На шхерахъ

Теперь пришло время заполнить пустоту въ этажерк для книгъ и вдохнуть жизнь въ пустыя пространства между полками. И вотъ, тамъ встали рядами справочныя книги и учебники, изъ которыхъ ихъ обладатель могъ почерпнуть свднія обо всемъ, что было въ минувшемъ, и что существуетъ въ настоящее время. Энциклопедіи, откликающіяся, какъ телеграфъ при нажатіи извстной буквы; книги по исторіи, философіи, археологіи, естественнымъ наукамъ, путешествія по всмъ странамъ земного шара, карты, даже полное собраніе путеводителей Бедекера. Пользуясь ими, онъ могъ, сидя здсь, составлять себ самые дешевые и короткіе маршруты, выбирать отель и даже заране высчитать, сколько мелочи ему придется дать на чай прислуг. Вс эти книги могли рано или поздно устарть, поэтому Боргъ устроилъ отдльную полку для спеціальныхъ періодическихъ изданій, которыя давали ему свднія о малйшемъ прогресс въ наук, о самомъ ничтожномъ открытіи. Тамъ же онъ помстилъ цлое собраніе вспомогательной литературы по всмъ отраслямъ знанія, библіографическія замтки, каталоги изданій, объявленія книгопродавцевъ и т. п. Благодаря этому, не выходя изъ комнаты, онъ въ любой моментъ могъ точно знать, какъ высоко стоитъ барометръ научныхъ свдній въ той отрасли, которая его интересовала.

Оглядывая стну, уставленную книжными полками, Боргъ нашелъ, что комната, дйствительно, пріобрла милый видъ. Книги казались живыми существами; между ними не было двухъ томовъ одинаковой вншности. Одинъ томъ, напримръ, Бедекеръ, былъ въ ярко-красномъ наряд съ золотомъ, какъ тотъ, кто раннимъ утромъ оставилъ вс заботы и собрался ухать. Другіе были торжественны, одты въ черное платье и тянулись цлой процессіей, какъ, напр., Британская Энциклопедія. Журналы были въ разноцвтныхъ веселыхъ, свтлыхъ лтнихъ платьяхъ: Розовый Revue des deux mondes, лимонно-желтый Contemporaine, темнозеленый Forthnightly, цвта травы Morgenl"andische. Съ корешковъ глядли имена великихъ людей, и казалось, что они сами зашли къ нему въ комнату, какъ знакомые. Здсь онъ могъ получить отъ нихъ самое цнное и притомъ, наврное, больше, чмъ если бы онъ явился лично къ нимъ, какъ путешественникъ, во время завтрака или потревожилъ ихъ послобденный сонъ.

Разставивъ все на письменномъ стол и на полкахъ, инспекторъ почувствовалъ себя окончательно оправившимся посл всхъ тягостей путешествія; его душа снова пріобртала силы, по мр того какъ къ нему возвращались его орудія: эти инструменты и книги, игравшіе всю жизнь роль органовъ чувствъ, — органовъ боле сильныхъ и тонкихъ, чмъ т, которые ему дала природа.

Безотчетный страхъ, порожденный одиночествомъ и столкновеніемъ съ врагами — онъ имлъ полное основаніе считать жителей шхеры врагами — уступилъ мсто спокойствію, какъ только была убрана комната. Теперь, устроивъ свою штабъ-квартиру, онъ сидлъ какъ боевой генералъ, обдумывая планъ предстоящаго похода.

