На проклятом пути Великого Шута

Странники, вернувшиеся на борт, сбросившие пыльные плащи и развесившие снаряжение на положенные места, расположились на отдых. Вкушали короткую трапезу все вместе, но проходила она, по обыкновению, в тишине. Илани снова попробовала заговорить про погибший корабль, но Арталион только отрицательно мотнул головой, добавив:

— Я уже ответил. Ты предпочла быстрый ответ, но немедленно. Это было очень давно, все, что я могу добавить.

— Но ты же не был всю жизнь странником!

— Нет, конечно, не был, — усмехнулся Арталион и отбросил от лица длинные темные пряди. — Я много кем побывал, это правда. Но я не настроен про это болтать, уж извини.

— Арталион… — Отстань от него, — буркнул Эарниль, до того не вмешивавшийся. — Просто отстань — бывает же, что кто-то не хочет говорить?

— В точку, — невозмутимо подытожил Арталион — а после просто отправился к себе в каюту.

Почему-то в памяти его всколыхнулось давнее, казалось, уже совсем забытое время — точно так же его друзья препираются меж собой, а он только отмалчивается… правда, тогда он не то что бы не хотел — не мог ответить внятно. Это было давно. Арталион был предельно честен, когда сказал Илани, что родился не на мире-корабле.

* * *

— Арталион! Да ответь уже, дракон тебя заешь!

— Отстань от него, Мори. Что тебе нужно?

— Понять, живой он или нет… Арталион! Да ответь ты!

А он бы и рад был ответить, но даже дышать было больно. Воздух с хрипом втягивался в легкие, в голове мутилось от боли, а тело налилось неподъемной каменной тяжестью. Раны нестерпимо горели. И было почему-то холодно. «Крови потерял много, ага. Вот и холодно» — отстраненно заметил про себя драконий рыцарь, которого снова окликнули по имени. Два голоса — Морваэн и Лиранар, драконья всадница и стрелок.

— Да живой, живой, не видишь, что ли — дышит, значит живой. Вон присмотрись, грудная пластина доспеха поднимается.

— Не вижу, — огрызнулась Морваэн. — Это не доспехи, а крошево, Лиранар. Что я, по-твоему, должна рассмотреть? Арталион, драконова кровь, отзовись уже!

— Живой, отстань. Вы от меня… кхах… так просто не отделаетесь, — хрипло проворчал раненый.

Морваэн отозвалась восторженным восклицанием, Лиранар — хмыканьем. По тому, как поверхность, на которой Арталион лежал, неровно покачивалась, он сообразил — его куда-то несут боевые товарищи. Последнее, что он помнил — удар противника, после которого резко потемнело в глазах и из легких выбило весь воздух. Но вокруг тогда еще кипел бой, во всю — экзодитские миры не самое тихое место, даже если со стороны кажется иначе.

Он сам одно время считал подобным же образом — но это было давно. Рейды комморритов, атаки инородцев, да даже короткие, но обычно довольно жестокие стычки между воинами разных городов — мечу, копью и винтовке некогда скучать на оружейной стойке, если ты драконий всадник. В этот раз, например, на них напали пираты. Наверное, просто походя, без особого плана, просто не удержавшись, чтобы не пощипать подвернувшийся на пути мир — они не слишком тщательно грабили, ограничились бы вообще одной деревушкой, если бы та не послала зов о помощи.

Арталион неловко двинулся, и резкая боль снова прошила грудь. Хотел было спросить — отбили ли нападение и чем все кончилось, но не успел — сознание снова ускользало, и уже словно через густую туманную пелену он слышал обрывки фраз:

— Клянусь, ты дрался так, точно в тебя демон все… Эй, Мор, больно же! — звук затрещины невежливо оборвал вдохновенное описание.

— Лир, думай, что несешь, дурак! Кто вообще тебя надоумил подобное ляпнуть? — Морваэн явно сердилась.

