Не тот год

Там среди воронок и руин кирпичного старого здания расположились немцы. Очень много немцев. Не меньше взвода. Они вели беспокоящий огонь по, вроде как, доту в сотне метрах впереди. Перед советской огневой точкой зияла огромная воронка диаметром метров тридцать-сорок. Даже не могу представить, что за снаряд мог её оставить. Или немцы уже успели провести авианалёт, пока я валялся на больничной койке?

— Перун, к тебе взываю! Да будет сила у меня медвежья, глаз соколиный и ловкость рыси! К тебе взываю вновь, Перун! Пусть взор врагов не имет мя, пусть видят тьму да пустоту, свой шаг уводят от меня! — быстро прошептал я заговоры, которые меня уже выручили совсем недавно.

Вовремя. Буквально через пять секунд из-за угла показалась напряжённая морда немца. Вся потная, блестящая от влаги и с потёками грязи. В руках он держал автомат на высоте груди и не прижимая приклад к плечу.

— Густав, что там? — крикнул кто-то за его спиной.

— Никого. Показалось или красный удрал, — ответил автоматчик.

— Как удрал, так и вернётся. Дьявол, откуда они тут взялись! Там же вторая рота должна прикрывать этот край.

— Густав, Карл! — до моих ушей донёсся голос ещё одного немца, находящегося значительно дальше переговаривающейся парочки. — Оставайтесь там, чтобы никто нам в спину не зашёл.

— Есть, господин лейтенант, — отрапортовал невидимый мне Карл. Через десяток секунд он появился вживую. В отличие от автоматчика, Карл держал в руках винтовку. За ремнём у него были заткнуты три гранаты. Карманной артиллерии у врага я обрадовался, как подарку на день рожденья. Вот-вот эти причудливые гранаты станут моими. Я уже навёл на парочку автомат, готовясь срезать их одной очередью, как вдруг кто-то меня опередил. Обострённым зрением смог увидеть, как в каске Густава появилась маленькая дырочка, и одновременно из щеки вылетел сгусток крови. Немца бросило на стену постройки, по которой он громко прошкрябал краем испорченного шлема. Карл удивил своей прытью. Он спиной назад, не теряя времени на разворот, метнулся назад за угол. Но не успел и упал, сваленный очередью из моего «шмайсера». МП-40, конечно, но эту модель так привыкли называть именем конструктора, не имеющего никакого отношения к пистолету-пулемёту, что даже спустя десятилетия эта ошибка кочует из уст в уста.

Немец ещё был жив, когда я подскочил к нему и выдернул из-за ремня гранаты.

— Карл, что там у вас? Куда Густав стрелял? — вновь раздался всё тот же командный голос, принадлежавший некоему лейтенанту. Выглянув из-за здания, я выцепил взглядом немца с очередным автоматом, в каске и с болтающимся биноклем на груди, который внимательно смотрел в мою сторону, приподнявшись в воронке. Бросив гранаты под ноги, я взялся за пистолет-пулемет, болтающийся на груди на ремне, приложил приклад к груди, прицелился и короткой очередью свалил вражеского офицера. И тут же отстрелял остаток магазина по остальным, кто лежал передо мной, как на ладони. Зацепил всех, кого увидел. На такой близкой дистанции да из автоматического оружия попал бы даже стажёр, пришедший на службу пару месяцев назад и побывавший всего на нескольких «трёхпатронных» стрельбах.

Как там у одного военного певца пелось:

«… выдают мне три патрона и тяжёлый пистолет…».

Эх, хорошие у него песни есть. Помню, как у нас в подразделении их пели под гитару. А когда не было сил, то просто слушали запись самого певца.

Оказавшиеся среди молота и наковальни немцы задёргались. Несколько человек спрятались в воронках. Другая парочка решила добежать до дымящихся развалин и спрятаться там. Увы, им не повезло. Оставаясь невидимым для окружающих, я к этому моменту сменил магазин в автомате на новый и пристрелил беглецов. Затем подобрал гранаты, свернул со всех колпачки, вытянул шнурки с керамическими дырявыми шайбами (и почему их в каждой книге называют шариками, не пойму) и поочередно метнул их в воронки с гитлеровцами. Кидал с задержкой, помня о том конфузе с первой гранатой в госпитале.

Взрывы прикончили и тяжело ранили ещё четверых или пятерых противников. Никто из них так и не успел выскочить из укрытия, в которое прилетели мои гостинцы.

Я бы уничтожил их всех, но к моему великому неудовольствию сразу с двух сторон к врагам подошло подкрепление. Не меньше сорока человек. Я успел свалить шестерых и ещё троих врагов подстрелили бойцы в доте. Но потом немцы смогли подобраться к огневой точке со слепой для меня зоны и забросали её гранатами. Помочь защитникам крепости я не смог ничем. Самому пришлось ретироваться, помня, что заговор может слететь в ближайшее время. И тогда я останусь наедине с толпой злых гитлеровцев.

