На осколках цивилизации

— Это ведь тоже своего рода подвал? — Константин хмыкнул. — И правда хорошее место. Я его раньше не замечал. Молодец! — Креймер заметно вздрогнул, но Джон сделал вид, что не заметил этого.

— И я бы не заметил, если бы не посветил фонариком. Здесь мы точно будем в безопасности. Места, правда, не так много…

— Да ладно! — саркастически перебил его Джон, перешагивая через огромный булыжник. — Эта комната в половину меньше подвала, в котором теснилось двадцать пять человек. Так что для нас двоих это просто хоромы… — он сделал несколько шагов взад-вперёд по комнате, пару раз запнулся о камни и принялся оттаскивать их в углы; Чес не медля стал помогать.

За час они смогли обустроить комнату со всем шиком, с каким только возможно обустроить развалины во время обстрела. По крайней мере, Джон смог соорудить что-то наподобие мангала, на котором они тотчас же стали жарить мясо; Чес со всей аккуратностью расставил вещи, продукты положил в более тёмный и прохладный угол, и они вместе накрыли на сильно покачивающийся и шаткий стол. Потом Константин сбегал наверх и принёс матрацы, правда, пыльные и ещё одну подушку — это на ночь.

После обеда делать было в принципе нечего, поэтому Джон стал рассматривать карту, вырванную им из какой-то прихожей — надо было понять, в какую сторону направляться в случае чего. Их цель — Рэд Хилл. В принципе, пешком это расстояние можно пройти дня за полтора, но ведь нынче просто так не походишь… к тому же, где-то сразу после Ирвайна начинаются деревни, открытые пространства — короче говоря, не лучшее место для того чтобы скрыться. Он поделился с Креймером своими опасениями, и таким образом развязался неспешный разговор, часто прерываемый мелкими делами и взрывами над головой…

На часах было, кажется, что-то около полодиннадцатого — вроде, ещё не время спать, а с другой стороны, ничего особенно полезного уже и не сделаешь. Над горящим мангалом Джон сумел поставить чайник, немного закрепив его с двух сторон, и теперь они вдвоём дожидались, когда вода закипит. В их полуразваленной комнате с разрушенными стенами и с видом на пыльную лестницу в подвал было темно, только яркий огонь световыми бликами лизал влажные стены; не было ни душно и ни холодно — в каком-то смысле даже хорошо. Они молчали, слушая треск горящих углей, и с каким-то слишком нехарактерным для них обоих вниманием смотрели на пламя. Дым хорошо выветривался в сторону пролома, а оттуда, развеиваясь, вылетал в многочисленные дырки, где изредка завывал ветер. Ничего, кроме потрескивания углей и редкого шума двигателей кораблей где-то далеко-далеко, не было слышно; даже люди в подвале и то оказались как за глухой стеной — ни звука, ни голоса. Это было странно…

Засвистел чайник, Джон поспешил его снять, а потом разлил по готовым кружкам с пакетиками кипятка. Хотя и не было холодно, но чай всё равно оказался нужен — так почему-то предполагал Чес; Константин до этого послушно сбегал за упаковкой пакетиков, но лично сам больше предпочитал заварку. Однако сейчас не до таких капризов, верно? Через минуту они стали неспешно попивать чай, всё ещё помалкивая; Джон вздохнул, зачем-то искоса посмотрел на парня, а потом в видневшийся уголок неба сквозь дыру в подъезде. Тёмное, без единой звёздочки… Он не любил такие ночи, поэтому тихо фыркнул и отвернулся: пламя постепенно потухало, освещая всё меньше и меньше; комната наполнилась красным светом. Где-то в метре-полтора сидел Чес и слышно попивал чай. На востоке тревожно загудели двигатели, но вскоре постепенно удалились. «Опять к центру», — предположил Джон и поморщился.

Вновь неприятные мысли о семье испортили его начинающееся улучшаться настроение. Он вздохнул, помотал головой и постарался было отвлечься на что-нибудь другое, как раздался неуверенный, тихий голос Чеса.