— Да я что, так оно и выглядело. А может, эти черные так и решили, ха-ха! Струхнули, как есть струхнули — я никогда не видел, чтобы целый отряд Темных отступил перед одним воином. Да, подмога подтянулась тоже вовремя, но я не я буду — а все уже решилось к их прибытию, точно говорю… — затараторил Лиранар снова, торопясь и комкая фразы.

Морваэн что-то говорила еще тоже — но слова сливались в равномерный гул, не разобрать. Ответил ли что после Лиранар, тоже осталось загадкой.

Лир и Мор. Единственные, пожалуй, кого Арталион мог бы назвать друзьями — если бы задумался сам об этом. Вертлявый болтун, равно хорошо стреляющий как из древнего лука, так и из винтовки Лир — ловкий малый, главным достоинством которого было, кроме боевых навыков, умение вовремя заткнуться. И Морваэн, в настроении изменчивая, как небо в ветренную погоду, но надежная и простая в своей сути, как корни Мирового Древа, не меньше.

Мор была вообще первым жителем поселения, которое Арталион теперь звал своим домом, кто отважилась с ним заговорить просто так еще до того, как он, бывший комморрит, отправился за своим камнем духа в Мировой Храм. У тебя столько шрамов — она уселась рядом и беззастенчиво указала на бледные застарелые метки, оплетающие его руки, пересекающие висок, и тонкую яркую нитку совсем недавней отметки на скуле. Ты много сражался, да? Помнится, он что-то невнятно проворчал — вопрос ему тогда показался глупым, а темноволосая дева в простом светлом платье с зеленой вышивкой, подпоясанная пучком красных и зеленых же лент — наивной дурочкой, едва вышедшей из поры детства.

Про себя Арталион только с досадой подумал — какой ур-гуль его дернул пойти торчать под этим деревом, где вечно снует столько народу? Хотел присмотреться к новому окружению, ага. Решить, стоит ли… жить дальше, ага, как тогда сказал Кирвах. Точнее — а сможет ли он жить здесь. Надел местные тряпки — непривычно широкие у запястий рукава нижней рубашки мешались, раздражали — и он подвернул их повыше, почти до локтя. Вот, привлек на свою голову любопытную местную девчонку. Она, кстати, и не думала отвязаться, получив такой неприветливый ответ.

— У тебя кожа белая, как снег. Я всего раз в жизни, в горах снег видела — но я помню, какой он холодный и ярко-белый. Ты болен или просто жил там, где нет солнца?

— Там, где я жил, целых три солнца, — неожиданно для себя Арталион скупо улыбнулся. — Просто у нас не принято… как это… — он задумчиво щелкнул пальцами, подбирая слово. Все-таки экзодиты разговаривали на чуть другом диалекте общего для всех эльдар языка, он-то их понимал прекрасно, а вот они его, кажется, не всегда.

— А, так это просто мода. Я слышала о такой. И о местах, где она в ходу, — Морваэн мягко усмехнулась, окинула нелюбезного собеседника цепким взглядом, и Арталион вдруг почувствовал себя одураченным: он наконец увидел, что перед ним не наивная девочка, а взрослая эльдарка, почти его ровесница, а если и младше, то немногим. И ее взгляд был взглядом разведчика, следопыта. Мор ни словом, ни намеком не коснулась больше темы происхождения собеседника — в тот раз, во всяком случае.

А потом, когда уже Арталион сам присоединился к воинам поселения, сделавшись драконьим наездником, совершенно спокойно подтвердила: да, конечно, я довольно быстро поняла, что ты из Комморры. Но сейчас ты с нами, так к чему вопросы? Ему оставалось только рассмеяться — новые соратники, новые сородичи на удивление просто относились к прошлому: что прошло, то не вернется.

Даже длительную скорбь они, как правило, надежно покрывали непроницаемым песком памяти: что ушло, то не вернется, а ты, пока жив, должен жить дальше и идти вперед. Именно поэтому, как позже понял Арталион, эльдары-азуриани считали выходцев с экзодитских миров… скажем прямо, простаками. Существами с более грубыми и простыми чувствами, родней, но не ровней, вечными младшими братьями. Но ведь когда-то очень, очень давно так жили все эльдары, разве нет?