Небесные корабли

Во сне он валялся на песке, таком светлом, будто его много дней опаляло солнце. Высоко вверху проносились рыбы, а за ними стремительной тенью мчался кто-то огромный, неповоротливый и черный. Этот кто-то пел, используя странные, но мягкие и вполне мелодичные звуки. Толщу воды над Эльвой прорезал великолепный раздвоенный хвост.

– Киты, - пробормотал он. Изо рта вырвались воздушные пузырьки.
– Это киты.

– Извини, что?
– испугался кто-то.

Море исчезло. Кит исполнил последнюю, завершительную часть своей песни, и тоже растворился в сплошном голубом тумане. Тело некроманта стало чужим, непослушным и потным, ноги замерзли, а на лбу возникла горячая повязка.

– Я видел во сне кита, - пояснил он, приподнимаясь на локтях. Сквозь закрытые веки пробивался свет, столь рассеянный и слабый, что казалось, будто на дворе ночь. А может, и правда ночь? Эльва очень слабо помнил, что происходило после падения.
– Как дела, Шейн? Ты еще не купил новую лошадь?

– Да черт с ней, - хмуро отозвался седой.
– Махну в Кадрид через руны перехода. Но это потом, сейчас мне некуда торопиться. Скажи, как ты себя чувствуешь?

– Нормально. Я достаточно вынослив, чтобы не бояться глупых случайностей. Кстати, кто меня подстрелил? Надеюсь, ты размазал его мозги по мостовой?

– К сожалению, нет.
– Шейн был серьезен.
– За меня это сделал Аулталь.

– Хм?

– А, забудь. Так зовут местного мага, но он до занудства самоуверенный и считает, что имеет право устанавливать повсюду свои порядки.

Эльва зевнул:

– Ты прав, скучный парень. А как насчет воров? Ты выбил из начальника стражи компенсацию?

– Да, - Шейн с гордостью позвенел полученными монетами.
– Он от ужаса едва из штанов не выскочил. Шутка ли, на пороге появляется представитель знатного рода и заявляет, что какие-то твари убили его коня! Вывалил на стол двадцать пять ландарских винитт , это полная стоимость двух хороших лошадей. Только я, конечно же, пока воздержусь.

Зашелестела ткань, скрипнула дверь, и в комнату шагнул некто легкий и настороженный. Он прокашлялся, отдал седому кружку с пахучей травяной настойкой, после чего сообщил:

– Выпейте, когда остынет.

– Благодарю, - учтиво кивнул тот.
– Спокойной ночи.

Легкий и настороженный вышел, напоследок отвесив церемониальный поклон. Дверь снова скрипнула.

– Лекарь?

– Лекарь. Я просил его приготовить эльнае-тай , но он, кажется, забыл добавить малину. Печально, - Шейн посмотрел на зеленовато-красную жидкость, отхлебнул и задумался. Спустя минуту признал: - Впрочем, ее отсутствие настойку не портит.

– Я вообще не понимаю, как ты пьешь эту хасатинскую бурду, - скривился некромант.
– У тамошних людей весьма своеобразные вкусы. Я всего лишь единожды посещал Рукеш , и меня до сих пор преследуют воспоминания о сырой рыбе с луком, картошке с вареными помидорами и томатном соке...

– Сочувствую, - пожалел его седой, хотя интонация давала знать: вовсе он не сочувствует.
– А я, между прочим, люблю охталит-сарн .

– Меня мутит от этих названий, - застонал Эльва.
– Перестань. Я верю, что ты превосходно владеешь хасатинским.

– Ое, ле-тралле наорга , - засмеялся Шейн.
– Отдыхай, несчастный.

– Вот спасибо, - иронично ответил некромант.
– К твоему сведению, я и так проспал... а сколько я, к слову, проспал?

– Сутки.

– Ско-о-олько?!

– Сутки, - повторил седой.
– После выстрела тебе требовался покой. К тому же ты всю ночь бредил, звал какую-то Алькигу и, прошу прощения, плакал.

Эльва засопел, как тысяча злых медведей, и лег. Нащупал краешек одеяла, натянул его по самые брови и притворился, что спит.

Шейн посидел еще немного, допил эльнае-тай и чихнул. Похоже, сильный аромат зверобоя на нем плохо сказывался. Парень переместился к окну, подышать свежим воздухом, и добрых полчаса не двигался. Некромант представил, как он глядит на темное небо, где красными точками выделяется Атараксая - проклятое созвездие, символ красоты и могущества. Любопытно, что там с погодой? Тучи исчезли? Лужи высохли? Черт, как же неприятно быть раненым!

На следующий день Эльва выбрался из постели, натянул поверх повязок рубаху и уже боролся со шнуровкой сапог, когда в коридоре чей-то надменный голос выдал:

– Я имею полное право побеседовать с гостем Ледена, тем более - если он по моей вине получил ранение!

– Извините, господин маг, - забормотал вчерашний легкий и настороженный - тот, что принес Шейну эльнае-тай.
– Но его милость до сих пор спит. Вы не можете взять и разбудить его ради собственного спокойствия. Это нагло и мерзко!

– Не указывай мне, что делать!
– вспылил надменный.
– Я - главный представитель Гильдии в Ледене, и я должен быть уверен, что пострадавшему ни черта не грозит! Уйди с дороги!

Некромант вздохнул, выпрямился и скрестил руки на груди. Мир, почему-то слегка розоватый, явил ему открытый дверной проем и высокого человека с рыжими кудрями. Последний, отпихнув толстенького пожилого мужчину, шагнул в комнату - обычную спальню, - и... преклонил колено.

– Ваша милость, - абсолютно нормально, без ноток явного превосходства, произнес он.
– Мое имя - Аулталь. Это из-за меня вы столь неудачно попали на линию выстрела. Умоляю, простите.

Эльва бы растерялся, если бы не многолетний опыт общения со слугами. Стараясь не показать ни капли слабости, он велел:

– Встаньте. Я всего лишь третий сын маркиза, вы не обязаны передо мной распинаться.

– Вы не держите зла?

– Нет.

Аулталь с облегчением выдохнул и улыбнулся.

– Я рад, что вы в порядке. Все-таки не каждому дано пережить попадание ядра в грудную клетку.

– Вы, - хмыкнул некромант, - вели себя иначе, когда я выцарапывал это самое ядро на свет, а Шейн и господин гвардеец не давали мне дернуться. Чем вызвана столь резкая перемена?

– Ловко вы меня раскусили, - еще шире заулыбался маг.
– Поразительно. Знаете, вся штука в том, что ваш спутник - господин Шейн Эль-Тэ Ниалет, - обмолвился, будто вы - Эльва Тиез де Лайн. Тот самый Эльва Тиез де Лайн, который способен пробудить не трех-четырех зомби, а как минимум...

– Тихо, - перебил его парень.
– Тихо, господин Аулталь. Ни к чему сотрясать Вселенную понапрасну.
– Он потер ключицу, покосился на яркое пятно окна и добавил: - Кроме того, мне удалось совершить подобное только один раз, во время последней битвы с инквизицией. Меня и моих товарищей загнали в угол, и мы бы непременно погибли, не окажись рядом старый эльфийский некрополь. И если вы так прекрасно осведомлены, то знаете, что после победы я полгода провел в беспамятстве, болтаясь между миром духов и миром людей.