Нашествие гениев

Вода. Мутная, застилающая глаза, скрывающая от них солнце. Дышать нечем, вода заполняет легкие так же, как заполнила мысли и скрыла свет. Тело тяжелеет, отчаянье смешивается с водой, проникая в легкие, душу, мысли, стирая твое сознание и превращая тебя в существо, думающее лишь о той самой точке, что отчаянно пытается донести до тебя свет. Но вокруг только мрак, и нет возможности дотянуться до нее…

Я распахнула глаза и увидела L, трясущего меня за плечи. Воздух с болью проник в легкие, и я поняла, что во сне задержала дыхание, боясь «утонуть»…

— Ты в порядке? — настороженно спросил Рюзаки, отпуская мои плечи и садясь на свое законное место.

— Вроде, — пробормотала я. Паника отступила, дышала я снова ровно, и потому осторожно задала вопрос: — Я сегодня не орала?

— Нет, — покачал головой L. — Но ты металась по кровати, и я начал тебя будить, а затем ты задержала дыхание, и мне пришлось начать тебя трясти. Еще немного, и мне пришлось бы дать тебе пощечину.

— Не страшно, — усмехнулась я. — Если что, бей, не стесняйся. Получить оплеуху лучше, чем задохнуться.

Рюзаки кивнул, а я пошлепала в душ. Впрочем, в ванную я влезть не смогла, с трудом умывшись, и тут же выскочила в коридор. Отдышавшись, я пошла на кухню и, забив на голодных гениев, решила, что обойдутся они у меня сегодня яичницей с сыром и колбасой. Время было семь утра, но так как на дворе стояло воскресенье, мафия пробуждаться не спешила, и я со спокойной совестью читала юморески. Проснулся народ около десяти, причем всей толпой: и мафия, и Юлька с Бёздеем, и Ниар, который припозднился разве что минут на десять. Мы позавтракали, и Грелля, без слов поняв мой тоскливый взгляд, помыла мою тарелку и сковороду. Мэлло заявил, что я обязана тренироваться в стрельбе как можно больше, и мы с ним порулили в тир, оставив Мэтта дома. Точнее, он должен был сходить к Васятке, чтобы взломать компы подруги Киры, которая Михаэлю во время их беседы ничего интересного не поведала, но меня это не интересовало: я вообще решила больше о нем не думать, хотя сердце болело дико.

Мы с моим котофеичем поскреблись в тир и целый день провели, стреляя по движущимся мишеням, вернее, стреляла в основном я, причем из Мэлловского пистолета, поскольку мы заплатили владельцу за его молчание (о как сказанула, прямо «Крестным отцом» себя чувствую) и лояльность по отношению к изничтожению картонных уточек совсем-таки не пневматикой. Вечером сезон охоты был временно закрыт, и мы вернулись домой. С Мэттом я перекинулась парой фраз за ужином, и попросила Юлю постоять со мной в ванной, пока буду принимать душ. Скажете, что за юри такое? Да нет, не юри, к счастью. Просто когда настолько боишься воды, что зрить ее не можешь, присутствие подруги, которой веришь, как себе самой, — реально выход, и еще какой! Короче говоря, с грехом пополам, болтая с Юлей обо всякой ерунде, точнее, о том, чем чидори лучше разенгана, а Итачи круче Саске (убейте меня за воспоминания о «Наруто»), я таки приняла душ, и мы разбрелись по своим спальням.

На следующее утро мне вновь снилось, что я тону, и L опять меня разбудил. День прошел спокойно и ничем не примечательно: я ускакала в тир в сопровождении Ниара, который, как оказалось, тоже умел стрелять, хоть и не так ловко, как Михаэль, и пробыла там до самого вечера, паля из пневматики, ибо арийский босс службу нести без «Макарова» не мог — она у него «и опасна, и трудна». Ривера на посту сменил этот самый босс с «Макаровым», и обстрел утяток «маслятами», они же по чисто-русскому без примеси жаргонного «патроны», продолжился. Моя молочная реченька утекла домой, а Мэлло всеми правдами и неправдами старался превратить меня в Солдата Джейн. Кстати, получалось неплохо: я стреляла уже довольно метко, и на то, чтобы прицелиться, времени стало уходить в разы меньше, однако до уровня моего фырчащего и всем недовольного кошкообразного мафиози мне было еще как Киркорову до Паваротти… Вернулись домой мы поздно вечером, и я снова зарулила в душ с Юлишенцией, на сей раз с Майлом даже не встретившись, ибо он сидел в своей комнате и в нашей с Кэлем трапезе компашку нам не составил. Н-да, я умудрилась испортить иллюзию нормальных человеческих отношений с этим кибер-монстром… Кошмар!

Одиннадцатое августа ничем не отличалось от десятого, а двенадцатое претерпело изменения в виде нашего с Греллей похода на курсы в сопровождении Робото-панда, где Грелля, пребывая во взвинченном состоянии, разругалась с Позёмкиной в пух и перья, такой лавиной словесных изничтожений ее окатив, что я думала, та слиняет, не дождавшись начала занятия. Кстати, наши гении постоянно кучковались и что-то обсуждали, а также шлындрали по городу (от последнего Рюзаки, ясен фиг, воздержался), но мы с Юлей заняли позицию невмешательства и просто не лезли к ним с расспросами: вдруг L опять скажет, что не доверяет нам? Оно нам надо? Риторический вопрос…

Следующие два дня прошли вполне спокойно, а вот суббота для меня была страшным днем: намечался бой, причем не договорной, а вполне себе соревновательный, а значит, как сказал бы наш математически одаренный друг L, процент вероятности встречи с моими недоброжелателями был бы… очень велик, скажем так. Ну да, не знаю я точный процент, зато умею выкручиваться…

Бёздей по поводу боя абсолютно не переживал и надеялся, что колесо фортуны явит ему свой лик, выдав ему по жеребьевке бой со мной, несчастной, ибо маньячелло жаждал реванша, а может, и «священной мсти», кто знает.

