На шхерахъ

Дамы съ жаромъ ухватились за его мысль: сами он взялись написать въ правленія миссіонерскаго фонда нсколькихъ обществъ; предложили даже устроить базаръ, но потомъ вспомнили, что здсь нтъ танцующей публики.

Боргъ устранилъ вс затрудненія, предложивъ внести необходимую сумму и нанять помщеніе, для чего пока можно воспользоваться сараемъ для столярныхъ работъ, а дамы должны достать проповдника. — Но, — прибавилъ онъ, — для этой цли и для начала лучше всего выбрать проповдника самаго строгаго, который овладлъ бы вниманіемъ этихъ людей и былъ бы въ состояніи оказывать на нихъ самое серьезное вліяніе. Полумры здсь ни къ чему.

Дамы противъ этого возражали и рекомендовали боле мягкія средства. Но инспекторъ указалъ на то, что основаніе, на которомъ прежде всего надо строить воспитаніе, — есть страхъ; посл можно подходить уже съ любовью.

Общее дло связало ихъ души и согрло ихъ огнемъ великой любви. Они говорили еще о сил всепрощенія по отношенію ко всему живущему, потомъ пожали другъ другу руки и разошлись, благословляя судьбу за то, что она свела вмст трехъ хорошихъ людей, которые стремятся дружно работать для счастья человчества.

Боргъ вышелъ и отряхнулся, какъ бы желая освободиться отъ насвшей на него пыли. Ощущеніе было такое, какое онъ испыталъ, зайдя какъ-то на мельницу. Было пріятно видть, что вс предметы были окутаны мягкимъ, бловатымъ мучнымъ облакомъ, соединявшемъ въ одинъ аккордъ желзо, дерево, полотно и стекло. Тогда онъ ощущалъ такое же сладострастное чувство, прикасаясь къ покрытымъ скользкой мучной пылью замкамъ, периламъ, мшкамъ. Въ то же время ему показалось душно. Онъ закашлялся и вынулъ платокъ.

И все-таки вечеръ онъ провелъ съ удовольствіемъ. Теплота, незамтно исходившая отъ всякаго слова матери и смягчавшая сухость всхъ разсужденій, эта атмосфера искренности и наивности окружавшая молодую женщину, заставлявшая его помолодть и, наконецъ, эта дтская вра въ то, что было идеаломъ его юныхъ лтъ, — подымать стоящихъ ниже, охранять все убогое, слабое, больное...

Теперь онъ былъ убжденъ, наоборотъ, въ томъ, что все это меньше всего способствуетъ счастью и исправленію человчества. Уже однимъ инстинктомъ онъ ненавидлъ это, видя, какъ все сильное, всякій проблескъ оригинальности преслдуется слабыми. И вотъ теперь онъ долженъ вступать съ ними въ союзъ противъ самого себя, работать на свою собственную погибель, принижать себя до ихъ уровня, проявлять лицемрное участіе къ своему природному врагу, платить военныя издержки за своихъ враговъ! Его разумъ затуманило предстоящее наслажденіе — испытать свои силы. Желая въ одиночеств снова найти себя самого, Боргъ направился къ морскому берегу.

Гуляя въ эту тихую свтлую лтнюю ночь по песку, гд видны были слды его ногъ отъ предыдущихъ прогулокъ, гд ему былъ знакомъ каждый камень, гд онъ зналъ каждую былинку, каждый кустикъ, — онъ замчалъ, какъ все получило другой видъ, приняло новыя формы и производило совсмъ другое впечатлніе, чмъ вчера, когда онъ здсь гулялъ.

Совершилась перемна, появилось нчто новое. Онъ уже не могъ, какъ раньше, вызвать въ себ чувства одиночества передъ лицомъ природы и передъ людьми: кто-то стоялъ подл него, за нимъ. Онъ уже не былъ одинокъ, онъ былъ уже прикованъ къ этой маленькой повседневной жизни; невидимыя нити опутали его душу; разсудительность стала связывать его мысли; страхъ и трусливая боязнь думать не такъ, какъ думаютъ его друзья, захватила его въ свои когти.

Онъ не ршался строить счастье на зыбкой почв — вдь зданіе, хотя бы уже и законченное, можетъ въ одинъ прекрасный день рухнуть. Тогда паденіе будетъ глубже, боль сильне. Но все-таки это должно случиться, если онъ хочетъ обладать ею; а этого онъ хотлъ всей силой зрлаго возраста, двигающей горы.

