На осколках цивилизации

— Бывает, когда вокруг всё сложно… — понимающе кивнул Константин, немного улыбнувшись. — Так становится легче, по крайней мере. Ночные разговоры… а я, честно говоря, никогда не любил.

— Но всё равно не спал. А бессонница лично у меня бывает тогда, когда я не договариваю нечто… пусть и не важное. Нечто нужное, вот, — он замолчал, и Джон замолчал. Последний вообще не знал, о чём говорить: чувство неловкости сковало его всего. На деле же хотелось поделиться многими впечатлениями, но… какой-то барьер мешал. А может и не барьер — просто выдумка?..

— Как твоя рука, кстати? — решил он начать с самого банального.

— Господи, ты до сих пор волнуешься! Я же сказал, что нормально. Буквально задело кожу, не больше…

— Завтра покажешь.

— Вот упрямец!..

— Эй вы, оба, потише там! — раздался громкий шёпот откуда-то недалеко; Чес и Джон прокашлялись и почему-то улыбнулись. Да, они умели послать все правила к чёрту! Константин покачал головой, подумал, что это со стороны будет выглядеть странно, но всё равно пододвинулся ещё ближе, чтобы не будить всех остальных. Теперь лицо паренька оказалось не более чем в десяти сантиметрах от него. Даже чувствовалось дыхание…

— А как в общем состояние?

— Аспирин помог, — Креймер кивнул. — Так что ты планировал завтра?.. Ты, кажется, ловко увиливаешь от этой темы. Просто скажи.

Джон замолк, действительно не зная, что ответить. Он и сам не решил, а за вечер передумал столько разных вариантов, что тупо ткнуть пальцем в один из них было не решением проблемы. Но вопрос стоял ребром: идти или не идти. Точнее, потом в голову пришло, что идти в любом случае пришлось бы, но вот только куда — следующий и куда более сложный вопрос.

— Идти нужно, — на одном дыхании выговорил он, — только вот не к Дженни — это действительно глупая и слишком поспешная идея. Но идти нужно…

— Куда?

— Я и сам бы рад знать, только… — Джон хмыкнул, — мне нужно понять одну вещь: где находятся группы, знающие не меньше, чем мы, а может, и больше?

— Это выяснится только со временем, Джон. Просто так найти интересных нам людей мы не сможем… Если идти некуда, почему бы денёк не продержаться здесь? Тут хорошо, и пока есть еда. А вот послезавтра можно отправляться в путь…

— И я наберу продуктов и вещей — когда ходил на верхние этажи, специально не забирал всё.

— Отлично! Но… — в голос закралось сомнение, — но сможем ли мы так сходу найти то, что нам нужно, а не нарваться на какую-нибудь мину? Один только чёрт знает, что планируют эти твари!..

— Лично я вполне углядел логику их действий. Точнее, план. Им нужны люди, большие скопления людей, чтобы захватить их. Передвигаться нужно, конечно, осторожно, но мы уж с тобой выживем. И не в таком выживали, да, Чес? — Джон попытался усмехнуться, но как-то не получилось; Креймер, кажется, тоже остался безответен и даже грустен.

— Скажи же… — добавил совсем-совсем тихо, так, что Константин его едва услышал, — скажи же, что в Аду было… легче? И менее страшно?..

— О таких вещах нельзя говорить всерьёз что-нибудь определённое. Для каждого — своё. Но лично мне… да, это место как-то роднее. Было бы даже очень круто — я не зря употребил именно это слово, — если бы это был Ад, а не… не эти, — он сделал особенную интонацию на слове «эти», хотя шёпотом это удалось не так хорошо. — В случае с Адом ты хотя бы знаешь, с чем имеешь дело и как можно ему противостоять. Однако здесь… Любое сопротивление бессмысленно, сколько бы люди ни старались. Остаётся лишь выживать, Чес. И мы просто обязаны это сделать.

— Всё это легко звучит… — начал было со вздохом Креймер, но его перебили:

— Знаю-знаю, а на деле дерьмо. Но что поделать? Выжить — ещё не самое сложное, что нам предстоит. Выдержать атаку, собрать все силы, восстановить города и продолжить цивилизацию — вот в чём наша истинная цель. Продолжить человеческий род после этой катастрофы… а это намного сложнее.

— Да-да… только не заглядывай слишком вперёд. Для начала нам бы просто… не сдохнуть, — невесело выдохнул Чес, покачав головой; глаза стали привыкать к темноте, и Константин смог разглядеть его очертания.

