Наша навсегда
Шрифт:
Я его понимала. И без того столько времени потерял.
Мой Лис занимался прямо противоположной деятельностью: увольнением из структуры, в которой работал.
И, одновременно, перенятием дел в тех компаниях, которые Бешеный Лис хотел оставить за собой.
Мои мужчины становились полноправными деловыми партнерами, и Бешеный Лис невесело шутил по этому поводу, что все капиталы так или иначе остаются в семье.
Он, похоже, окончательно смирился с нашей ситуацией, поняв, что переломить ее точно не сможет.
Большой же не смог меня переубедить
И никто не сможет.
Буду драться и царапаться.
Не отпущу и не отдам!
И никому никогда в жизни больше не поверю, если попытаются хоть что-то плохое про моих Лиса и Камешка сказать!
Я умею делать выводы и учиться на ошибках. Тем более, своих, хоть и говорят, что это обычно дураки делают.
Я была дурой.
Такой дурой пять лет назад!
Сейчас и вспомнить страшно, что я думала, о чем говорила…
А ведь достаточно было не то, что не поверить Тошке, а… Настоять! Просто настоять на возвращении!
И найти моих парней. И понять, что они меня не предавали.
Но Вася пятилетней давности, испуганная, очень сомневающаяся в себе, в чувствах тех шикарных парней, что неожиданно появились в ее жизни… Растерянная, подавленная предательством мамы и папы… Она не могла адекватно воспринимать реальность. Не могла критически мыслить.
Ее вырвали из сладкой эйфории, влюбленного безумия, и окунули в жестокую реальность.
Контраст был слишком болезненным.
Больше я так не хочу!
Днем, пока Лис и Лешка работали, я занималась своими делами, которых накопилось вагонище.
Ирка потеряла меня, била тревогу и возмущалась в миллионах голосовых, рассказывая, что без меня у нее рейты не те, и лайков мало, и вообще… И Пашик сделал офигенную аранжировку к одной из моих последних песен, но петь ее должна только я.
А еще Ирка о чем-то умалчивала. И на видосике выглядела бледной и осунувшейся.
Я пыталась выяснить, что там у нее не так, но разве с наскоку поймешь? Надо было ехать в Москву, надо было с ней встречаться.
А я не могла.
Да и не хотела никуда уезжать, если честно.
В мой город пришла жара, и я с наслаждением гуляла по залитым солнцем улицам, заново открывая для себя их. И влюбляясь в мою малую родину.
Практически каждый день ко мне присоединялась Маринка и ее невероятный сладкий колобочек Михо.
Мы бродили по длиннющей набережной, сидели в кафешке с видом на серебрящуюся излучину, болтали, болтали, болтали…
И я словно апгрейд проходила, возвращалась к той самой, пятилетней давности, версии себя. Чувствовала, как тяжесть этих пяти лет испаряется с моих плеч.
В конце концов, мне всего двадцать три года, все впереди!
Боже, да у меня даже волосы стали быстрее расти! И уже практически достигали лопаток!
Маринка смеялась, что еще немного: и вернется прежняя Вася.
А я хотела вернуться.
Очень-очень!
Стать прежней, но улучшенной версией себя.
И, похоже, у меня получалось!
Мир, определенно,
поворачивался ко мне лицом.У меня были двое невероятно шикарных мужчин, самых красивых, самых любимых, самых-самых-самых!
У меня был отец, искренне интересующийся моей жизнью, звонивший каждый день. Его незримое, но крайне надежное присутствие я ощущала за спиной. И становилось легче. Его люди, раненые нанятым Тошкой киллером, выздоравливали, а за мной постоянно ходили еще двое, охраняли, хотя уже вроде бы и не от кого…
Киллера нашли, сейчас он находился в тюрьме.
Тошка пока еще был в больнице, но его усиленно лечили, как и обещал отец.
Я не интересовалась его самочувствием, не хотела ничего про него знать, сознательно отрезав себя от него полностью.
Я совершила ошибку в свое время, решив, что все люди вокруг добрые. И что, если я никому не желаю зла, не стремлюсь никого использовать или обижать, то и ко мне будут относиться так же. Я до сих пор не могла найти в себе ненависть к бывшему другу детства. И до сих пор не желала ему зла. И боли не желала, несмотря на то, что он хотел уничтожить моих любимых, да и меня, по сути, тоже. И даже вполне преуспел в этом за столько лет.
Я не могла ответить ему на причиненную боль болью.
Наверно, это неправильно. И, сто процентов, я — та еще мямля и дурочка.
Но по-другому я не могла.
И помочь ему не могла и не хотела.
Он сам сделал свой выбор. И теперь будет за него отвечать, как я ответила за свой, сознательно лишив себя на пять лет радости жизни.
Брат Игорь, после перестрелки, попал в полицию в качестве свидетеля, а потом ему предъявили обвинение в мошенничестве. Думаю, тут не обошлось без моего отца и моих мужчин, но этим я тоже не интересовалась. Секта без своего лидера прекратила существование, много ее членов уехали из города.
Может, где-то они обосновались, но я в это вникать не хотела.
Вообще, ситуация, в которой я сейчас оказалась, меня полностью устраивала.
Я не способна кому-то мстить, не могу долго держать зло на людей. Жизнь меня так ничему и не научила, наверно…
Но я более чем уверена, что мои мужчины все сделали так, как надо. По справедливости.
Прошло пару недель вот такой спокойной, умиротворенной жизни, прежде чем я решилась на то, чтоб познакомиться с еще одним своим близким человеком. Бабушкой.
Наверно, я этот момент сознательно оттягивала, пытаясь насытиться положительными эмоциями, наесться кайфом близости с Лисом и Лешкой. Не хотела новой встряски. Боялась ее.
Но в какой-то момент поняла, что дальше уже не оттянешь.
Переговорила с моими любимыми…
Они скоренько раскидали дела. И мы поехали.
Правда, я вообще не представляла, как буду объяснять бабушке наличие двойного комплекта мужчин в своей жизни, слов не было в голове вообще. Нормальных, правильных. А те, что приходили… Все не то. Или оправдания жалкие, а я оправдываться не хотела. Или что-то совершенно невнятное.