Поднять ее до себя? Но какъ это сдлать? Вдь не можетъ же онъ изъ женщины сдлать ее мужчиной; онъ не можетъ освободить ее отъ непреодолимыхъ инстинктовъ, вложенныхъ въ нее ея поломъ: онъ не можетъ передать ей ни своего воспитанія, продолжавшагося тридцать лтъ, пи развитія, доставшагося ему, ни опыта, ни пріобртенныхъ имъ знаній.

Значитъ, ему надо опуститься до нея? Но одна мысль о возможности этого уже мучила его, какъ самое тяжелое изъ всхъ несчастій, какія только можно себ представить. Это значитъ — начинать все сначала, что, конечно, невозможно. Ему остается только раздвоить свою личность, расколоть себя надвое, создать въ себ личность, ей близкую и понятную; играть роль влюбленнаго, превозносить ее за ея отсталость, брать на себя ту роль, какую ей захочется ему навязать. И въ то же время въ тишин жить другою жизнью для одного себя; однимъ глазомъ спать, а другимъ бодрствовать.

Онъ взошелъ на гору, самъ того не замтивъ. Внизу виденъ былъ свтъ, раздавались дикіе крики тріумфа надъ побжденнымъ врагомъ, который хотлъ избавить отъ нищеты ихъ дтей и внуковъ, хотлъ сберечь ихъ трудъ и дать имъ возможность познать новыя стороны жизни. Въ немъ снова пробудилось желаніе приручить этихъ дикарей, увидть этихъ жрецовъ Тора на колняхъ передъ блымъ Христомъ, увидть побду надъ великанами свтлыхъ Азовъ. Варваръ долженъ пройти черезъ христіанство, какъ черезъ очистительный огонь, долженъ научиться уважать силу духа въ слабомъ тл. Эти люди, оставшіеся здсь еще отъ переселенія народовъ, сначала должны пережить Средніе Вка, а потомъ уже перейти къ Возрожденію мысли и Революціи дйствія.

Здсь, на высшей точк шхеры надо построить часовню. Ея маленькій шпицъ долженъ стать выше вахты и флагштока. Она издали будетъ привтствовать моряковъ, какъ напоминаніе о томъ, что... Онъ остановился и задумался. Улыбка прошла по его блдному лицу. Онъ нагнулся, взялъ четыре камня и обозначилъ ими прямоугольникъ съ востока на западъ, отмривъ тридцать шаговъ въ длину и двадцать въ ширину.

— Какой прекрасный маякъ для моряковъ, — подумалъ онъ, спускаясь съ горы и направляясь домой, чтобы лечь спать.

Глава шестая

Инспекторъ просидлъ въ комнат два дня за непрерывной работой. На третій день, утромъ, выйдя погулять, онъ на берегу наткнулся на совтницу. у нея былъ очень печальный видъ. Инспекторъ освдомился о здоровь ея дочери и узналъ, что она не совсмъ здорова.

— Это отъ недостатка въ развлеченіяхъ, — сказалъ онъ наугадъ.

— Да что же здсь длать въ глуши? — озабоченно спросила мать.

— Можно вызжать на лодк въ море, ловить рыбу, кататься съ парусомъ, и вообще слдуетъ больше двигаться, — говорилъ онъ безъ всякой задней мысли.

— Да, конечно, — согласилась мать, — но вдь не можетъ же моя бдная Марія здить одна.

На это могъ быть только одинъ отвтъ, и онъ сказалъ:

— Если вы ничего не имете противъ моего общества, то я всегда къ вашимъ услугамъ.

Мать поблагодарила инспектора за его любезное предложеніе и заявила, что она тотчасъ же скажетъ Маріи, чтобы она одвалась.

Инспекторъ тмъ временемъ спустился къ пристани за лодкой. Идя, онъ сталъ замедлять шаги. Ему казалось, будто какой-то грузъ увлекаетъ его внизъ по склону сильне, чмъ онъ этого хотлъ, будто какая-то вншняя сила толкаетъ его впередъ съ такой быстротой, что онъ едва можетъ прійти въ себя и не иметъ силы противиться ей, несмотря на все свое желаніе.