— Знаешь, если бы… — он отчего-то запнулся, хмыкнул, но продолжил, словно подбирал слова, — если бы сейчас вокруг не было такой опасности, я бы пошёл гулять. Мне нравились вечерние прогулки часов в десять: они как-то успокаивали. Лучше спалось… И вечера в Ирвайне тихие-тихие. По крайней мере, в моём районе; в центре наверняка шумела ночная жизнь. Хотя я любил прохаживаться и дотуда… — он повернулся к Джону, и свет мягко упал на одну сторону его лица: показалась улыбка и счастливый блеск глаз.

— Вот как… ночные прогулки, хм, — Константин пожал плечами. — Это, наверное, хорошо. Для организма там…

— Не-а! — вдруг перебил Креймер. — Для души!

Джон хотел было что-то ответить, но резко замолчал; уж слишком это восклицание было полно… полно чего-то такого, его чёрствой душе неизвестного, во что не хотелось вмешиваться и что не хотелось оспаривать. Он привычно усмехнулся и пожал плечами.

— Ну, для души так для души. Мне этого не понять, — Чес развернулся обратно, будто бы смущённый чем-то.

— Чем больше мы проводим времени вместе, тем больше я нахожу в тебе те черты, которые считал давно ушедшими в небытие.

— Это плохо? — приподняв бровь, спросил он. — Хотя не отвечай, ясно же… Мы и в прошлом не шибко общались, потому что были на совершенно противоположных континентах. Я мог ненароком обидеть тебя, не понять твоего мнения…

— Нет же! — перебил парень, покачав головой и улыбнувшись. — Нет-нет… Это мелочи, Джон, пойми. Мелочи в сравнении с тем, что мы теперь снова вместе. Ты ещё куришь? — Чес специально заткнул наверняка возникшую бы неловкую тишину малость наивным вопросом. Но уж лучше так.

— Давно уж нет. С самого того дня, как я вынужден был снова оказаться в этом мире. Правда, одно время подумывал вернуться к пагубной привычке, но осознание того, что я могу вновь повестись на поводу у Люцифера и попасть в Ад, остановило меня от этого. Да и к тому же потом появилась семья — зачем ребёнку плохой пример показывать? Так и пошло…

— Значит, теперь ты правильный Джон Константин, — усмехнулся Креймер. — А я год назад попробовал, потом с некоторой периодичностью — когда большей, когда меньшей — пытался бросить. Нынче два месяца не курил, представляешь? Наверное, уже больше не буду…

— Боже мой, зачем был тебе нужен этот геморрой? — не веря ушам, спросил Джон, едва сдерживая едкую ухмылку; парень сдавленно вдохнул, повёл плечом и ответил:

— Не знаю. Я могу, конечно, сказать, что это из-за стрессов и т.д. и т.п., но…

— Но я тебе не поверю.

— Именно! — Чес зачем-то пододвинулся, но продолжил смотреть на огонь. — Признаться честно, я хотел хоть какой-то деталью воссоздать твой образ, попытаться быть похожим на тебя… — парень остановил свою вдохновенную речь и, повернувшись в его сторону, серьёзно проговорил: — Можешь смеяться.

Константин бы и засмеялся, если бы это было года три назад. Но не сейчас. Его взгляд медленно переместился с парня на кружку чая перед собой, уже остывающего. Стало как-то тяжело от этого признания; вот, вроде, зачем оно ему, а с другой стороны как бы и нужно, для какой-то галочки рядом со строкой «доверяет». Джон вновь понял тот провал, что разъедался водами годов и пережитого и теперь превратился в огромный ров, построить мост через который — дело сложное и долгое. Но ведь они построят, верно? Он и сам не заметил, как вопросительно глянул на Чеса; тот улыбнулся.

— Ну я же не полный кретин, чтоб смеяться над таким, — наконец неспешно выдал Константин, отпив чая. — К тому же, я знал… — произнёс медленно, задумчиво. Креймер ничего не ответил и тоже принялся за свой чай. Прошло две минуты, кажется, и Джон добавил:

— Только не кури больше. Заразная это штука и очень опасная привычка, — Чес кивнул, и вновь наступила тишина. Константину она весьма не понравилась, однако он сам знал, что теперь инициаторство остаётся за ним, поэтому задал давно интересующий его вопрос: