Не про заек

На столе стоял горшок с огромным кустом каннабиса, видимо, из конфиската. Они сидели в кабинете следователя, она вяло отвечала на вопросы. Ольга, присяжный переводчик, была очень мила, но всё это была лишь её работа. Её вытащили из постели воскресным утром. Следователь тоже делал свою работу и задавал вопросы, какие положено. А Лизе было уже наплевать. С одной стороны, хотелось уже слинять оттуда, с другой — было даже весело.

36

НЕ ПРО ЗАЕК

Она отвечала через пень-колоду. Пусть о политкорректности заботится переводчица! Всё это было уже далеко и бессмысленно. Как она ехала. Какой был грузовик. Она ещё помнила и имя водителя, и даже номер машины! Но почему-то говорить об этом не хотелось ни в какую. Как они заехали в поля, что они ели. Да, водитель кормил её помидорами. Как и к кому она добралась до Гренобля. Как она там пила коньяк...

Что она делала эти две недели в Париже она не рассказывала — не хотела подставлять Христо. «Адреса и явки» — всё валила на Жоакима.

А Крэйзи Джо звонил в больницу и орал на нянечек:

— Куда вы дели мадемуазель Лизу?

После допроса переводчица проводила Лизу в другую больницу, к гинекологу. Там можно было говорить всё начистоту. В первый раз. Врачебная тайна. Даже если врач и должен был отчитываться перед полицией.

Гинеколог была чудесной женщиной, сейчас уже имя не вспомнить, если только покопаться в документах.

— Ах, всё случилось две недели назад! А откуда у тебя синяки на ногах?

— Это я через турникеты в метро прыгаю...

На прощание Лизе было выдана пара билетиков на метро.

Начало осени

Тем временем кончилась виза. Каникулы у французов тоже кончились. На руках была справка из больницы, что ей нужно забрать результаты анализов через пару недель. Так у Лизы появилось «алиби». У Крэйзи Джо

37

Галина Хериссон

больше не появлялась. И Христо сказал, что ему жаль, что он бросил её с этим сумасшедшим... Хотя Жоаким всё-таки сделал ещё одно доброе дело. Дозвонился до Магали, той самой, что Лиза звонила в свой первый парижский вечер с вокзала. С Магали столкнулись в её же подъезде. Договорились встретиться через пару дней и вскоре очень подружились...

Лиза не особенно распространялась о той компании друзей, в которую она вписалась тогда благодаря Магали. Хотя они и появлялись там вместе пару раз с Христо.

Христо всё хотел её куда-нибудь пристроить, сбыть с рук. Хотел летать вольной птицей. Короче, научил всему, чему мог.

Тогда они уже жили на рю де ля Помп, в квартирке с выходом на крышу, где она кормила голубей и рисовала. Попали они сюда с Христо после скитаний и ночёвок по газонам Парижа. Август был тёплым. А тут один друг уезжал в Болгарию на пару недель. Приютил.

Там Лиза начала вести дневник. Точнее, просто иногда чиркать записки. Вы видели уже парочку...

***

«Здорово сидеть на крыше и курить дешёвые сигары. Всё лучше дорогих сигарет. Знаете, таких, с ароматом... “Je fume du tabac a la pistache!”. Это первая фраза, совершенно бесполезная и красивая, которую я зачем-то выучила по-французски ещё с Жаном в Питере. Просто нравилось, как это звучит на слух...

Вечер. Кофе. Сделала несколько набросков и покормила голубей. Они всегда прилетают, они ждут. А я не знаю, чего ждать.

Проснулась поздно и вспомнила ночь... Не нужно было так срываться. Слёзы, обрывки ненужных объяснений, 38

НЕ ПРО ЗАЕК

полная паранойи прогулка по пустым пугающим улочкам... Бездушные силуэты казались затаившимися, враждебными, машины — слишком резко тормозящими, мусорные мешки полными жизни second hand:

— Ну-ка, что это там в пакетике, орешки? Тьфу, чёрт, merde!

Совсем выжила из ума.

Я никогда этого не делала одна, только вместе с Христо. Промышляли по ночным улицам и специальным хлебобулочным и гастрономическим “помойкам”. Блин, в Питере на свою цветочную зарплату я не могла себе позволить таких яств! Всё чисто, запаковано и собирается просрочиться дня через два...

Когда проснулась, его уже не было. Вчера он открыл дверь, вошёл, и, отвернувшись, уснул.

Это была наша первая ссора! Я просто хотела его. Очень хотела. Чёрные кудри, улыбающиеся глаза с балканским огнём, нежные губы, розовые, как у девушки... Я ласкала его, но он был почему-то холоден...

Я всегда любила у мужчин длинные волосы. Наверно, из-за того полудетского воспоминания, из-за папы. Иногда он отпускал волосы подлиннее, чёрные, густые, волнистые, и я заплетала ему косички. Тогда мы ещё были лучшими друзьями и ходили на дурацкие фильмы в кинотеатр “Октябрь”...

С тех пор не могу относиться спокойно к длинным тёмным локонам. Меня заводит образ тонкого, немного скуластого лица в обрамлении распущенной или собранной на макушке гривы, гибкой шеи и крепкого троса. Стоп, а то расплачусь...

А всё-таки сегодня всё гораздо легче и прозрачней. Солнце уходящего парижского дня, улицы не такие,

39

Галина Хериссон

как накануне: живые, яркие, полные, многоликие. С магазинчиками и попытками общаться на “франгло” языке, включая глуповато-доверчивые улыбки...

Темнеет. Доносится запах ужинов. Соседей здесь почти нет. Встречается только одна мадам с коричневыми добрыми глазами. “Bonjour. — Bonjour!”»

* * *

Среди новой её компании нашлись и русские. Дали телефон одного художника. Они встретились очень скоро. Оказалось, что Андрей работал на рю де ля Помп, делал ремонты в шикарных квартирах. Да это ж шестнадцатый округ Парижа. Лиза и не знала, что это один из самых дорогих кварталов! Ведь здание с квартиркой, где они ютились на десяти квадратных метрах и душем в коридоре, было чуть ли не единственным таким на всей улице.

С Андреем они встретились у метро. Теперешний босс и заказчик Андрея был какой-то то ли режиссёр, то ли сценарист. Платил хорошо.

Андрей снимал двухкомнатную квартиру с соседом. Пригласил Лизу пожить какое-то время. Друг Христо с рю де ля Помп к тому времени вернулся из Болгарии, в любом случае, пора было искать новое прибежище.

Лиза в порыве парижского вдохновения нарисовала на той крыше с голубями уже приличную серию. Хотелось выставиться или даже продать несколько рисунков и акварелей. Тут многие художники выставляются на улице. Лизины работы были ничуть не хуже! Но продавать всё это на Бобуре10 было рискованно. Контроль де полис...