Наша навсегда
Шрифт:
4
— Ты сейчас отсюда уползешь, — голос Лешки еще ниже, а взгляд на Лиса — еще тверже. Не предупреждение это, не угроза. Констатация факта.
— Посмотрим, — шало улыбается Лис, — кто уползет. Давно кровавые сопли не подбирал? Или на своих шестерок скинешь?
Он скользит взглядом по тонированным стеклам здоровенного черного внедорожника Камня.
— Всегда сам справлялся, — мне кажется, или Лешка обиделся? — это ты с собаками лазишь теперь…
Лис перестает улыбаться,
А затем, видимо, все же понимает, что это не слуховая галлюцинация, а реально его сейчас в чем-то обвинили.
В чем-то очень неприятном.
Обидном.
— Охуел, — констатирует Лис и резко бьет Камня по физиономии. Кулаком.
Я успеваю только в сторону отскочить, в полном шоке от мгновенной смены декораций.
— Малышка, подожди, я сейчас… — замечает мои перемещения Лис, а в следующее мгновение рывком пригибается от летящего в него кулака Камня, уходит вниз и изо всех сил толкает его на машину.
Грохот такой, словно грузовик стотонный упал!
Камень, спиной упавший на дверцу и явно ее помявший, встряхивает головой по-собачьи, взгляд его становится совершенно диким. Безумным!
Ой-ей!
Это вообще не похоже на те драки, что эти два дурака устраивали пять лет назад, хотя и тогда мне происходящее казалось жутким и смертельным.
Ничего я о смертельном не знала, оказывается!
Вот сейчас и пронаблюдаю. В прямом эфире!
Машина сотрясается, хлопают дверцы, выскакивают мужики самого пугающего, самого страшного вида и кидаются на Лиса.
Тот только отскакивает легко на метр и безумно, ласково улыбается. Его лицо с этой нежной улыбкой еще страшнее, чем сумасшедший взгляд Камня.
— Стоя-а-ать… — хрипит Камень, тормозя мужиков, уже кинувшихся к Лису, — я сам…
— Правильно, убери своих шакалов, Камень, — смеется Лис безумно, — а то новых придется набирать!
Камень с рычанием отталкивается от машины и несется на Лиса, словно бык на тореадора.
Тот приглашающе смеется.
А я…
Я разворачиваюсь и бегу прочь.
Рядом, на парковке, стоит такси.
Прыгаю, говорю адрес.
И не смотрю назад.
Прошли те времена, когда я пыталась влезть между ними, разнять… Дура была, за что и отхватывала каждый раз.
Достаточно вспомнить, в каких условиях наш первый поцелуй случился. И первый секс.
Уже одних этих воспоминаний хватает, что сполна осознать, до какой степени я была наивной идиоткой, любящей понаступать на одни и те же грабли.
Хорошо, что повзрослела и научилась.
Учитель попался — отпадный.
Да и они сами, мои первые парни, не подкачали. Хорошо поучили, с душой.
Выдыхаю, закрывая глаза и откидываясь на сиденье такси.
Проматываю в памяти кадры только что случившегося. Боже, я до сих пор же не осознала произошедшее до конца!
Когда ехала сюда, вообще не думала, что встречу хотя бы одного из них. Иначе бы с места не тронулась, честно! Понадеялась, что никому до меня не будет дела! В конце концов, ну кто я для них? Просто веселый эпизод?
Поиграли и забыли…
Это я, как дура, все пять
лет вспоминала…Тошка был сильно против моей поездки, да… Что-то знал?
Но боже…
Как они изменились… Стали такие… Такие… И по-прежнему дураки…
Внезапно начинают душить слезы, становится трудно дышать, и невозможно себя сдерживать.
Я давлюсь этими сухими слезами, ловлю рыдания, заталкиваю их в себя, закрывая рот ладонью.
Не сейчас… Не надо, просто не надо…
Я же думала, что все уже, все отболело… Почему болит-то до сих пор? Когда это все кончится уже? Когда меня отпустит?
— А чего там было, у проезда? — спрашивает таксист, поглядывая на меня в зеркало заднего вида.
— Да драка какая-то… — хриплю я, собравшись с силами и стараясь, чтоб голос звучал более-менее равнодушно, — я испугалась, что заденут… И убежала, не стала смотреть.
— Ну и правильно, — рассудительно говорит таксист, — время сейчас такое…
Он продолжает про время, про опасности, еще про что-то, а я, уже отключившись от его голоса, смотрю в окно, на проносящийся мимо вечерний город, который когда-то считала родным.
Говорят, что в родном городе тебе легче дышать, он сам помогает, поддерживает… Малая родина, чтоб ее…
Не мой вариант.
Мне тут тяжело. Травит меня этот воздух.
— Не понял… — бормочет таксист, и я выныриваю из своих мыслей, непонимающе смотрю на него.
— Полиция… — кивает он на блики позади, на дороге. — Мне, что ли?
Я поворачиваюсь, смотрю назад.
И обмираю от волнения: нас преследует знакомая красная машина… И у нее на крыше — мигалка. Работающая.
А следом, огромной черной горой, нагоняет внедорожник Камня.
Смотрю на водителя с мольбой:
— Пожалуйста! Не останавливайтесь!
— Блядь! — мужик верно оценивает ситуацию, сводит логические концы и матерится злобно, — это за тобой, что ли? Нахуй ты ко мне села? Кто там? Полиция… И, блядь, номера бригады Камня! Ты — ебанутая? Меня сейчас в асфальт закопают!
Красная машина Лиса ровняется с такси, открывается окно с пассажирской стороны, и Лис указывает водителю на обочину.
Пистолетом.
В то же мгновение нас обгоняет черная громада внедорожника, и я лечу головой вперед к лобовому, потому что таксисту, насмерть перепуганному происходящим, приходится резко тормозить из-за внезапно остановившегося перед самым капотом здоровенного хаммера.
Выставляю перед собой руки, пытаясь уберечь голову, но все равно бьюсь обо что-то, и свет в здании вырубает.
Пожалуй, это хорошее решение вопроса…
5
Как хорошо было бы просто отключиться надолго, улететь из этого мира, оставив на совести окружающих все принятие решений. Слабость, да. Но боже, почему не даешь мне такие малости?
Почему мое забвение длится всего пару секунд?
А затем я прихожу в себя, правда, перед глазами по-прежнему темно, голова раскалывается, а во рту солоно. Так бывает, когда по лицу бьют, и зубы распарывают щеку изнутри.