Глава третья

Ночью поднялся сверо-западный втеръ и пригналъ плавучіе льды отъ Аландскихъ острововъ. Инспекторъ выхалъ на лодк въ море поизслдовать природу морского дна, измрить глубину и познакомиться съ флорой и фауной моря. Взятый инспекторомъ въ качеств гребца лоцманъ скоро прекратилъ свои объясненія, увидавъ, что инспекторъ, пользуясь морской картой, лотомъ и другими приборами, самъ можетъ узнавать такія вещи, о существованіи которыхъ лоцманъ и не догадывался. Лоцманъ хорошо зналъ, гд находятся мели, гд надо ставить сти для кильки, а инспектору этого было мало. Онъ опускалъ лотъ на различную глубину и вытаскивалъ оттуда множество маленькихъ животныхъ и растеній, которыми, по его мннію, питались кильки. Онъ закидывалъ лотъ на самое дно и доставалъ пробы ила, песку, земли и глины. Онъ приводилъ эти образцы въ порядокъ, нумеровалъ и раскладывалъ въ маленькія баночки съ надписями.

Потомъ онъ вытащилъ большую, похожую на рупоръ зрительную трубу и сталъ смотрть внизъ, въ глубину воды. Лоцманъ никакъ не думалъ, чтобы можно было въ вод пользоваться трубой. Пораженный этимъ, онъ попросилъ позволенія и самому посмотрть. Инспекторъ не собирался брать на себя роли волшебника, но, съ другой стороны, ему не хотлось прежде времени разъяснять то, что еще нуждалось въ изслдованіи и можетъ дать поводъ къ преувеличеннымъ ожиданіямъ. Поэтому онъ ограничился тмъ, что исполнилъ просьбу лоцмана и далъ доступное объясненіе развернувшихся передъ ними въ морской глубин картинъ.

— Вы видли водоросли на мели? — началъ инспекторъ свою лекцію. — Посмотрите, сверху он свтло-желтыя, ниже — бураго цвта и, наконецъ, у дна — совсмъ красныя? Это зависитъ отъ постепеннаго уменьшенія съ глубиной силы свта. — Онъ сдлалъ нсколько взмаховъ веслами отъ мели въ сторону моря, чтобы не столкнуться съ плывшей наверху льдиной. — А теперь, что вы видите? — спросилъ онъ затмъ лежавшаго на живот лоцмана.

— Господи Іисусе, да никакъ это килька! И такъ ея тутъ густо, какъ картъ въ колод.

— Вотъ видите, значитъ, килька бываетъ не только на меляхъ. Вамъ теперь понятно, что ее можно ловить и въ глубокой вод, а вы вотъ мн не врите, когда я говорю, что ее и не слдуетъ ловить на меляхъ. Тамъ она появляется только затмъ, чтобы метать икру; тамъ на солнц ей тепле, чмъ въ глубин.

Инспекторъ гребъ дальше, пока, наконецъ, вода не сдлалась сро-зеленой отъ илистаго дна.

— Ну, а теперь что? — спросилъ онъ, складывая весла.

— По-моему тамъ на дн зми! Вонъ ихъ хвосты торчатъ изъ ила — а вонъ тамъ — головы!

— Это, милый мой, угри, — пояснилъ инспекторъ.

Лоцманъ, повидимому, съ трудомъ врилъ этому. Ему никогда не приходилось слышать, чтобы у нихъ въ мор водились угри. Однако, Боргъ не хотлъ прежде времени открывать вс свои карты и затруднять себя пространнымъ объясненіемъ непонятныхъ лоцману вещей. Поэтому онъ оставилъ весла и сталъ самъ глядть въ подзорную трубу, перегнувшись черезъ бортъ лодки, чтобы удобне было наблюдать. Онъ, казалось, очень усердно искалъ чего-то, что должно было быть на этихъ меляхъ и чего онъ до сихъ поръ не могъ обнаружить.

