжалась до утра следующего дня, не прекращаясь даже на ночь. Скакали в разные стороны гонцы, приезжали из окрестных, подвластных барону, деревень крестьянские телеги с припасами, сновали по двору люди, которые внезапно обнаружили что что-то забыли, и как это часто бывает, безуспешно пытаются это очень нужное найти в последний момент. Изредка, то там, то здесь, затягивал то ли вой, то ли плач, женский либо детский голос; но как возникал, так и резко замолкал, иногда сопровождаемый звуком пощёчины, нанесённой чьей-то крепкой рукой. Всё это создавало нервную атмосферу, которая нависла тягостным облаком над замком, психологически давя на людей.

Вскоре, после разговора с бароном, эта суета догнала и меня: принесли несколько комплектов одежды попугайской расцветки (верхняя одежда делилась на две половинки, каждая из которых была разных цветов- в данном случае, под цвет баронского штандарта- красная и чёрная), в которой, по представлению аборигенов, было бы не стыдно предстать перед графом. Так-то моя собственная трофейная одежонка уже давно на ладан дышит, много раз латанная, обросла бахромой и вот-вот по ниткам рассыпется, но и у принесённой были также свои минусы, к которым оказалось не так-то просто приспособиться: представьте себе туфли без каблуков, но с длинным загнутом носком, который полагается крепить к щиколотке при помощи шнурка- иначе ходить в такой обуви вообще невозможно; или обтягивающие штанишки наподобие колготок, с десятком шёлковых завязочек на поясе, при помощи которых оные привязывались к верху, так называемому, жиппону, и с приспособлением снизу- посередине, именуемым гульфик- это такой отвязывающийся кармашек для хранения мужского интима, предназначенный для его наискорейшего, при возникновении такого желания, доставания на свет божий (у мужчин бывают разные желания это сделать, считающиеся почему-то почти везде неприличными- потому не подходящие для перечисления); и прочие предметы того же назначения, столь же вычурные и сложные в использовании.

А когда мы перешли к примерке, я проклял всё на свете. Одеть эту одежду целая история, но и снять её- история не меньше. Прибавьте к этому, что всё это разноцветье, скорее всего, происхождением из баронского гардероба, а барон, хоть мужчина и крепкий, но на полголовы ниже меня! И шире в плечах и на пузе! Ааа…

А ещё эти тупые слуги с их совершенно непонятной речью. О чём это они сейчас говорят? Шоссы? Какие шоссы? Вот это шоссы?! Ааа…

Выгнал этих идиотов. Решил- сам оденусь. Начал примерять, но за исключением рубахи с рюшечками одеть ничего не смог. Пришлось звать слуг обратно и начинать примерку заново. И опять: брэ, шоссы, жиппон, пурпуэн… Ааа… Мама, роди меня обратно!

Лишь глубокой ночью, укладываясь спать, я как будто очнулся, понимая, а ведь это всё- спокойная жизнь закончилась. Страшновато, но одновременно внутри какая-то напряжённая пружина расслабилась. Наконец-то. И если я о чём-то и сожалел сейчас, то не о конце моей спокойной жизни. К чёрту! Я не жалею об этом… Но забываясь коротким сном думал о зелёных глазах и милой улыбке, отчего на моих губах появлялась ответная, но грустная- когда же я увижу её снова… Но мы всегда верим в лучшее, проклиная в конце- о, если бы я знал...