Наследница огненных льдов

Глава 66

Вечерний привал пришлось устроить посреди снежного поля без всяких признаков растительности. Хорошо, что Тэйминэут приметила заснеженные бугорки, под которыми скрывались верхушки кедрача – вот такие сильные снегопады уже успели пройти недалеко от побережья.

Откопанный из-под снега, отсыревший кедрач горел не так хорошо как сухой, но приходилось довольствоваться тем, что есть. А на костре пришлось готовить то, что в ненастье смог добыть Вистинг. Зажаренное на вертеле мясо получилось очень приятным на вкус, да ещё и с хрустящей корочкой.

– Не знаю, что это и как вы это добыли, – признался Эспин, снимая с огня нанизанную на веточку порцию, – но выглядит весьма аппетитно.

– Оно ещё и на вкус очень даже ничего, – отозвался тот. – В пургу только такую добычу и стрелять.

– Так что это? – откусив кусочек, спросила я.

– О, принцесса, – хитро улыбнулся Вистинг, – с этим зверем ты знакома не понаслышке.

Эта ухмылка уже отбила у меня всякий аппетит, но любопытство всё равно диктовало узнать:

– С кем я знакома?

– С исконным обитателем реки, который выбирается из полыньи в метель и рыщет по снежной тундре в поисках добычи. А летом он выплывает на берег, чтобы промышлять по чужим огородам и подкапывать картофель.

У меня чуть вертел не выпал из рук. Неужели та самая водяная крыса с противными жёлтыми зубами, что напала на меня возле дома Акселя Аструпа? Только не она, это же просто… просто отвратительно. И ведь Вистинг знал, как я отношусь к водяным крысам и всё равно сказал, чьё мясо он мне подсунул.

Скормить бы крысятину Зоркому, только что я буду есть? Дорога сегодня выдалось утомительной, у нас даже не было привала на обед. Да и кусочек, который я успела попробовать, не такой уж и противный, даже напротив. И Вистинг так испытующе на меня смотрит, будто ждёт, когда же я выплюну мясо и в слезах убегу в палатку. А вот не дождётся! Всё съем, даже добавки потребую!

Я рвала зубами крысятину, жевала её и не сводила с Вистинга глаз. Пусть знает, что меня так просто не запугать. Только Зоркий жалобно проурчал рядом – он-то рассчитывал, что я с ним поделюсь, а сегодня я оказалась непривычно жадной.

Мой пёсик погрустил немного и обошёл костёр, чтобы прилечь у ног Вистинга. Вот хитрюга, да ещё так призывно смотрит на него. Вистинг не выдержал и похлопал Зоркого по боку, чтобы потом вернуть мне мои же слова, сказанные ещё на Медвежьем острове возле термального озера:

– Что-то твой лохматун похудел, принцесса. Ты что, плохо его кормила все эти дни? А как же те два куска мяса, что были у вас в байдарке? Их, кстати, не мешало бы отдать нуждающимся, когда будем проходить мимо побережья.

– Нечего уже возвращать, – мрачно заметил Эспин, – съели капустника.

– И кто же?

– Это лучше вы нам расскажите, кто.

Эспин обстоятельно поведал Вистингу о нашей встрече с подводным кораблём, о беседе с капитаном и высадке на почти необитаемый остров.

– Ну и что вы от меня хотите услышать? – только и спросил Вистинг.

– Хотя бы скажите, как эта махина называется.

– Зависит от габаритов. Может это был подводный крейсер, но скорее всего вам встретилась подводная лодка.

– И что она там делала?

– Плавала.

Всё ясно, военную тайну отставной майор открывать нам не собирался.

После трапезы Эспин отправился на поиск дров, Тэйминэут увязалась за ним. Брум сидел поодаль на нарте, грыз вчерашние заячьи хрящи и закусывал их выпрошенным у меня сушёным грибом.

Вистинг молчал и гладил Зоркого, я тоже молчала. Тягостная тишина. И всё же я не выдержала и сказала:

– Можно подумать, это теперь такой большой секрет.

– О чём ты? – отвлёкся от Зоркого Вистинг.

– О подводном корабле, конечно же. Между прочим, Эспин подозревает, что это из-за него произошла катастрофа с дирижаблем.

– И каким же это образом?

– Во время учений подводный корабль всплыл, выпустил в небо снаряд, а тот угодил в пролетающую гондолу. Ведь могло же всё так случиться?

– Может и могло. А может, и нет.

– Вы просто не выносимы, – заключила я.

– А что ты от меня хочешь, принцесса, какого ответа ждёшь?

– Честного. Как будто вам жалко рассказать мне правду. Можно подумать, вы опасаетесь открыть мне страшную государственную тайну. Я что, по-вашему, передам её врагам империи? Мне просто нужно знать, что на самом деле случилось с дядей Руди. А вы говорите со мной так, будто я какая-то шпионка. Даже смешно.

Для пущей убедительности я изобразила крайнюю степень обиды и уязвления. А что, пусть Вистинг думает, будто я ничего не понимаю и не знаю, как он сам последние годы передавал важную информацию о Полуночных островах некоему хаконайскому связному. Пора бы перестать артачиться и всё мне рассказать, не впервой же Вистингу открывать секретную информацию посторонним.

– Ну ладно, принцесса, уговорила, – сдался он. – Умеешь ты подбить на дурные дела.

– Что вы имеете в виду? – насторожилась я.

– Ну как же, сначала кузена потащила в опасный поход, теперь меня вынуждаешь открыть государственную тайну. И ведь давал себе зарок не откровенничать с симпатичными девушками на подобные темы. Но ладно, так и быть, слушай. Имени капитана называть не буду, но я догадываюсь, с кем вы встретились. Летом ходили слухи, что его собираются отправить в отставку. Причину открыто не называли, но намекали на некий инцидент с участием мирного населения во время учений. Этот капитан потом долго сочинял отписки, лишь бы штабные от него отстали. Кстати, как мне говорили, вину он не признал. А теперь, оказывается, он снова в рейсе. Весьма показательно.

– Чем именно?

– Тем, что его явно оправдали. Выходит, не было никакого инцидента. И мирное население пострадало от чего-то другого.

– И вы в это верите?

– А почему бы и нет? Не полные же идиоты сидят в штабе, наверняка, располагают исчерпывающими данными.

– Или заминают резонансное дело, – заметила я.

– А ты, оказывается, поклонница теорий заговора, – усмехнулся Вистинг и тут же добавил, – Нет, не думаю, что имело место сокрытие преступления. Высшее командование флота всепрощением не славится и второго шанса оступившимся не даёт. Подстрели подводный крейсер дирижабль, головы бы так и полетели. Не одного только капитана разжаловали бы в таком случае, поверь мне.