Такъ они плавали еще часа два, куда указывалъ инспекторъ. Боргъ часто опускалъ свой лотъ а дно и посл каждой пробы снова свшивался съ борта лодки и смотрлъ въ трубу. Его блдное лицо съежилось отъ напряженія, глаза ушли глубоко внутрь. Рука, державшая трубу, дрожала и отъ напряженія одеревенла и затекла. Холодный, влажный втеръ, пронизывавшій сквозь толстую куртку тло лоцмана, повидимому, вовсе не безпокоилъ тщедушной фигуры инспектора въ полурастегнутомъ лтнемъ пальто. Его глаза слезились отъ морского втра и отъ усилій проникнуть взоромъ въ тайники загадочной стихіи, растянувшейся на три четверти земной поверхности, относительно жизни которыхъ четвертая четверть земли высказываетъ такъ много предположеній, но, въ сущности, знаетъ такъ мало. Глядя въ подзорную трубу, которую онъ изобрлъ не самъ, а позаимствовалъ у строителей мостовъ и водолазовъ, воспользовавшись ихъ указаніями, Боргъ старался заглянуть въ міръ глубинъ, изъ котораго развилось великое надводное царство.

Цлый лсъ водорослей, едва перешедшихъ границу между неорганической и органической жизнью, волновался въ глубинныхъ теченіяхъ, похожій на свернувшійся яичный блокъ. Мняя свою форму отъ движенія воды, этотъ лсъ напоминалъ узоры, разрисованные морозомъ на стекл. Онъ тянулся безъ конца въ глубину, какъ громадный паркъ съ пожелтвшей листвой. Обитатели морского дна проползали на своихъ брюшкахъ, стараясь укрыться въ прохладныя и темныя мста, какъ бы стыдясь того, что они такъ отстали отъ другихъ на долгомъ пути къ солнцу и воздуху. Зарывшись въ ил, на дн лежала камбала. Лнивая и неподвижная, лишенная способности двигаться при помощи плавательнаго пузыря. Не имя стремленія даже ради собственной выгоды поискать пищу вокругъ себя, она ожидаетъ счастливаго случая, который приведётъ ей добычу къ самому рту. Изъ одной лни она лежитъ все на одномъ и томъ же боку. Оттого и глазамъ пришлось перебраться на правую сторону ея несиметричной головы. Вотъ налимъ выдвинулъ впередъ пару своихъ веселъ, напоминая собой первобытнаго устройства лодку съ опущенной кормой и поднятымъ носомъ; среди зелени виднется его причудливая голова; она высовывается на мгновеніе изъ ила и тотчасъ прячется снова. Потомъ, скатъ съ угловатой спиной, вытянулся кверху, какъ огромный носъ, разнюхивая, нтъ ли поблизости самки или ды; на мгновеніе онъ освщаетъ голубоватую воду своимъ розовымъ брюшкомъ, распространяя вокругъ себя слабое мерцаніе утренней зари; потомъ онъ снова накрпко присасывается къ камню въ ожиданіи того времени, когда милліоны лтъ принесутъ избавленіе всмъ отставшимъ на безконечномъ пути развитія.

Страшный морской ежъ весь олицетворенное бшенство, съ выраженіемъ ярости на покрытомъ иглами лиц. Его плавники превратились въ когти, приспособленные скоре для истязаній своей жертвы, чмъ для нападенія или защиты. Онъ нжится, лежа на боку, и ласкаетъ свое собственное тло слизистымъ хвостомъ. Выше, въ боле свтлой и теплой вод плаваетъ красивый, задумчивый окунь, пожалуй, самая характерная рыба Балтійскаго моря. Хорошо сложенный, плотный, хотя немного неуклюжій, какъ грузовая лодка, юнъ отличается своеобразной синевато-зеленой окраской Балтійскаго моря и натурой сверянина — немного философъ и отчасти пиратъ. Любознательный отшельникъ, обитатель мелкихъ водъ, окунь охотно спускается въ глубину на дно; бездльникъ, съ большими причудами, онъ по цлымъ часамъ простаиваетъ на одномъ мст у какого-нибудь камня, потомъ, какъ будто проснувшись, вдругъ бросается прочь. Тиранъ, по отношенію къ своимъ собратьямъ, онъ скоро длается ручнымъ и охотно возвращается на старое мсто; въ его внутренностяхъ находятъ себ пріютъ семь видовъ глистовъ.