Нашествие гениев

— Тогда продержись против меня пять минут, — перебила его я, не дав выдвинуть свои условия. Ему это явно не понравилось, и он нахмурился.

— Я работодатель, не более. И потому не обязан соревноваться с тобой в твоем ремесле. Мое дело — платить вовремя, без задержек и урезания заработной платы, твое — сражаться, не более.

— Ага, платить… — пробормотала я. — А еще стены моими фотками завешивать…

— О да. И там появилось несколько новых изображений. Хочешь, покажу? — расплылся Ионов в какой-то странной ухмылке. Я вздрогнула. Стало откровенно жутко, я поморщилась и перевела взгляд на огонь, пробормотав:

— Обойдусь без колбасных обрезков!

Ионов не расстроился и тут же перешел в атаку. Ну, ясное дело, он для того ту комнату и упомянул, чтобы меня из седла выбить, гад!

— Тогда нам стоит подписать контракт. Если хочешь, можем внести туда пункт об уничтожении той «стены славы», как тебе идея?

— И ты в тот же день создашь новую! Нашел дуру! — фыркнула я.

— А как насчет запрета на подобные вещи?

Я пристально на него посмотрела и поняла, что сказано это было абсолютно серьезно, хотя в тот раз он заявил, что эта «стена» исчезнет только после его смерти. А значит, он уже не так мной одержим, что очень хорошо! Врубившись, что к чему, я усмехнулась не хуже него самого и заявила:

— Да ты уже «перегорел», теперь эта комната для тебя — не более чем способ шантажа. Значит, вряд ли стоит на нее обращать внимание. Так что не пойдет. Ты меня не заинтересовал. Предложи мне что-то более весомое, чем изничтожение моих фотографий и деньги. Что то бумажки, что это, а результаты вырубки лесов меня не интересуют.

— Чего же ты хочешь? — озадачился Ионов. О да, таких слов он от меня не ожидал. Я ведь раньше никогда его ни о чем не просила, а от контрактов отпинывалась до последнего, пока он отца к стенке не припирал. Так что услышать, что я сама чего-то прошу, для него равносильно снегу летом на экваторе. Впрочем, и это бывает, а потому, хоть он и удивился, но в транс, шок и прочие офигевания не впал. Стойкий оловянный солдатик, ничего не скажешь…

— Лайт, — коротко бросила я. — Я не люблю предателей.

— Вот как? — протянул Ионов. — Неужто ты хочешь отомстить?

— Не совсем, — усмехнулась я, нехорошо так на Ионова глядючи и сводя кончики пальцев, совсем как он. — Я просто хочу отплатить за «добро» «добром». Не находишь, что это справедливо? Это ведь всего лишь равноценный обмен.

— Равноценный обмен, говоришь? — призадумался он, а затем усмехнулся во все тридцать два зуба. — Отлично. По рукам. Люблю сильных женщин, которые знают, чего хотят от жизни, и не стесняются добиваться этого любыми способами. Из тебя получилось то, что я так долго хотел увидеть. Наконец-то ты поняла, что на зло надо отвечать злом, и если тебя укусили, кусать в ответ…

— «…в три раза сильнее», — закончила я за Ионова его любимую фразу. — Ты мне лапшу-то на уши не вешай. Я хочу отомстить Ягами по-своему, а не кромсать его ножичком в подворотне. Это должно быть очень тонко, и я сама решу, как, а то ты явно раздухарился на его ликвидацию. Обломинго снова пролетело над твоей крышей — я не хочу его смерти, — нет, ну, это я вру, конечно. В результате мне как раз откидывание Кирушкой копыт и нужно, но не ставить же мафиози в известность, правда? — Я хочу, чтобы он помучился от осознания собственной тупости и бессилия, он же у нас человек самодовольный, самодостаточный и вообще мнящий себя божеством. Так что пусть навернется с пьедестала, а «памятник нерукотворный», что он себе воздвиг, рухнет и рассыплется, как глиняная фигурка. Вот тогда это будет равноценно. А то смерть — это слишком просто.

— Все интереснее и интереснее! Определенно стоило устроить этот отпуск! — разулыбалась эта гадость. — Мне нравится ход твоих мыслей, но, признаться, я не ожидал от тебя подобной жестокости. Что ж, оно и к лучшему! Значит, ты готова выступать на договорных боях.

— Чего?!

Я откровенно прифигела. Обойдется! Я на это не соглашалась! Что за предъявы?! А больше тебе ничего не надо, мистер наглость?! Вот чего ты добивался всеми этими уловками, да?!

