Не твой герой

— Именно поэтому нужен эксперимент, — упрямо сказал Коннорс. — Теория без практики бессмысленна.

— А что если последствия будут необратимыми? Что если вы мутируете? Потеряете человеческий облик?

— Тогда я всё равно останусь отцом Трис. И если мой эксперимент поможет её спасти, я готов заплатить любую цену.

— Даже цену собственной человечности?

Коннорс долго молчал, глядя на пробирку в своих руках.

— Знаешь, Питер, я долго думал о цене мечты. О том, сколько человек готов заплатить за осуществление своих желаний.

— И к какому выводу пришли?

— Цена всегда выше, чем кажется. Но отказ от мечты стоит ещё дороже.

— Доктор, послушайте меня, — я подошёл к нему вплотную. — Да, времени мало. Да, ситуация критическая. Но есть другие варианты. Мы можем попробовать воссоздать то лечение, которое Фиск применял для Трис.

— У нас нет доступа к его лаборатории.

— Найдём. У меня есть связи, ресурсы. Мы можем выяснить, какие именно препараты он использовал.

— А если не найдём? Если это была уникальная разработка?

— Тогда найдём другой путь! — Я схватил его за руку. — Но не нужно губить себя из-за страха!

— Это не страх, а любовь к дочери!

— Нет, доктор. Это именно страх. Страх потерять её. И этот страх ослепляет вас!

Коннорс резко выдернул руку:

— Ты не понимаешь...

— Понимаю! — перебил я. — Понимаю лучше, чем вы думаете. Я тоже люблю Трис. И я тоже боюсь её потерять. Но мы должны действовать разумно!

— Разум подсказывает мне только одно решение.

— А сердце? Как вы думаете, что почувствует Трис, когда узнает, что отец превратился в монстра ради её спасения?

Это попало в цель. Коннорс дрогнул, на мгновение засомневался.

— Она... она поймёт...

— Она будет винить себя до конца жизни! — Я не давал ему опомниться. — Будет считать, что это её вина, что из-за неё отец стал чудовищем!

— Лучше живая дочь, которая меня винит, чем мёртвая дочь, которую я не смог спасти.

— А лучше живая дочь и живой отец, которые вместе борются с болезнью!

Коннорс поставил пробирку обратно в чемоданчик, но не закрыл его.

— Питер, я принял решение. И никто не заставит меня изменить его.

— Тогда я вас не пущу в лабораторию.

— Попробуй остановить меня.

— Попробую.

Мы стояли друг против друга, как два упрямых барана. Я видел решимость в его глазах, но также видел и сомнения.

— Доктор, — сказал я мягче, — дайте мне неделю. Одну неделю, чтобы найти альтернативный способ лечения.

— У нас нет недели.

— Есть. Экспериментальная терапия Фиска даёт нам время. Состояние Трис стабильно.

— Пока стабильно.

— Значит, нужно использовать это время с умом. Не на безрассудные эксперименты, а на поиск безопасного решения.

Коннорс долго молчал, борясь сам с собой.

— А если за неделю ничего не найдём?

— Тогда... тогда я не буду вас останавливать.

— Обещаешь?

— Обещаю. Но при условии, что вы дадите мне эту неделю.

Коннорс посмотрел на спящую дочь, потом на меня, потом снова на Трис.

— Хорошо, — сказал он наконец. — Неделя. Но если к концу недели мы не найдём альтернативы, я иду на эксперимент.

— Договорились.

Он закрыл чемоданчик и убрал его обратно в шкафчик.

— Только знай, Питер: я готов на всё ради дочери. На всё.

— Знаю, доктор. И именно поэтому мы найдём способ спасти её, не жертвуя вами.

Но в глубине души я понимал: если через неделю мы не найдём решения, Коннорс всё равно проведёт свой эксперимент. И тогда я не смогу его остановить.

У меня была неделя, чтобы найти способ спасти Трис, не превращая её отца в монстра.

Времени было мало. Слишком мало.

Но я был готов использовать каждую минуту.

На следующий день после разговора с доктором Коннорсом я понял, что у меня нет выбора. Одной недели катастрофически мало для создания лекарства от рака традиционными методами. Нужны были ресурсы, которых у меня не было — современное оборудование, команда учёных, доступ к клиническим базам данных. И я знал только одно место, где всё это можно было получить быстро.

Озкорп.

Я нашёл Гарри в школе во время обеденного перерыва. Он сидел один за столиком в кафетерии, рассеянно ковыряя вилкой салат.

— Гарри, — сел я напротив него, — мне нужна твоя помощь. Очень серьёзная помощь.

Он поднял голову, и я увидел усталость в его глазах. Последние дни были тяжёлыми для всех нас.

— Что случилось, Питер? Опять проблемы?

— Моя девушка умирает от рака. У неё острый лимфобластный лейкоз.

Лицо Гарри сразу посерьёзнело:

— Чёрт... Питер, мне очень жаль. Я не знал.

— Я работаю с её отцом над экспериментальным лечением. У нас есть многообещающие наработки, но нужна серьёзная лаборатория и команда специалистов.

— И ты хочешь, чтобы я поговорил с отцом?

— Именно. Биомедицинское подразделение Озкорп — одно из лучших в стране. Если кто-то может помочь, то это они.

Гарри откинулся на спинку стула: