Наша навсегда
Шрифт:
Может, именно эта незначительная боль и привела меня, в итоге, в чувство.
По крайней мере, я слышу все, что вокруг делается. И ощущаю все, что делают со мной.
— Вышел, бля! — рычание Камня, жуткое и взволнованное.
— Я ничего… Мужики, мужики, я ее просто вез… — удаляющийся испуганный голос таксиста.
Трус какой…
Но даже пожалеть себя, дурочку, постоянно попадающую не на тех мужиков, не получается, потому что меня тянут с другой стороны, не с той, откуда рычание Камня доносится.
Мягко, ласково тянут, и я невольно вдыхаю сильнее
И голову кружит все сильнее, а боль отступает, потому что запах этот, знакомый, возбуждающий, намертво ассоциируется у меня с защитой.
Это совсем не так, как выяснилось уже давным-давно, но мозг почему-то помнит свою эйфорию от этих терпких свежих нот, и в кровь вбрасывает пузырьки предвкушения удовольствия.
— Малышка, малышка… — взволнованный шепот в висок, мягкое долгое прикосновение твердых губ к скуле… О, бо-о-оже…
— Лис, сучара!
Запах меняется, смешивается, добавляются яростные ноты раскаленного живого огня, словно камень на солнце пустыни долго лежал, впитал в себя жар и марево белых выцветших небес.
— Лапы! — а вот и шепот взволнованный меняется на жесткий металл, — пошел нахуй! Чуть не убил ее, сука!
— Да ты!.. — задыхается яростью и бессильной виной рокот Камня, — да я же!..
— Козлина, как был, так и остался!
Меня несут, прижимают все сильнее и сильнее, и жесткость твердых ладоней становится обжигающе болезненной.
Кажется, Лис не до конца осознает, что делает, почему так сильно прижимает. Или это просто у меня в его руках мощное дежавю случается? Или паническая атака? Знаю же, что ничего хорошего не будет со мной в этих руках, вот и реагирует тело.
Хочется выбраться, спастись. Вот такое атавистическое желание жить…
Но сил нет.
Даже, если бы были, то куда мне против него?
— Лис! — полный бессильного горя голос не отстает, а я малодушно радуюсь, что у них хотя бы хватает мозгов не вырывать мое беспомощное тело друг у друга… Господи, кажется, зря я решила, что тогда, пять лет назад, все спектры эмоций с ними испытала… Такого треша точно не было!
Опять меня удивляют новизной ощущений, сволочи!
— Нахуй — это туда! — Лис категоричен.
— У меня машина больше! Ей удобней будет! Воздуха больше!
— А у меня мигалка!
— Да ты думаешь, меня кто-то тормознет на дороге???
Лис замирает на мгновение, словно оценивая слова Камня. А затем резко разворачивается и бежит.
— Нахуй из тачки! — слышу рычание Камня.
Хлопают дверцы машины, меня аккуратно кладут на мягкое сиденье, открываю глаза и вижу в полумраке салона взволнованное лицо склонившегося надо мной Лиса:
— Малыш… Малышка моя… Ты как? Сильно больно? Вот сучара, а…
Меня тошнит, хватаюсь за его плечи и пытаюсь сесть. И одновременно оттолкнуть от себя.
Душно слишком! Слишком!
— Не-не, нельзя, нельзя! — пытается противостоять Лис моему желанию сесть, но я неожиданно толкаю его сильней, сажусь прямо и откидываюсь на спинку, отворачиваясь и закрывая глаза.
— Вася! Ты как? — голос Камня с другой стороны заставляет
испуганно вздрогнуть и открыть глаза.Смотрю на него, такого близкого, такого большого.
Он опирается здоровенными кулачищами о сиденье, тянется ко мне ладонью.
Вяло уворачиваюсь.
— Не трогай ее, сука, — тут же реагирует Лис, — видишь, не хочет.
— Надо понять, чего делать… — бубнит Камень, но ладонь убирает, бессильно снова упирая ее в сиденье.
— Ты уже все сделал! — злится Лис, — погнали в больницу обратно!
— Не надо в больницу… — оживаю я, беспокойно оглядываясь в поисках выхода из ситуации.
Надо смыться от них, наконец!
Сколько можно уже?
Что им надо от меня?
Давно уже все забыть должны были бы… А ведут себя так, словно все эти годы…
Мысли додумывать не получается, наверно, головой неплохо ударилась все же.
И в больницу, пожалуй, надо…
Но не хочется с ними опять в одном помещении находиться. Ни разу у нас это не заканчивалось хорошо…
Камень молча смотрит в мое лицо, пытается взгляд мой поймать. Отворачиваюсь. И от Лиса тоже.
— Ну, чего ты ждешь? — злобно шипит на Камня Лис, — погнали!
— Я не… — начинаю я, но Лис скользит в салон, мягко тесня меня и одновременно обнимая за плечи, чтоб не завалилась случайно на бок.
— Поехали, малышка.
Камень молча выбирается из салона, прыгает на водительское, выворачивает руль…
Последнее, что я вижу, это физиономии тех самых мужиков, что пытались наброситься на Лиса. Они растерянно провожают взглядами машину, и морды у них сложные.
6
Примерно на середине пути до больницы, то есть минуты через две-три, я прихожу в себя настолько, что умудряюсь отсесть подальше от Лиса и даже чуть-чуть воздуха глотнуть, не такого концентрированного, как до этого.
Голова уже не кружится и даже не особенно болит.
— Останови тут, — говорю я, старательно делая голос ровным и командным.
Лис, до этого с неодобрением наблюдавший за моими перемещениями по салону, но никак не препятствующий этому, не сдерживает вздох.
— Блин, малышка…
— Я не малышка, — обрываю я его грубо, — и давно уже.
— Ты — малышка, — говорит Лис, глядя на меня блестящими в полумраке салона глазами, — только не наша уже, да?
Камень, услышав это, глухо матерится. Но не тормозит, показывая, что вообще мое мнение тут никакой роли не играет.
Ничего нового, не так ли?
— Давно не ваша, — огрызаюсь я, чувствуя внезапный укол где-то в районе груди. Там, где сердце раньше было.
Лис молчит, но взгляда от меня не отводит. И Камень тоже смотрит в зеркало заднего вида. Тяжело. И здоровенные кулаки на руле сжимаются.
Атмосфера густеет снова, того и гляди, молнии начнут сверкать!
— Остановите! — нагнетаю я. Понимаю, что зря, что надо бы, наоборот, прогнуться, как-то поспокойней с ними себя вести. Поравнодушнее. Но не получается.