Наследница огненных льдов

Глава 54

Поутру снова пришлось откапывать выход из палатки. И опять я вспомнила о Зорком и расстроилась. В дне хода от Энфоса он так старательно помогал Эспину откидывать снег, а теперь Зоркого нет… Прямо плакать хочется, но надо держаться и не расклеиваться.

Снег, пусть и не такой сильный, всё ещё продолжал падать с неба. Задерживаться на одном месте мы не планировали и уже готовы были собрать вещи и идти дальше, как по склону ближайшей скалы посыпались мелкие камешки. Я невольно задрала голову и заметила на вершине двух баранов – что это за животные, я поняла только по их закрученным округлым рогам. Я видела лишь их головы – горные бараны явно наблюдали за мной, но без особого интереса.

– Толстороги, – вполголоса произнёс Эспин и начал суетливо расчехлять ружьё.

Но бараны оказались не так глупы. Пока он заряжал двустволку, они неспешно отошли от края скалы и скрылись из виду, только эхо падающих камешков в стороне выдавало их присутствие на вершине скалы.

– И как на них только охотятся в горах? – раздражённо кинул Эспин, – Надо быть скалолазом и следопытом, чтобы их достать.

– Может оно и к лучшему, что ты никого из них не убил, – предположила я. – Что бы мы делали с целой бараньей тушей? Столько мяса за раз не съесть, а остатки слишком тяжело тащить с собой.

Эспин ничего не ответил, просто зачехлил оружие, и мы начали спуск по крутой тропинке, что привела нас в долину, где снег доходил до колена.

Как же мы измучились к середине дня протаптывать унтами себе дорогу. Сначала Эспин шёл впереди, а я старалась ступать по его глубоким следам, потом я сама пыталась прокладывать нам путь. Как же я устала, просто выбилась из сил, да ещё и пыжиковая рубашка под кухлянкой сильно взмокла.

Снегопад постепенно стихал. После полудня я заметила идущую нам наперерез колею от двух полозьев. Пришлось остановиться, чтобы разглядеть её.

– Какие узкие сани. У Микальгана совсем не такие, – заметила я.

– Даже для собачей нарты маловаты, – подтвердил Эспин.

Да, маловаты. Как будто проехали детские санки. И кто же их за собой тянул? Ни следов копыт, ни отпечатков собачьих лап. Только много-много следов от птичьих лапок. И тут я вспомнила:

– В Кедрачёвке одна бабушка рассказала мне легенду о пехличах. Помнишь, в первом чумовище нам тоже про них говорили.

– Это те, которые живут в чум-горе под Ледяной звездой и варят китов? – с полуулыбкой произнёс Эспин.

– А бабушка Матлинэвыт говорила, что пехличи и на островах живут в горах, ездят ночью в узких санях и запрягают их тетеревами.

– Да ладно тебе, – снисходительно глянул на меня Эспин, – это же просто сказки.

– А эти следы на снегу тогда что такое? – пришлось спросить мне.

– Просто продольные полосы и следы птичьих лап.

– А если разведать, куда ведут эти следы?

– У нас нет на этого времени, – отрезал Эспин. – По такому глубокому снегу мы даже к Верхнему Ясноморью не успеем дойти к вечеру. Давай не будем отвлекаться на всякие россказни, а просто пойдём своей дорогой.

– А если эти следы ведут обратно к горам, – не смогла не заметить я, – значит, рассказы про пехличей верны, и про чум-гору под Ледяной звездой…

– Мы не будем заниматься поисками каких-то духов, – на сей раз строго оборвал меня Эспин. – Мы идём к озеру, оно как раз должно быть где-то впереди по курсу. От него мы пройдём к другому озеру и по его берегу выйдем к Верхнему Ясноморью. Никаких пехличей, никаких сказок, понятно?

– Понятно, – буркнула я в ответ и поспешила сделать размашистый шаг через колею.

Вот ведь скептик! Откуда ему знать, кто может жить на Полуночных островах, а кто нет? Сказки… А если нет? А если здесь и вправду живут племена карликов, и возле оси мира тоже? А что, если чум-гора существует не только в сказках, но и на самом деле? Тогда нам не мешало бы выяснить, кто такие пехличи и каким путём легче всего добраться к их северным собратьям. А Эспин сразу – сказки…

Ещё один сердитый шаг вперёд, другой. И тут снег взорвался прямо под моими ногами. Шорох, брызги из снежинок, гулкое фырчанье. Я думала, что умру от разрыва сердца – так меня напугали эти звуки! А потом снежная взвесь осела, и я увидела множество белоснежных птиц, что улетали прочь от меня.

– Куропатки! Да их там штук семьдесят! – взволнованно выдал Эспин и поспешил расчехлить ружьё.

Первый выстрел, второй, но ни одна птица из удаляющейся стаи так и не упала на снег. Куропатки просто отлетели на приличное расстояние, повернули в сторону и снова сели на наст, но уже очень далеко от нас.

– Вот ведь!.. – ругнулся Эспин и с досады пнул комок снега под ногами.

– Ладно тебе, – попыталась я его утихомирить, – мы же не умрём с голоду.

– Сегодня – нет.

На этом он закинул ружьё за спину, а после спешно двинулся вперёд, не говоря ни слова.

Я понимала, Эспин расстроен из-за очередной своей неудачи. Три дня назад я попрекала его в неумении добыть нам в лесу пропитание, а сегодня он решил доказать, что охотник из него хоть куда. И ничего из этой затеи не получилось, только патроны зря потратил. Наверно, сейчас ужасно переживает. Вон, даже не стал потешаться надо мной и говорить, что возле санного следа прошлись те самые улетевшие куропатки, а не упряжные тетерева. Но нет, Эспин молчит и изо всех сил идёт вперёд.

Солнце скрылось за горным пиком, а это значит, что у нас не так много времени до наступления сумерек. Хорошо, что впереди замаячили заросли кедрача – стало быть, рядом можно устроить привал и развести жаркий костёр, а он нам точно не помешает.

Добравшись до намеченного места, мы обнаружили засыпанное снегом кострище – оно угадывалось исключительно по торчащей под наклоном жерди, куда следует подвешивать котелок. Пришлось немного поработать мисками и отгрести снег под жердью. Когда всё было готово, Эспин вооружился топором и принялся искать самые сухие кедровые лапы, что лучше всего горят в костре.

– Как думаешь, – спросила я, – кто и зачем устроил здесь стоянку?

– Что ты имеешь в виду? – отойдя в сторону зарослей, крикнул он мне.

– Ну как же, если в необитаемом месте стоит кострище, то это не просто так. Подобное мы встречали только на выходе из непропуска. Но это и понятно, люди целый день идут вдоль берега и всегда на выходе устраивают привал, вот кострище там и стоит. А здесь? Что в этом месте такого примечательного? Непонятно.

Эспин ничего не ответил и отправился дальше, к череде берёзок, чтобы добыть нам топливо. А я начала вытаскивать из рюкзака посуду и всё размышляла над загадкой этого места. Может, кострище как-то связано с тем узким санным следом? Если в этих краях кто-то и ездит, так может быть, он устраивает привал именно в этом самом месте. А что если этот "кто-то" придёт сюда ближе к ночи и обнаружит нас? А если это будут те самые нерпоглазые пехличи, в которых не верит Эспин?