На осколках цивилизации

— А друзья? У тебя были друзья? Почему ты не волнуешься о них… — последнее предложение не было вопросом; оно вообще оказалось очень странным. Константин вздохнул.

— У такого, как я, в принципе друзей быть не может. Забыл?

— А семья? — сквозь темноту были видны любопытные тёмные глаза; Джон смотрел в них и не мог оторваться. «А семья?» — спросил он себя сам и конкретно запутался. Действительно, какое место?..

— Ну, семья — это семья. Для меня это другое, нежели чем друзья, — со стороны Чеса послышался смешок.

— Обычно семья — это, во-первых, самые лучшие друзья. Я так считаю, — Константин перевернулся на спину. И не стал спорить. С правдой не поспоришь, и убегать от этой простой истины тоже глупо. На том и закончился разговор; Джон знал, что Креймер сделал какой-то вывод. Какой-то очень умный, но для него самого неизвестный вывод. «Пускай…» Он сам был спокоен и почему-то чувствовал себя удовлетворённым.

— Завтра ты просто обязан рассказать о себе.

— Истиной платишь за истину? Равноценный обмен?

— Нет тут никакого обмена и дурацких заблуждений… Есть только желание узнать. И ничего более, — Чес не ответил. Минуту они молчали. Потом послышался его голос.

— Странный ты человек, Джон. Даже семейная жизнь тебя почти что не изменила.

— Я бы хотел, чтобы она не изменяла меня вообще, — Константин обернулся к нему и ухмыльнулся. Креймер усмехнулся в ответ, а потом перевернулся на другой бок, показывая тем самым, что ночные «посиделки» закончились.

— Странный, странный, безумный ты человек… — доносился шёпот как будто бы издали, — Но я рад, что ты вернулся, странный человек по имени Джон Константин.

И «странный человек по имени Джон Константин» улыбнулся, быть может, впервые искренно. А может, и не впервые — чёрт его знает вообще! Это уже всё было неважно…

========== Глава 7. «Лимб»: конец. ==========

Следующим утром, где-то часов в шесть, Джон встал и решил отправиться на разведку. Пистолет взял с собой ещё со вчерашнего дня, а пройти мимо охраны оказалось делом простым — оказывается, для людей, стороживших вход, стало чем-то удивительным то, что люди ещё могут хотеть в туалет! Так и вышел… Утро выдалось хорошим, даже тёплым, но всё таким же пасмурным: серые тучи сдвинулись ещё ближе друг к другу, образуя совсем непроницаемую для солнца плёнку. Было совершенно тихо; о вчерашнем напоминали лишь бескрайние виды разрухи да смог, устлавший город. Шумели только листья на упавших деревьях; тишина казалась слишком непривычной для ушей, привыкших к бесконечной стрельбе и взрыву бомб. Константин вдохнул почему-то кислого воздуха побольше в себя и, на секунду прикрыв глаза, полностью вышел из-под козырька.

«Если даже „они“ где-то рядом, то навряд ли их день начинается так рано», — почему-то для себя решил Джон и осторожно перебежал к следующему дому. Бдительность ему в любом бы случае не помешала.

Он хотел пройти эту улицу до конца, потом свернуть на другую, чуть больше этой, и уже на ней попытаться отыскать пристанище. Там находилось много лавок, баров, ресторанов — обычно эта улица кишела людьми в любое время суток; её по праву можно было назвать торговым центром Ирвайна. Вероятно, сегодня от этого шопинг-центра осталось не так много, но те, кто спаслись, наверняка ушли в подвалы, коих было много, особенно в ресторанах и питейных заведениях. Джон совершенно безболезненно добрался до поворота, передвигаясь из подъезда в подъезд и из дома в дом, а потом повернул: улица предстала перед ним в не очень хорошем виде. Половина домов разрушена до основания — видать, сюда часто попадали бомбы, дороги испещрены рытвинами и провалами, между и на них неуклюже устроились обугленные корпуса машин или их скукоженные и сплюснутые версии; по всей улице неравномерно валялись трупы, на которые глядеть было тошно в принципе. Откуда-то из трубы текла вода ровно через улицу в образовавшуюся яму, смывая туда по пути кровь погибших в том здании. Константин помнил эту улицу другой и почему-то не хотел верить, что это она, хотя адресная табличка, покосившаяся и с дыркой, ясно говорила об этом. Он, сглотнув, сделал шаг прямо по ней, отчего-то не желая скрываться по домам.

Здесь где-то наверняка должны быть люди… в смысле, живые люди. Когда здания стали попадаться более целыми, он начал заглядывать туда, но признаков жизни там не наблюдалось. Где-то подвалы оказались завалены, где-то их вообще не было… Джон даже пытался звать кого-либо, но ничего в итоге не вышло; так он провозился вплоть до самого конца, не имея никакого положительного результата, кроме пачки чипсов — будет, за чем рассказать Чесу об его утренних приключениях.

Но, проверяя уже последние дома на этой улочке, Джон, зайдя в один из бывших баров, услыхал приглушённый шум… музыки! Он даже удивился и подумал, что ему показалось, но, пройдя несколько метров вглубь помещения, он вновь услыхал ритмы какой-то заводной тусовочной музыки. Константин быстро оглядел помещение — оно было обезображено не столь сильно, но пробираться было всё равно трудно. Мешали то опрокинутые столы, то разбитое стекло, то огромный дискотечный шар, расколотый надвое; Джон походил по залу, силясь понять, откуда звук доносится наиболее сильно. Оказалось, что где-то снизу, вероятно, находились живые — Константин даже начинал разбирать голоса! Радости его не было предела — тогда эти люди казались ему многим лучшем, чем прошлая компания… здесь должно было быть повеселее!

Одна лестница, ведущая туда, была полностью завалена куском стены и потолка, пришлось искать другую; другая оказалась много дальше, почти у самого так называемого чёрного входа. Она была узкой и незаметной, но Джон нашёл её и принялся радостно спускаться, ощущая, как звуки музыки становились громче в ушах. Дверь внизу — приоткрыта, оттуда лился свет. И жизнь. Как-то сразу повеяло приятным теплом, запахом спирта и сигарет. Последний аромат Константин вдохнул даже с каким-то наслаждением — он бросил курить давным-давно, но запах от этого родным быть не перестал. Порой он хотел забросить весь здоровый образ жизни и прильнуть к сигаретке, но… что-то всегда не позволяло. А сейчас? Сейчас, наверное, тоже.

Джон негромко постучал в дверь, хотя мог бы зайти; после минутного молчания он зашёл, так как отдалённо слышал голоса: значит, здесь всё-таки были люди. Помещение оказалось просто ещё одним этажом для тусовок, этаким гибридом бара, дискотеки и даже публичного дома, о чём можно было судить по огороженным комнаткам в одном из отсеков. Здесь горел приглушенный свет, а края потолка обрамляла разноцветная подсветка, на удивление сохранившаяся. Было сильно накурено, но Константин как-то не заметил, хотя с непривычки первое время морщился. Его, казалось, никто не заметил и не услышал; голоса раздавались с левой стороны. Перед ним же, около противоположной стены, стояла барная стойка даже с сохранившимися бутылками и фужерами. Джон удивился, усмехнулся и сделал несколько шагов вглубь; голоса были вездесущны, но их источников никак нельзя было найти. Они, видимо, и правда находились где-то левее, за закрытой дверью и каменной перегородкой. Зал справа пустовал — оттуда как-то подозрительно не было слышно ни голоса.

Джон не знал зачем, но подошёл к барной стойке; за ней мгновенной послышались шуршания и возня.

— Здесь есть кто? — спросил он негромко. Над стойкой появилась рука, ухватившаяся за край.

— Да есть, есть… — охрипшим голосом проговорил кто-то к ответ; наконец рука подтянула оставшуюся часть тела: сначала появилась голова с растрёпанными волосами и заспавшимися глазами, потом и туловище с расстёгнутой рубахой. Существо оказалось парнем возраста Чеса; под глазами висели мешки, щёки — красные, лицо выглядело несвежим и помятым. Парень не могущим сосредоточиться взглядом прошёлся по вошедшему и потом, икнув, выдал:

— Ну, чего ты встал? Коли нашёл нас, так проходи! Мы всем рады!.. — Зевнул, потянулся, наконец встал в полный рост, оправляя одежду.

— У вас разве всё так просто? — от удивления Джон не знал, что говорить. — Обычно все группы пекутся о своём количестве… всё нынче на продуктах завязано.

— Это да, это я слышал, — лениво отозвался паренёк, зевая и доставая бокал с верхней полки. — Но у нас всё намного проще — здесь осталось много нетронутых запасов еды, а в особенности питья, а в особенности алкоголя. — Он подмигнул и, ловким движением откупорив бутылку, налил себе целый бокал чего-то крепкого. — А ещё у нас, как ты заметил, совсем свободный вход и совершенно бесплатное проживание. Приводи кого хочешь! А если ты один, то у нас есть небольшой, но хороший такой выбор самых красивых девчонок… — Парень ухмыльнулся и подмигнул ещё больше удивившемуся Джону. Тот, подумав, хмыкнул, а потом спросил:

— Как тебя зовут?

— Джо, — он улыбнулся. — Называй Джо. Моё настоящее имя слишком длинное. А ты?

— Джон, — Константин усмехнулся. — Моё имя лишь слегка длиннее твоего.

Они пожали друг другу руки.

— Могу ли я привести, Джо, с собой ещё одного человека? У вас есть свободные места? — Джон уселся на стул и упёрся на барную стойку; со стороны парня ощущался крепкий перегар. Тот хитро на него посмотрел и тоже придвинулся.

— Конечно! Но не забывай про наших девочек… — Он негромко рассмеялся, а потом заговорил более серьёзно. — Да хоть десять человек, нас немного, целый вон зал пустует! Приводи! Здесь есть еда и выпивка.