— Равноценный обмен, — высказался он. — Убить проще, чем сделать жизнь невыносимой, а потому я прошу несколько более высокую плату, чем в начале разговора. Учитывая степень твоей жестокости, которую ты мне столь открыто демонстрировала, тебе ничего не будет стоить поучаствовать в договорных боях и победить. А потому я предлагаю тебе новый контракт. Ты становишься моим номером вторым на соревнованиях, участвуешь в сорока процентах оставшихся договорных боев этого года, а я взамен делаю с Ягами Лайтом абсолютно все, что ты захочешь, не спрашивая, зачем нужно то или иное действие, ведь я так понимаю, что его история, как и история остальных твоих гостей, несколько необычна, и ты бы не хотела придавать ее огласке. Плюс я плачу тебе сумму, на десять процентов ниже первоначальной суммы, которую платил по первому контракту. При этом «наказание» останется прежним.

— Офигеть не встать! — возмутилась я. — Это почему это ты зарплату на десять процентов снизишь, а сумму неустойки оставишь на том же уровне?!

— Как мне это нравится! — разулыбался этот гад. — Ты стала деловой женщиной! Но учти, те десять процентов пойдут на ликвидацию спокойной жизни твоего врага, а значит, фактически, я буду платить тебе те же деньги, что и раньше. Потому отступные и не изменятся. Хотя я сильно рискую: возможно, расходы превысят эти проценты, и мне придется, фактически, увеличить твою зарплату. Но я согласен на подобное развитие событий, чтобы заполучить мою Королеву. Ну так что, она согласна?

— Она думу думает, — пробормотала я и правда задумалась. Так, в принципе, если Ионов будет добровольно помогать и не задавать вопросов, есть шанс спровадить Киру гораздо быстрее, чем мы планировали. С другой стороны, из договорных боев мне точно не выйти живой, если проиграю. Но ключевое слово здесь «если», а как известно «если бы да кабы — росли бы во рту грибы», и неизвестно еще, выиграю я или продую вчистую. Риск — дело благородное, в конце концов, а меня без контракта все равно из этого терема не выпустят. Значит, надо брать от жизни все, ибо «дают — бери, а бьют — беги». Меня пока никто лупцевать не начал (а могут, ибо мафия — она и в готично-русской вариации мафия), а значит, не стоит искушать судьбу и лучше согласиться. «Извлекай выгоду из любой ситуации» — девиз моего папеньки, коим я никогда не пользовалась, считая отвратительным, но сейчас он очень в тему, а потому, пожалуй, стоит снова положиться на русский «авось» и тупо согласиться на заклание, пардон, на подписание контракта. Все равно L говорил, что если будет необходимо, я должна буду его подписать. Вот она и выползла, эта необходимость…

— Хорошо, — протянула я, наконец, снова посмотрев на вражину. — Но надо кое-что уточнить.

— Итак? — вопросил тот, касаясь подбородка сведенными вместе кончиками пальцев и вперившись в меня пристальным взглядом. Тоже мне, гриф, над добычей кружащий… — Я весь во внимании.

— Ну, во-первых, оплата. Ягами Лайт, — начала я. — У меня есть идея, как ему отомстить, но тебе эти действия покажутся абсолютно бредовыми, причем они не всегда будут связаны лично с ним. Иногда придется действовать обходными путями, через других людей. Согласен?

— Это меня не касается, — флегматично возвестил мой почти состоявшийся работодатель. — Мне все равно, на кого воздействовать: на Ягами или на кого-то другого. Зная твой характер, с уверенностью могу сказать, что ты не станешь втягивать в дело посторонних, ни в чем не повинных людей, и контракт исполнишь в точности — все действия в конечном итоге будут направлены против Ягами. А жизни людей, ничего для меня не значащих, меня не интересуют.

— Отлично, — кивнула я. — Тогда второе. Сорок процентов боев — это какие? Кто будет решать, в каких боях я участвую?

— Я, — беспрекословным тоном заявил этот гад. — Не волнуйся, я не допущу твоей встречи с ним на этих боях, однако мне необходим контроль над тем, в каких сражениях ты будешь задействована. В конце концов, речь идет о ставках, и я не хочу растрачивать твой талант на бесполезных малоприбыльных боях. Ну а оплата за эти бои стандартная: проигрыш не оплачивается, победа оплачивается в зависимости от ставок. О подробностях ты знаешь.

Да, делец — это в крови… Как говорится, «горбатого могила исправит», и то не всегда, вспоминая историю все того же пресловутого недо-Ками.