Наша навсегда

— Я говорю о вашем с Каменевым споре на меня, — отвечаю я, — в самом начале, когда мы только… Познакомились…

Они снова переглядываются, и снова с недоумением.

Правда, теперь выражение лиц посложнее.

И что это? Такие хорошие актеры?

Ни за что не поверю!

— Так… — неожиданно отмирает Камень, делает шаг ко мне, становясь на ступень ниже. И возвышаясь надо мной на полголовы.

Это привычка такая, что ли, массой давить?

Задираю подбородок, стою.

Очень хочется отступить, но вот нет! Хватит уже! Наотступалась. Такая мягкая была, пластилиновая просто! Неудивительно, что лепили все, что можно, из меня. И все, кому не лень, как выясняется.

Тут же, словно ответом на мою злость, подрагивает телефон в кармане кофты.

Муж любимый, похоже, устал ждать и делать вид, что весь такой правильный и демократичный.

Наощупь нахожу кнопку выключения, досадуя, что вообще включила его зачем-то недавно, в кабинете врача. Зачем? По привычке, что ли? Плохая привычка, надо избавляться. За любую свою помощь и поддержку Тошка потребует оплаты.

Впрочем, а кто из них не требует?

Не встречались мне такие люди, к сожалению. Хотя, где-то они, наверно, есть… Если сказки не врут.

— Маленькая, — начинает Камень, но я хмурюсь, и он торопливо исправляется, — Вася, тут явно не место… Говорить. И тебе присесть надо. Давай в машину. Поедем, посидим где-нибудь…

— У меня нет времени сидеть, — сухо отказываю я, отворачиваясь и делая шаг в сторону. Это не бегство. Это просто… Ну, мне реально некогда. Дела. С квартирой решать, там ужас, что творится, мать, похоже, давно уже не в себе была, просто этого никто не замечал… А туда же, община… Когда с человеком беда, сразу все куда-то исчезают. Наверно, ждут, когда мать умрет, чтоб квартиру ее забрать себе. Интересно, она завещание написала? Вот тоже надо выяснять… Столько дел внезапных.

И работу никто не отменял.

И Ирина ждет, когда я ей новый текст пришлю…

Потому сейчас мне вообще не до старых эмоций, пусть и живы они, чего уж прятать от себя… Живы. И все это время были живы. Пусть и оболганные, испоганенные, но я-то была искренней. И мои чувства были искренними. Их не очернить никому. Себе я не лгала.

— Мы недолго, ма… — Лис осекается и продолжает, явно перебарывая себя, — Вась. Тут рядом есть местечко… Ты не бойся, мы не будем… Настаивать… Да, каменная морда?

— Завали, блядь, — словно на автомате комментирует слова Лиса Лешка, — а то у тебя будет морда. Битая. Смотрю, давно не получал. Расслабился.

— Так я ж в городе недавно, братишка, — щерится ласково Лис, — пока не въехал во все темы…

— Смотрю, на драйве въезжаешь…

— А как иначе? Вдруг, не догоню?

— Я пошла, — обрываю я их предварительные ласки.

И делаю еще шаг, почему-то едва сдерживая улыбку ностальгии. Надо же, как тогда, пять лет назад… Не могут равнодушно пройти мимо друг друга, чтоб не задеть. Переругиваются, рычат, дерутся… Как мальчишки, соперничающие из-за девочки. Забавно. Когда-то было.

А сейчас…

Не знаю.

Не хочу опять приписывать им нормальные, человеческие эмоции. Относиться к ним с симпатией, значит, оправдывать их. И те действия, те грязные намерения, тоже. А они, как ни крути, были грязными, и даже не в плане принуждения меня к сексу. Тут я и сама хороша: велась на них, позволяла им многое, да… Если бы это было искренним, как у меня, то и не казалось бы таким грязным.

А вот так, на спор… Как пошло и глупо все…

Главное, что я-то оправилась уже, реально только во сне их видела, и даже не столько их, сколько себя, счастливую, летающую, наивную такую. Возвращалась к себе, подпитываясь теми, прошлыми, эмоциями, черпая в них силы и вдохновение для настоящего. Странно, все же, мозг работает… Ирина что-то говорила мне про это… Замещение, да. Зря я бросила учиться на психологическом, сейчас бы разобралась… Наверно.

— Нет, Вась, — Лис тут же прекращает скалиться на Камня и торопливо заступает мне путь, — прости… Это мы… Ну, короче, прости. Поехали поговорим. Ну все равно ведь надо. Я, например, не понял предъяв. Тебе не кажется, что стоит их пояснить?

— Лексикон смени, — давлю я, кошусь на Камня, отмечая серьезное больше обычного выражение физиономии. Надо же, солидарен с предыдущим оратором, значит. Как они опять синхронно все…

Но поговорить…

Пожалуй, стоит.

В конце концов, не только им надо гештальт закрыть.

Надо мной это тоже висит.

Вот только интересно, выдержу ли?

9

В заведении, куда приходится спускаться по лестнице вниз, в цокольный этаж, Камня, похоже, все прекрасно знают.

Симпатичная администратор чуть ли не стелется перед ним сладкой кошечкой, в общем зале, остро напоминающем трактиры времен нэпа, как их любили изображать советские режиссеры, народ нестройно здоровается, ощупывает взглядами: нагло и с вызовом — Лиса и, крадучись, стараясь делать это незаметно, меня.

Н-да, нрав у Камня, судя по общей настороженности, вообще не поменялся, только еще хуже стал.

— А ты тут звезда, а, морда каменная? — Лис, нисколько не впечатленный общим накалом нездорового интереса к своей персоне, ласково и вызывающе скалится, топая так, чтоб прикрыть меня от слишком нахальных взглядов, — не мог в нормальное место привезти? Я же предлагал.

— Пошел нахуй, — кратко отвечает Камень, заходит первым в отдельное помещение, где народу еще меньше, а рожи — еще страшнее. Отбор, похоже, какой-то тут имеется, на самую криминальную физиономию… И Камень явно не победитель, да…

Взгляд цепляется за ужасающе кривую рожу какого-то мужика, сидящего сбоку от входа в компании таких, как и он, страшилищ. Бр-р-р… Я думала, такие только в кино бывают…

— Тут тихо, — поворачивается Камень ко мне и словно бы оправдывается за выбор места.

— Ага, как в морге… — снова ехидничает Лис, а я только плечами пожимаю. Да я вообще отвыкла от любых заведений, так что…

Последний раз куда-то выбирались с Тошкой, еще когда он давал себе усилия делать вид, что любит меня без меры и мнение мое уважает… Короче говоря, давно это было, очень давно.

Так что местечко это не хуже и не лучше, чем любое другое. Главное, выбраться потом отсюда без проблем.

— Ты в розыске, что ли? — продолжает стебаться Лис, пропуская меня вперед, к низкому столику с диванами, укрытому в нише тяжелыми занавесками.

— Тебе виднее, — хмуро парирует Камень, наблюдая, как я отсаживаюсь в самый угол дивана, чтоб никто не сел хотя бы с одной стороны… и садится в кресло рядом.

Лис легким гибким кошаком скользит следом за мной, явно пытаясь зажать, чисто на инстинктах, в уголке, но я торможу его, непоколебимо устраивая подушку рядом с собой.