Не твой герой

— Контракт выполнен, — говорил он в трубку. — Девочка нейтрализована.

Холодная ярость заполнила меня. Этот ублюдок говорил о Трис как о выполненном задании.

— Да, использовал комбинированный токсин, как заказывали. Должно выглядеть как осложнение от лечения... Что? Она не умерла? Как это возможно?

Хамелеон встал со скамейки, напрягшись:

— Понял. Нужен повторный визит... Да, удвоенная плата за дополнительную работу.

Он собирался вернуться в клинику. Собирался снова пытаться убить Трис.

Этого я позволить не мог.

Хамелеон направился обратно к гостинице, но я не дал ему дойти. В пустынном переулке между складами я спрыгнул с пожарной лестницы прямо перед ним.

— Привет, — сказал я спокойно.

Реакция у него была мгновенной. Хамелеон выхватил пистолет и выстрелил, но я уже двигался. Пуля просвистела мимо, а я оказался рядом с ним.

Удар в запястье заставил его выронить оружие. Второй удар — в солнечное сплетение — согнул его пополам.

— Ты отравил девушку в клинике Озкорп, — сказал я, поднимая его за воротник.

— Не знаю, о чём ты говоришь, — прохрипел он.

— Лжёшь.

Я ударил его по лицу, и он отлетел к стене склада. Хамелеон попытался встать, но я наступил ему на грудь.

— Кто тебя нанял?

— Иди к чёрту.

Я наклонился и сжал его горло:

— Последний раз спрашиваю вежливо.

— Фиск... — выдавил он. — Уилсон Фиск...

— Фиск мёртв.

— Посмертный контракт. Если с ним что-то случится, я должен был ликвидировать всех, кто ему дорог.

— И ты решил начать с девятнадцатилетней девочки?

— Просто работа. Ничего личного.

Ничего личного. Он чуть не убил Трис, и для него это была просто работа.

Я поднял его и швырнул через переулок. Хамелеон врезался в мусорные контейнеры, но сумел встать.

— Слушай, парень, — сказал он, вытирая кровь с губы, — я могу отменить контракт. За определённую плату...

— Поздно.

— Подожди! У меня есть информация о других контрактах Фиска! Я могу...

Я не дал ему договорить. Удар в челюсть отправил его в нокдаун. Хамелеон попытался откатиться, но я наступил ему на ногу.

Хруст ломающейся кости эхом отразился от стен переулка.

— Ааааа! — закричал он. — Ты сломал мне ногу!

— Это только начало.

Я схватил его за руку и резко дёрнул. Плечевая кость вышла из сустава с мерзким звуком.

— Останавливайся! — визжал Хамелеон. — Я всё расскажу!

— Я уже всё знаю.

Следующим был локоть. Потом запястье. Потом вторая рука.

Хамелеон корчился на асфальте, его крики становились всё слабее. Он был в шоке от боли.

— Пожалуйста... — прошептал он. — Я же только выполнял заказ...

— А я выполняю свой.

Я сломал ему рёбра. Одно за другим. Методично, без спешки. Каждый хруст был местью за страдания Трис.

— Ты... ты псих... — еле слышно сказал Хамелеон.

— Нет. Я тот, кто любит.

Когда я закончил, Хамелеон представлял собой жалкое зрелище. Все конечности сломаны, рёбра раздроблены, челюсть вывихнута. Он был жив, но едва дышал.

— Знаешь, — сказал я, поднимая его изуродованное тело, — Фиск думал, что сможет мстить мне даже после смерти. Но он забыл одну вещь.

Я потащил Хамелеона к краю пристани, где в воду уходили старые деревянные опоры.

— Я тоже умею мстить.

Хамелеон пытался что-то сказать, но из его рта вместо слов вытекала кровь.

— Передай Фиску в аду, — сказал я, поднимая его над водой, — что Питер Паркер не прощает обид.

Я бросил его в Гудзон.

Течение было сильным, а с переломанными костями у него не было шансов выплыть. Тело Хамелеона исчезло под тёмной водой за несколько секунд.

Я стоял на пристани, глядя на круги на воде. Месть была завершена, но удовлетворения не чувствовал. Трис всё ещё лежала в коме, а Хамелеон был лишь исполнителем, а не заказчиком.

Но по крайней мере, он больше никому не навредит.

Мой телефон зазвонил, когда я всё ещё стоял на пристани, глядя на тёмные воды Гудзона. Доктор Коннорс.

— Питер, — усталый голос прозвучал в трубке, — как дела с поисками того... человека?

— Нашёл его. Проблема решена.

— Хорошо. — Пауза. — Питер, мне нужно кое-что тебе сказать. Приезжай домой, когда сможешь. У меня есть идея.

— Какая идея?

— Поговорим дома. Это важно.

Он повесил трубку, и я почувствовал беспокойство. Что-то в его голосе было не так — слишком спокойно, слишком решительно.

– --

**[Интерлюдия — Доктор Курт Коннорс]**

Я положил трубку и медленно прошёл в свой домашний кабинет. Пустой дом встретил меня мертвенной тишиной — Беатрис лежала в коме в клинике Озкорп, а я остался один со своими мыслями и чувством вины.

Три дня назад я был на пике надежды. Наше лечение работало, Трис поправлялась, рак отступал. А теперь моя дочь находится между жизнью и смертью из-за какого-то наёмника, которого подослал мёртвый преступник.