На проклятом пути Великого Шута

Он медленно вернул шлем на место, оглянулся. Его товарищи так и стояли у самого входа, не решаясь прикоснуться хоть к чему-то или сделать хоть шаг вперед, ошарашенные и чуть ли не раздавленные зрелищем, открывшимся им.

Кроме останков Йандира, чуть дальше, у изящно выгибающейся вверх стены, служащей продолжением консоли основного хранилища, угадывались тела прочих Видящих — еще пятеро мужчин и две женщины, судя по одежде и снаряжению. Если на все остальные разрушения и свидетельства смертей смотреть было больно, то здесь концентрированная черная горечь буквально хватала за горло любого эльдара. Только самые стойкие могли противиться этому — в странниках не умеющие бороться со своей болью долго не задерживались, и в этом отряде, которым попеременно командовали то Арталион, то Эарниль, неопытных новичков не было. Но все равно разведчики были ошеломлены и опечалены.

— Ты его знал? — Эарниль задал вопрос за всех.

— Не то что бы действительно знал. Но однажды встречал, — ответ Арталиона прозвучал ровно, но остальные стражи все равно переглянулись.

— А… еще кого-то с этого корабля? — уточнила самая молодая из отряда, странница по имени Иланитэль. Друзья часто звали ее просто Илани.

Арталион отрицательно покачал головой и цепким взглядом окинул товарищей. Эарниль тяжело опустил руку на плечо девушки, собиравшейся что-то еще спросить, и Илани сперва промолчала, непонимающе моргнув, а потом все-таки дернулась, сбросила руку Эарниля и тоже подошла к консоли. Внимательно оглядела останки старшего Видящего, перевернула нагрудник, попыталась разжать скрюченные сухие пальцы мертвой длани.

Арталион ничего ей не сказал, только прошел дальше, проведя рукой по серой поверхности консоли и стены. Казалось, он вслушивается в шелест скользящей по поверхности перчатки — и пытается в нем найти какой-то ответ. Пока товарищи обходили зал Святилища и проверили все, что могло дать хоть намек на разгадку исчезновения такого большого числа и живых, и почивших душ, Илани топталась на месте, стараясь не сломать хрупкие кости, сохранившиеся внутри перчатки провидца. Она не поверила словам Арталиона, ни капли — но говорить это прямо находила невежливым. Наконец она разжала костлявую хватку — и вскрикнула от неожиданности. В ладони у нее светился яркий Камень Души, янтарно-медовый с красными искрами внутри. Отреагировав на ее возглас, остальные разведчики метнулись к ней.

— Дай, — Арталион требовательно протянул ладонь. Голос прозвучал сипло, точно ему вдруг стало тяжело не то что говорить, а даже дышать. Илани взглянула в глаза старшего товарища и вздрогнула — ярко-зеленые, они горели таким лихорадочным огнем, что девушка на миг испугалась. Она и без того не собиралась отказываться от выполнения просьбы, но теперь так поспешно положила камень в раскрытую ладонь, что показалось, будто он жжет ей пальцы. Еще страннее было услышать тихий-тихий, едва различимый разочарованный вздох Арталиона — и Илани не выдержала:

— Ты все-таки кого-то знал здесь, так?

— Никого живого, — мрачно и непонятно ответил Арталион, разглядывая невредимую Слезу Иши. — Единственная уцелевшая душа, надо же. Это не сам Йандир, нет. Кто-то… кто-то важный для него? Вероятно, мы никогда и не узнаем. Если камень переживет путешествие с нами, вряд ли спящая душа сможет поделиться тайной гибели корабля.

Потом Арталион обвел взглядом свой отряд и ворчливо уточнил:

— Ну что вы на меня уставились, точно я сам — призрак? Никаких историй посреди развалин, никаких вопросов до возвращения на нашего «Покорителя Солнц», это понятно? Осматриваем оставшееся, если не находим ничего важного — уходим. Одна душа — уже лучше, чем ничего, так?

— Так, — нестройно отозвались странники.

— Никаких вопросов и историй. Не здесь, — строго напомнил он.

— А потом ты скажешь, что ничего и не было, — возмутилась вдруг Илани. — Так всегда обычно и бывает! Отшутишься или отмолчишься.

Арталион вздохнул, повернулся к настырной соратнице, скинул капюшон и с силой потер пальцами переносицу, после этого проведя по линиям темной татуировки над бровью. Отдал камень Эарнилю, и тот бережно спрятал спасенное сокровище в поясную сумку.

— Посмотри на меня как следует, дитя, — Арталион не стал одергивать Илани, к удивлению остальных. — Ты же знаешь, что я как минимум вдвое старше тебя и родился далеко от благословенных куполов рукотворного мира — любого из. Но однажды я побывал именно на этом — принес сюда больше дюжины Слез Иши, укрывающих эльдарские души. И камни стали частью Святилища этого корабля. Здесь я никого толком не знал — из живых, повторяю. Но помнил имена всех, чьи души были в тех камнях. Как ты думаешь, мне было интересно узнать, что с ним стало?

— Я не… — Иланитэль поднесла ладонь ко рту, охнув. — Прости, пожалуйста! Я не знала!

— Многие знания — многие скорби, — сухо ответил Арталион.

И резко отвернулся, увидев, как глаза Илани блеснули подступающими слезами. Он ненавидел, когда его жалеют. До сих пор не выносил.

Эарниль только сумрачно вздохнул, покачал головой и ускорил шаг. Догнал друга, удостоверился, что тот не отмахнется от него чисто рефлекторно — и стиснул его локоть.

— Все-таки нрав у тебя никогда не был легким, — заметил он.

— Я предупреждал, — Арталион чуть дернул уголком губ: сошло за намек на слабую улыбку.

— А мне как было плевать, так и до сих пор плевать, — Эарниль пожал плечами. — Что скажешь?

— Что ты придурок. Я тебе не наставник, Эар. Ты не намного моложе меня, а то, что моя группа тебя вытащила тогда из пиратского плена — ну, знаешь, кроме тебя там было довольно много народу. Я не понимаю, почему ты считаешь, что все еще что-то мне должен. Ты не должен.

— Я знаю, знаю. Ты не злишься?

— Я… что? Злюсь? Нет, Эар. Это слово тут не подходит. Я не злюсь. На кого-то из наших тем более, поверь. Утешай лучше Илани — девчонка получила ответ, который ей оказался не по силам.

— А вот это ты зря. Очень даже по силам, — возразил Эарниль.

— Время покажет, — Арталион отцепил руку Эарниля от своего локтя и остановился.

Эарниль хотел еще что-то сказать, но передумал — сообразил, что смысла в этом сейчас будет совсем немного. Сложно слушать какие-то умные слова, когда тебе по-настоящему тяжело на душе — а уж говорить их и того сложнее.

Эарниль был достаточно опытным и зрелым странником, чтобы открыто признаться себе — да, еще немного, и он готов был бы сказать, что этим пыльным, горьким воздухом ему больно даже дышать после увиденного в Святилище. Вряд ли кому-то из его соратников сейчас легче. Уж точно не Арталиону, во всяком случае.

Двое старших разведчиков дождались остальных и двинулись к кораблю. «Покоритель Солнц» покидал овеянную ржавыми ветрами планету — но вряд ли когда-то шестеро странников забудут увиденное здесь. Время проходит — но оно никогда не стирает до конца самые сложные и важные переживания, это было так же верно, как и то, что солнце дарит свет, а ночью темно.