Уходил я по старой стёжке, так как иных путей для отступления не оказалось. Когда пробегал мимо тела Густава, то в голову пришла мысль при виде продырявленного шлема на голове захватчика:

«Снайпер свалил. А не тот ли, который и меня подстрелил? В дыму, наверное, не разобрался. Или стрелял по всему, что здесь движется».

Помнится, во время экскурсии по крепости в моём времени экскурсовод рассказывал, что в первый день немцев вовсю отстреливали снайпера, забравшиеся на крыши и деревья. И их эффективность была настолько велика, что гитлеровцы резко сбавили темп наступления. А кое-где и вовсе отступили, позвав на помощь танки с броневиками и пушки. Бронетехнику, которой вошло в крепость с гулькин нос, красноармейцы сожгли, а вот артналёт очень многих из них убил. Потом была бомбёжка и очередной накат, после которого организованная оборона оказалась уничтожена. Остались несколько мелких отрядов, которые продержались кто неделю, кто месяц, а кто и полгода. Все они укрывались в полуразрушенных казематах и подземных коридорах, закрытые руинами взорванных зданий. Думаю, что под землей оказалось намного больше народу. Но не все смогли прокопать лазы на поверхность и умерли от удушья или голода с жаждой.

В ходе пробежки, я оказался возле горящего склада. На его дверях красовалась табличка:

«Вещ…й с…ад №…4 в\ч 16…9».

— Вещевой? — вслух задал я вопрос в пустоту. — Так это же то, что мне надо!

Ворота были целёхонькие. Снаряды и мины разнесли половину крыши, оставив целыми стены. Чтобы попасть внутрь, мне пришлось стрелять из пистолета в навесной замок и скобы-дужки. Потратил целый магазин «вальтера» и чуть сам себя не подстрелил рикошетом.

Внутри всё было в дыму, который тут же взялся есть глаза и носоглотку. Кашляя и вытирая слёзы, я принялся носиться между деревянных стеллажей, до которых ещё не успело добраться пламя. Стаскивал с них узлы с одеждой, перевязанные бечевой.

Осматривал свою добычу на улице. Из узлов подобрал по размеру нательное летнее бельё, то самое, что в армии в мою юность называли «белугой». Гимнастёрку, галифе и портянки. Сапог не увидел. Наверное, они хранились в той части склада, где уже вовсю трещал огонь. Впрочем, меня устраивали и трофейные. Из-за намотанных портянок они, правда, стали чуть жать. Но зато не спадут. На крайний случай сниму получше с какого-нибудь Ганса или Карла. Этих поставщиков обуви сейчас в округе полно.

Галифе пришлось подвязывать нарезанными от замызганного и окровавленного халата ленточками, так как тонкого ремешка для них у меня не было. Поверх гимнастерки нацепил немецкую сбрую, сняв с неё всё лишнее вроде котелка, лопатки и какого-то мешка с накидкой, кажется, противохимической.

Глава 7

ГЛАВА 7

В моих планах было покинуть крепость, пока она не превратилась в мышеловку. Но тут нашла коса на камень. Немецкие посты плотно перекрыли все мосты, все ворота внутри и снаружи. У меня были веские опасения, что заговоры утратят силу до того, как я окажусь в безопасном месте. Нужно будет дождаться ночи и под покровом ночи совершить вылазку.

Вот только где спрятаться? Всю территорию, где находился госпиталь со складами, немцы уже почти полностью захватили. Красноармейцы отстреливались в трёх-четырёх местах, укрывшись за толстыми стенами люнетов и в казематах. Но там их быстро заблокируют и выкурят.

— Рискнуть, что ли, в Цитадель прорваться? — вслух сказал я и посмотрел в направлении центрального острова. Стрельба и разрывы гранат с минами не думали там стихать. — Ц-ц, там ещё хуже. На фиг-на фиг.

Вообще, стоит вот что сказать. Пока носился угорелым между складов и резал немцев, то в голове успел начерно построить план своих будущих действий. Со своими способностями я просто идеальный диверсант и разведчик… в партизанском отряде. В идеале этот отряд должен быть собственным. Заодно можно попытаться прояснить ситуацию с Москвой. Дошли ли до Кремля мои вещи и доклад Иванова или нет. Если нет, то залягу на дно и буду потихоньку резать гитлеровцев до Победы, выбирая самых важных тварей. Не забывая про эшелоны. Да и про аэродромы, если такие окажутся в пределах досягаемости. Если же сообщения дошли куда надо и мою весточку получат нужные люди, то, как говорится, будем посмотреть. Про войну я мало что знаю из конкретных деталей. А вот о технологиях будущего, геологии, провальных направлениях или наоборот прорывных в науке знаний хватает. Есть чего рассказать полезного стране. Одни только месторождения нефти, платины и золота с алмазами помогут СССР в войне с немцами и в последующем восстановлении страны. Я имею в виду те, которые откроют только лет через двадцать-тридцать.