Вечером за нами прикатились два джипа, и мы в том же составе, что и в прошлый раз, поехали на заклание меня, несчастной. Ионов свой мрачный лик не явил, что случалось довольно редко и означало, что он очень и очень занят. Ура, хоть не придется всю дорогу отпинываться от дебильного прозвища! В машине мы с Юлькой молчали, водила, ясен фиг, тоже, ибо о чем ему с двумя «курицами» беседовать? О ценах на птичий корм в странах Третьего Мира?

Доехали мы, к счастью, быстро, и, пройдя процедуру «мониторинга» на предмет попытки протащить в помещение железяки помимо катаны, а также мобильные телефоны, я прошлепала в раздевалку, где обнаружились Бёздей и еще пятеро бойцов. Переодевшись в свой стильный и удобный спортивный костюмчик с символом самого биг-босса, я поприветствовала участников соревнования поклоном, но ответили мне лишь двое, ибо их я не знала, плюс Бейонд. Трое же остальных в прошлом году присоединились к человеку, возжаждавшему моей крови, смерти, да и вообще всяческих мучений, а потому я не то что на поклон, на взгляд в свою сторону не рассчитывала. Вскоре подрулил еще один участник — парень лет восемнадцати, и его приняли очень сдержанно, как обычно принимают лидеров, которых стремятся обойти. Выплыв из кабинки, не напялив ни короткое кимоно, ни кендоги, и сияя первозданной белизной нижнего кимоно и чернотой хакама, он отвесил поклон, и я на него сдержанно ответила, а вот остальные поклонились нарочито учтиво, за исключением Бейонда, и я поняла, что передо мной, скорее всего, тот самый Алексей Смертин, тезка моего работодателя, тоже на него пахавший, как одинокий вол на все село, и недавно подвергшийся нападению по указке Киры рядом с часто посещаемым мною магазином продуктов. Я подошла к Бёздею и прислонилась к стеночке рядом с ним (ну хоть одна родная харя в этом болоте с крокодилами — пусть и обиженная на меня, пусть и маньячная, но уже до безобразия «своя в доску»). Бейондыч воззрился на меня так, словно желал мне сквозь землю провалиться, а я лишь ехидно на него глянула и уставилась на стену напротив. И тут случилось нечто. Новый чемпион, до этого подозрительно на меня косившийся, вдруг шепотом спросил что-то у одного из моих вражин, а, получив ответ, аж в лице переменился, просияв улыбкой в стиле «32 — норма», и ломанулся к нам с Бейондом. Маньяк-сама, спасите! Чего ему от меня надо?!

— Вы Темная Королева? — выпалил этот обрадушек, подлетая к нам с убивцем.

— Эээ… Что-то в этом роде, — пробормотала я, опасливо косясь на эту Парашу без огурцов. Его босс тоже вечно лыбу давит, и меня от подобного проявления эмоций в сим крематории уже тошнит…

— Я Ваш фанат! — выдал Смертин, и я аж воздухом поперхнулась.

— С какого перепоя? — озвучила я свои мысли, а товарищ, который нам вовсе не товарищ, растерялся. Да, не такой он, по ходу представлял «великую и ужасную» трехкратную чемпионку… Ну да не мои проблемы, не нравится — гуляй дальше по коридору.

Улыбка, на секунду померкнувшая, снова расползлась на его харе, кстати, нисколько не симпатичной, а, скорее, сахарно-кавайной: эдакий «ангелочек», в мир демонов спустившийся. Губы пухлые, красные, четко очерченные, глаза голубые, хотя нет, вру, аж синие, носик пуговкой, щечки с задорным румянцем, волосы блондинистые, короткие, кудрявые до безобразия. Амурчик, ты где лук на катану обменял? Вали обратно, не порть мое представление о сим заведении… Я-то думала, здесь только брутальные мужики и стервозные девицы обитают, а тут прямо дитя богов какое-то… Что за жуть? Не ломайте мои устои, гражданчик!

— Не думал, что Вы такая! — выдал купидончик, уже гораздо менее пафосным, но зато куда более дружелюбным тоном. — Вы в бою всегда так сосредоточенны, я думал, Вы сама серьезность, а Вы не такая…

— Где ж ты мое выступление-то увидеть мог, дитя полей и огородов? — озадачилась я. — Или ты до того, как начать рубать народ, аки травушку-муравушку, сначала в зрительном зале обитал?

— Упаси Боже! — прифигело ответил амурчик, замахав руками, аки мельница. Странно, какой-то он угловатый, несобранный… прямо как я. — Просто шеф мне показывал записи с Вашими выступлениями. Он Вами восхищается и всегда говорит, что я должен быть похож на Вас в своем стремлении к честной победе.