На испытаниях

Генерал Сиверс обратился к вознице:

– Послушайте, это ваши дети?

– Наши, наши, - с удовольствием ответил возница. Он выпрямился, рукавом обтер коричневое лицо. С усов у него капало.

– А зачем же они купаются вот так, в одежде? Да еще с ружьем?

– Айв самом деле, зачем?

– Так это я вас спрашиваю.

– А я вас.

"Хорошо все-таки без формы, - подумал Сиверс, - разве он так бы со мной разговаривал, будь я в форме?"

– Послушайте, - сказал он, - это все-таки не дело - таких маленьких ребят пускать одних в воду. Хорошо здесь, у берега, мелко. Зайдут дальше утонут.

– И очень просто - утонут, - радостно согласился возница, глядя на детей из-под широкой черной ладони.
– Три шага - и по шейки, а там с ручками, ей-богу. Только пузыри буль-буль - и все.

– Тьфу, черт, - рассердился Сиверс, - что же вы за ними не смотрите?

– А чего смотреть? Не моя забота. Чужая-то спина не чешется.

– Так вы же мне только что сказали, что это ваши дети?

– А то не наши? Самые наши дети...

Тут только Сиверс заметил, что возница пьян, и порядочно. Придется самому заняться детьми.

– А ну-ка, орлы, - крикнул он, - вылезайте на берег, живо!

Две белобрысые головенки - чуть повыше и чуть пониже - повернулись к нему. У той, что пониже, были ярко-голубые глаза и брильянтовая капля на кончике носа.

– Не, не пойдем, - сказал маленький.
– Мы тута играем.

– Во неслухи, - сказал возница, забираясь на облучок.
– Я уж звал нейдут. Таким одна дорога - тюрьма.

– Сейчас же на берег, кому говорю!
– крикнул Сиверс.

Головы снова повернулись, как винтики.

– Но, паразитка!
– крикнул возница, хлобыстнул лошадь кнутом и стал выезжать на дорогу. Бочка подрагивала, роняя воду.

– Чего ты с ними начинаешься?
– спросил возница.
– Брось их к лешему, айда со мной, к Ною.

– К какому Ною? К праотцу?

– Ты что. Ноя не знаешь?

– Не знаю.

– Пустой человек. Ноя не знает, - махнул рукой возница и отъехал.

Генерал Сиверс остался на берегу. Что поделаешь? Придется вытаскивать этих огольцов. Смерть не хочется лезть в воду. Может, словами их приманить?

– Эй ты, в красной кофточке! Как тебя зовут?

– Сережа, - ответил маленький.

– Ты что же, один сюда пришел?

– Не, я с Сережей.

– Ничего не понимаю! Кто из вас Сережа? Ты или он?

– Я Сережа. И он Сережа.

– Так вот. Сережа с Сережей, сейчас же вон из воды, а то силой вытащу.

– А я тебя застрелю, - сказал Сережа поменьше.

– Ну вот, и сразу застрелишь, - грустно сказал генерал Сиверс.
– Это же превышение предела необходимой обороны.

– Какой обороны?

– Не слушай, это я так, для моциона языка. Да ты, наверно, из ружья и стрелять-то не умеешь.

– Фиг, врешь, умею.

– И со звуком?

– Пу!
– крикнул Сережа.

– Ну, это что за звук. Скучно мне даже слушать тебя, братец ты мой.

– А ты с большим звуком стрелять умеешь?
– заинтересовался Сережа.

– И с каким еще! Слышал, недавно ударило? Это мой был звук. Я умею стрелять из самой большой пушки, какая есть.

– Ты что же, солдат?

– Нет, генерал.

– Врешь. Генерал - он большой такой, золотой, красный, а ты серый.

Сиверс вздохнул и согласился:

– Я серый.

Тут неожиданно раскрыл рот Сережа побольше и спросил басом:

– А из пакеты ты умеешь?

– Это он говорит "пакета" вместо "ракета". Смешно?
– сказал Сережа поменьше.

– Не смешно, - строго ответил Сиверс.
– И вообще довольно демагогии. Живо из воды, поняли?

– Все равно я тебя не боюсь, - храбро заявил Сережа-маленький.

– Господи, согрешишь тут с вами.

Генерал Сиверс разулся и полез в воду. Было мелко, до колен, брюки он подвернул и почти не замочил. Мальчики довольно послушно дали ему руки и вышли на берег. С обоих обильно текла вода. Сиверс снял с них одежонку и неумело, по-мужски, выжал. Как их вести, голыми, что ли? Он подумал и надел на мальчиков трусы, а майку и кофточку дал им в руки - нести. Какие разные ребята! Сережа побольше - крепенький, укладистый, как туго набитый тючок. Сережа-маленький - розовый, голубоглазый, похожий на новенькую перламутровую пуговицу.

– А ружье?
– спросил маленький.

Сиверс надел ему ружье на прохладное молочное плечико.

– За мной, орлы!

Мальчики доверчиво подали ему маленькие холодные руки.

– Фу, до чего перекупались! Пошли домой. Где вы живете?

– На белом свете, - ответил Сережа-маленький.

– Остроумно, но неопределенно. Покажи пальцем, где ты живешь.

– Там, - махнул Сережа маленький по горизонту.
– Где кустья.

"Кустьев" нигде не было видно. Генерал Сиверс подумал, вздохнул и двинулся по дорожке направо. Маленькие холодные руки лежали у него в руках, как влажные камешки.

– Знаешь, - говорил Сережа поменьше, - я тоже умею из ракеты. Я все умею. Когда буду большой, я всех постреляю.

– Ну уж и всех. Это ты брось.

– Вот увидишь, постреляю.

– Остается надеяться, что я до этого не доживу. Слушай, ты, будущий мировой убийца, как твоя фамилия?

Сережа подумал, огорчился и сказал:

– Забыл.

– Зайцев его фамилие, - вдруг сказал Сережа побольше.
– А мое - Иванов.

– Ай да Сережа, - похвалил его Сиверс.
– Умница!

– А он совсем не умный, - ревниво сказал маленький.
– Он букву "рэ" не говорит. Знаешь, как он говорит? "Волона кличит кал!" Смешно?

– Я уже тебе сказал: не смешно. Не следует смеяться над недостатками своих ближних.

Внезапно Сережа-маленький остановился и протянул Сиверсу свою мокрую кофточку.

– Ты чего?

– Не могу больше нести кофту. Она тяжелая.

– Что же с тобой делать, братец? Давай понесу.

Навстречу шел офицер.

– Сережа, это не твой папа?