Не твой герой

Мы скрывали от команды Озкорп истинную природу препарата — мутагенные свойства и способность создавать сверхлюдей. Для них это было просто инновационное противораковое лекарство.

К четвёртому дню мы создали адаптированную версию препарата, специально настроенную под генетический профиль Трис. Компьютерное моделирование показывало эффективность в девяноста восьми процентах случаев.

— Готовы к клиническим испытаниям? — спросил доктор Стромм.

— Нет времени на испытания, — ответил Коннорс. — Мы начинаем лечение завтра.

— Без испытаний? Это безумие!

— Это необходимость, — твёрдо сказал я. — Пациент в критическом состоянии.

Норман Озборн, который регулярно заходил проверить наш прогресс, поддержал решение:

— Иногда нужно рисковать. Особенно когда на кону человеческая жизнь.

В пятый день мы перевезли Трис в частную клинику Озкорп, где созданы идеальные условия для экспериментального лечения. Она была слаба, но в сознании.

— Питер, — сказала она, держа меня за руку, — я не боюсь. Знаю, что ты меня спасёшь.

— Конечно спасу, — ответил я, стараясь скрыть волнение. — Очень скоро ты поправишься.

Доктор Коннорс подготовил капельницу с нашим препаратом. Его руки дрожали от волнения.

— Это изменит всё, — прошептал он. — Если сработает, мы победим рак.

— Сработает, — сказал я с уверенностью, которой сам не чувствовал.

Препарат медленно поступал в вену Трис. Мы следили за каждым показателем — пульс, давление, температура, кислородная сатурация.

Первые изменения начались через час. Показатели крови стали улучшаться, раковые клетки начали разрушаться. Но самое главное — Трис чувствовала себя лучше.

— Боль проходит, — сказала она удивлённо. — Впервые за месяцы я не чувствую боли.

К концу дня было ясно — препарат работает. Раковые клетки уничтожались с невероятной скоростью, а здоровые ткани восстанавливались.

— Это чудо, — шептал доктор Коннорс, изучая результаты анализов. — Абсолютное чудо.

Норман Озборн был в восторге:

— Питер, ты только что стал миллионером. Этот препарат принесёт компании миллиарды.

Но меня интересовали не деньги. Меня интересовала только одна вещь — здоровье Трис.

И она поправлялась. С каждым часом всё лучше и лучше.

Я выиграл забег со смертью.

Фиск был мёртв. Трис была спасена. Доктор Коннорс не превратился в монстра.

Но за этой победой скрывалась новая проблема. Норман Озборн теперь владел формулой мутагена, не подозревая о его истинных возможностях.

И рано или поздно он это узнает.

Но это уже была проблема завтрашнего дня. Сегодня я просто наслаждался тем, что спас жизнь человека, которого любил.

Глава 20

Третий день лечения начался обнадёживающе. Трис проснулась с улыбкой — впервые за месяцы она выглядела по-настоящему здоровой. Щёки порозовели, глаза заблестели, а голос звучал сильно и уверенно.

— Питер, — сказала она, сжимая мою руку, — я чувствую себя как будто заново родилась. Боль совсем ушла.

Я сидел рядом с её кроватью в частной палате клиники Озкорп, наблюдая за показаниями мониторов. Все параметры были в норме, более того — они были лучше нормы. Препарат не просто уничтожал раковые клетки, он укреплял весь организм.

— Анализы крови потрясающие, — сказал доктор Коннорс, изучая свежие результаты. — Количество здоровых лейкоцитов выросло в три раза. Раковые клетки практически исчезли.

Доктор Стромм, который курировал лечение от лица Озкорп, не скрывал восхищения:

— За двадцать лет медицинской практики я не видел ничего подобного. Это настоящее чудо современной науки.

Норман Озборн заходил в палату каждые несколько часов, лично контролируя процесс. Его интерес к препарату рос с каждым днем — он уже видел в нём источник миллиардных прибылей.

— Питер, — сказал он мне в коридоре, — когда мы завершим лечение, хочу обсудить с тобой планы коммерциализации. Этот препарат может изменить всю фармацевтическую индустрию.

Я кивнул, но мысли мои были сосредоточены только на Трис. Деньги и слава меня не интересовали — важно было только то, что она поправляется.

Около двух часов дня я вышел в коридор, чтобы купить кофе из автомата. Лаборатории Озкорп работали в круглосуточном режиме, и врачи сменялись каждые восемь часов. Во время моего отсутствия палату навестил новый консультант — доктор Кэмпбелл, специалист по онкогематологии.

Когда я вернулся с кофе, то увидел, как этот доктор выходит из палаты Трис. Мужчина среднего роста, в белом халате, с медицинской папкой в руках. Ничего необычного, просто ещё один врач.

Но что-то в его походке показалось мне странным. Слишком уверенной, слишком целенаправленной. И паучий инстинкт вдруг дёрнулся тревожным сигналом.

Я вошёл в палату и сразу же почувствовал, что что-то не так. Трис лежала с закрытыми глазами, но её дыхание было слишком частым, а кожа покрылась испариной.

— Трис? — позвал я, подходя к кровати.

Она открыла глаза, и я увидел в них страх:

— Питер... мне плохо. Очень плохо.

Я взглянул на мониторы и похолодел. Пульс подскочил до ста двадцати ударов в минуту, давление упало, температура начала расти.

— Что происходит? — крикнул я, нажимая кнопку вызова медсестры.

— Не знаю... — прошептала Трис. — Тот доктор дал мне какую-то инъекцию... сказал, что это витамины для поддержки...

Холодный ужас сжал мне сердце. Какую инъекцию? Никто не должен был давать ей дополнительные препараты без согласования!