— Не сдохнем. Когда бы повелитель тьмы и его водитель сдыхали? Я из Ада выбирался как нечего делать, а ты просто смерть пережил. Не хочется сглазить, но фортуна частенько бывала на нашей стороне.

— А почему молчит Рай? Или почти никак не откликается Ад? — вдруг резко спросил Чес, слегка повысив голос и даже приподнявшись. — Почему ты перестал ощущать их присутствие и якобы потерял все способности? — Джон покачал головой.

— Где-то я слышал одну легенду, правда, считал её всегда глупой. Да и сейчас… стараюсь считать. Но получается всё меньше и меньше, — он старался, чтобы его голос не срывался, но получалось плохо. — Говорят, что одновременное существование мистических сил и внеземных цивилизаций просто не может быть — будто бы они взаимоисключают друг друга. В нашей ситуации всё довольно противоречиво, если верить этому: с одной стороны, Ад и Рай мы с тобой знаем не понаслышке, получается, что все эти космические корабли и разгромы за стеной — миф; с другой стороны — это нашествие мы видели воочию и испытали на себе все самые отвратительные последствия его, получается, в мире не может быть никакой мистики! И всё снова по кругу: мы с тобой в демонах разбираемся даже лучше, чем в людях, мы дотрагивались до них, мы спасались от них, это было нашей работой. Это было, по крайней мере, моим смыслом жизни… Это не может быть огромным глюком! Тогда что?

— Тогда эта теория — просто абсурд! — тихо воскликнул он, дёрнув плечом — Джон усмехнулся: видимо, ему тоже было не очень-то приятно слышать такое. Работа, как ни крути, запала глубоко в сердце, пускай он чаще всего лишь был водителем и скромным наблюдателем.

— Абсурд абсурдом, а вдруг окажется правдой? И мы либо всю жизнь обманывались, либо сейчас по-крупному обманываемся…

— Бред! — прошипел Чес, скрестив руки. — Давай лучше обсудим то, куда пойдём дальше…

— Вперёд, только вперёд. Впрочем, завтра мы ещё обсудим, и я даже постараюсь выведать обстановку снаружи, — Джон поудобнее устроил под головой подушку и улыбнулся, вполне зная, что если Чес не увидит улыбку, то почувствует. Креймер успокоился и лишь хмыкнул.

— Ты хочешь поговорить о чём-то другом, — заверил он.

— Аналогично и ты, — как ни в чём ни бывало заявил водитель; его взгляд наверняка был хитрым в этот момент.

— И о чём же?..

— О многом, Джон. Хотя я и не знаю точно, о чём именно… — немного помолчал, потом продолжил. — Или тебе кажется странным, когда бывшие знакомые, напарники, не видясь три с половиной года, хотят наконец поговорить друг с другом, как это называется, по душам? Точнее, это слово не совсем уместно в нашем случае, но… я надеюсь, основную мысль ты понял. Мне интересно, как ты жил всё это время… Сейчас спокойного времени будет не так много; только перед сном — всё, что у нас осталось, — вздох. Не то чтобы тяжкий, но явно не радостный. Константин чувствовал, что почему-то этот рассказ не слишком-то понравится Креймеру, хотя тому должно быть всё равно. Джон не знал и понимал, что ему и самому отчего-то слова дадутся с трудом. Почему? Неужели говорить о более успешном, чем когда-то, прошлом стало так тяжело? Он добился многого, в разных сферах жизни; а в далёком-далёком прошлом Джон был лишь каким-то жалким повелителем тьмы, без особого статуса в обществе и приемлемых для своего возраста занятий. Но почему говорить-то трудно? «Искусственно» — зачем-то ярко светилось в его голове. И правда, искусственно… то было успешно, но искусственно. А прошлое с Чесом пускай и было безумно, но… приносило сердцу радость. Именно так.

— Многое — понятие растяжимое, — в итоге прошептал Константин, усмехаясь. — Тебе что, интересно, в конце концов, как я женился что ли? — Джон знал, что угадал, поэтому, даже не потрудившись услышать ответ, пересказал довольно банальную историю о себе и о Кейт; честно говоря, с собственных же уст она оказалась ещё более отвратительной, чем была до сих пор. И он понимал, что всё это из-за глупого влияния… по-дурацки, но правда: теперь, проговаривая все эти слова нескладного рассказа, он видел очень чётко, что тогда действовал действительно другой человек. И не от этого становилось страшно, а от другого: повелитель тьмы был рабом. Вот что оказалось труднее всего переварить…