Нарисуй узоры болью...

Он был не таким, как обычно.

Таня смотрела на отвратительный чёрный цветок, который, впрочем, в тот же момент поражал собственной красотой.

Чёрная роза.

Она едва-едва смогла отступить назад, стараясь не стоять, словно та идиотка, ждала, когда прокрутят смерти всех остальных на экране.

Это нарезка лучших моментов.

Туда не попало ничего, что могло бы не устроить Чуму или некромагов, но, тем не менее, всё это всё равно выглядело слишком жестоко, пусть Таня старалась даже не оборачиваться и не смотреть.

Она вынуждена была делать вид, что улыбается, хотя это вызывало у девушки отчаянное отвращение.

Только б не упасть.

Наконец-то ведущий собирался отпустить их, но Бейбарсов отстранил его от микрофона и, усмехнувшись, вдруг промолвил:

– Одинаковые церемонии слишком сильно утомляют, - его голос звучал равнодушно и надменно. – Поздравляю победителей!

Таня сама не поняла, что означали его слова, но спустя несколько мгновений осознала, насколько всё было кошмарно.

Всё вокруг потемнело.

Белые цветы, белые дорожки, белые букеты и белые проклятые венки теперь чернели моментально.

Она наблюдала за тем, как мрак расползался из её рук, из того цветка, который находился в её букете.

Всё вокруг заволокло мраком, и теперь они смотрели на целы й поток мрака, непонятного и в тот же момент великолепного.

Как и полагалось, победители развязывали ленты на своих букетах, после забирали оттуда один из цветов и швыряли их в толпу.

Спустя мгновение букеты и венки побелели.

Таня швырнула в толпу букет, словно слепая, вытащив оттуда всего один цветок, а после поняла, что взяла именно чёрную розу.

И прижимала теперь её к груди.

Комментарий к Боль тридцать первая. Церемония

В связи с последними несколькими неделями бесконечного изматывающего молчания читателей. Один полноценный отзыв к работе с критикой/пожеланиями/мнением/чем угодно - одна глава продолжения к какой-то из работ. Система меняться не будет. Увы, но это уже слишком - писать в пустоту.

Спасибо всем, кто оставлял отзывы до этого. Греют душу, право слово, и только они до этого заставляли меня делать что-то дальше.

========== Боль тридцать вторая. Развитие ==========

“Чёрная роза сильно колола руки, оставляла на них кровавые следы, но, тем не менее, выпустить её было практически невозможно.

Гроттер чувствовала, что не стоило так сильно прижимать цветок к груди, но просто не могла выпустить его куда-то.

Она уснула.

Уснула в проклятой камере пыток.

Церемония награждения продолжалась. Цветок оставил на её руках миллионы колотых следов, а она вынуждена была смотреть на толпу, дожидаясь того момента, когда те наконец-то что-то скажут.

Людей было очень много, и все они боялись этой тройки, которая сейчас остановилась на постаменте, улыбаясь.

За их плечами смерть восемнадцати человек, многие из которых были совершенно беззащитными, а они улыбаются.

Когда-то кто-то из этой толпы тоже будет стоять здесь, и обязательно вынужден будет улыбаться, потому что ему так прикажут под угрозой вырвать сердце и заставить съесть его же.

Убить самого себя просто так, просто потому, что так будет намного проще избавиться от жизни.

Так легче.

Захотелось наконец-то вдохнуть воздух полной грудью, и Гроттер даже позволила себе продемонстрировать облегчение, вот только всё это выглядело слишком страшно. Опасно даже.

– Приветствуйте победителей!

Таня почувствовала, что её что-то заставляет повернуться к экрану, на котором вновь демонстрировались чьи-то подвиги.

Она увидела чьё-то запястье, которое кто-то сжимал – после поняла, что это был глупый фрагмент видео.

Видео о её судьбе.

Больше ничего, правда, не показали, и за это она была абсолютно искренне благодарна, но, впрочем, хватило и этого.

И тут показали Веру. Она горела и извивалась на траве, вопя от боли, пыталась как-то сбить пламя, но ничего не получилось, и становилось только хуже. Даже вода загоралась от её прикосновений.

Картина погасла. Теперь на огромном экране можно было смотреть на то, как постепенно разрывали волки когда-то достаточно красивую Петушкову. Джейн уже не кричала, потому что её голову откусили и куда-то отнесли, обгрызая на ходу.

Таня зажала рот ладонью, стараясь не завопить, но кто-то, остановившийся сзади, грубо потянул её за запястье.

– Церемония скоро закончится? – полушёпотом спросила она, словно пытаясь понять, что делать со всем этим счастьем.

– Да, осталось немного, - равнодушно отозвался некромаг, который и заставил её продолжать вести себя, словно ничего не случилось.

Таня попыталась не рыдать, ей было только хуже от этого, но выбора, впрочем, не оставалось, и становилось хуже и хуже.

Она чувствовала, что теряет сознание – и тут-таки свалилась прямо на руки Бейбарсову, который вовремя оказался рядом.

– Победительнице плохо! – закричал кто-то.

– Ага! – послышался ледяной голос из толпы. – Наверное, стыдно стало, скольких хороших людей она угробила!

Гроттер почувствовала, что буквально захлёбывается слезами, но, тем не менее, на неё не обращали внимания.

– Сие выражение является предательством, - заставляя Гроттер продолжать стоять на месте магией, Бейбарсов повернулся, схватил какой-то лук у одного из стражников и выстрелил в толпу.

Человек, который кричал это, рухнул.

– Каждого, кто посмеет сказать хотя бы одно слово против победителей “Тибидохса”, будет ждать аналогичная судьба!

Его голос звучал громко, потрясающе громко – и теперь Таня мечтала просто-напросто сбежать отсюда.

Ей было страшно.

Гроттер знала, что церемонию уже успели нарушить – послышались громкие выстрелы, толпа кричала. Её банально расстреливали, уничтожали, убивали, и это вызывало у Тани исключительно отвращение.

– Не надо! – кричала она, но её никто не слушал в шуме стрел. – Пожалуйста, прекратите, не надо!