Небо в кармане 3
Шрифт:
— О чём вы говорите, ваша светлость? — сбивается на официальный язык артист. А ведь мы с ним давно договорились наедине отбрасывать в сторону всю эту словесную шелуху. — Что имеете в виду?
Хотелось съязвить в духе «тамошнего» армейского юмора, но удержался. Не поймут-с, не то время. Пришлось ответить коротко:
— Прыжок.
И я замолчал с многозначительным видом, наблюдая за быстрой сменой эмоций на лице собеседника. Недоумение, удивление, растерянность и испуг. Да-да, в итоге всё пришло к испугу.
Ан, нет, испуг сменился отчаянной решимостью. Глеб Евгеньевич выпрямился, принял горделивую, почти сценическую позу и с апломбом произнёс, явно представляя себя при этом на сцене:
— Я готов!
— Помилуйте, сударь мой дорогой, и к чему это вы готовы? —
— К прыжку, — заложил ладонь за отворот сюртука Котельников и приподнял подбородок.
«А ведь какой артист, какой артист», — подумал, улыбаясь, и с удовольствием наблюдая за этим импровизированным представлением. Впрочем, почему именно артист? Если не ошибаюсь, то в той реальности Котельников лично испытал свой парашют! Взял и прыгнул, весьма напугав сим поступком домашних. Смелый и решительный человек. Поэтому хватит улыбаться, пора к серьёзному разговору переходить. Подобрался и вслух произнёс. — Прыгать никому не нужно, Глеб Евгеньевич.
— Но, как же так? Позвольте, я вас тогда совсем не понимаю, — растерялся и опустил подбородок собеседник, вытащил руку из-за отворота.
— Устроим нашей избалованной столичной публике очередное представление, — а вот теперь можно легонечко и загадочно улыбнуться. — Сделаем настоящее шоу, всколыхнём это болото.
— Что вы задумали, Николай Дмитриевич? — в глазах артиста-изобретателя и моего компаньона проснулся живой интерес.
— А вот что, — рассказал в двух словах мою задумку.
— Думаете, сработает? — с опаской произнёс Глеб Евгеньевич.
— Конечно! — не сомневаюсь в результате. — Они хотят шоу? Значит, будет им шоу, встряхнём избалованный столичный бомонд. Заодно и новый учебный самолёт в деле испытаем. Проверим, как он себя в небе поведёт.
— А вы не находите, что проводить первые испытания на публике несколько опас… — Глеб Евгеньевич запнулся, покосился на мои награды и замялся, помедлил с подбором подходящего выражения. Но быстро выкрутился. — Опрометчиво?
— Я уверен в новом самолёте точно так же, как вы уверены в своём парашюте, — постарался успокоить разволновавшегося компаньона.
Не буду же я рассказывать ему, что новый мой самолёт это практически полная реплика лёгкой учебной машины из той моей реальности? Мотор, правда, другой, но тут уж что имеем, то и ставим. Так что я точно уверен. Видно же, что он полетит и ещё как полетит!
Надеюсь, после этого наши продажи сдвинутся с мёртвой точки.
Вся подготовка много времени не заняла, через день можно было начинать. Мы и начали — приступили к расклейке афиш по городу через тех же организаторов, нынешняя телефония нам в помощь. Но прежде, как и положено, заключили с ними договор. Мы же не простофили, и не филантропы с благотворителями, нам тоже деньги ой как нужны. И уже через неделю, быстрее никак нельзя было по уверению засуетившихся газетчиков, выдвинулись на тот же самый ипподром. Само собой, после согласования нашего непосредственного участия с ЕИВ. Без этого, увы, никак. Каждый свой шаг обязан обговаривать, особенно такой. О каждом чихе уведомлять. И всё равно ему, что у меня цели почти что государственные, на благо Империи ведь по большому счёту стараюсь. А что сам при этом немного заработаю, так по-другому и никак. Не мы такие, а жизнь. Оттого и сомневаться не стал, пользуясь случаем, упомянул как бы вскользь о тяжёлом своём финансовом положении. Мол, оттого и вынужден идти на столь крайние меры. А как иначе? Самолёт сгорел, от ГАУ, кроме обещаний, никакой ощутимой пользы. В который уже раз вспомнился разговор с Его величеством.
— Но, позвольте, Николай Дмитриевич, ведь, насколько я знаю, вам все деньги были выплачены сполна? Несмотря на разбитый о мостовую самолёт? — не понял моих откровенных намёков Александр Александрович.
— Так это когда было? — нарочито удивился. — Мы те деньги давно в новые самолёты вложили, и в развитие предприятия. А вот за сгоревший самолёт пока ничего не выплачивают.
— А почему они должны за него выплачивать? Он же, как вы правильно говорите,
сгорел?— Так ведь самолёт как бы уже не мой был, — развёл руками в стороны.
— А чей? — улыбается глазами его величество. Раскусил давно мою нехитрую игру и только делает вид, что ничего пока не понимает. Интересно ему просто.
— Так раз на государство работает, значит, казённый. Тем более, именно такое было предварительное решение, — отвечаю, тем не менее, достаточно уверенно и твёрдо.
— Ну, хорошо, раз государственный, то тогда выплатим вам некую компенсацию, — теперь уже открыто улыбнулся ЕИВ. И тут же построжел голосом, заметив моё недовольство. — И больше об этом мне не напоминайте!
Помолчал, сцепил несколько раз пальцы в замок и положил кисти рук на столешницу перед собой. Я молчу, замер, дышу через раз, чтобы лишнего не ляпнуть. А то с меня станется.
— Кстати, раз уж мы заговорили на такую тему, то не лучше ли будет, если все новые самолёты на вашем заводе сразу же будут передавать в ГАУ?
— Лучше, ваше величество, — откликнулся с радостью.
Это же такой плюс, что и словами не передать. Вот только я уже слышал нечто подобное, и что? Снова здорово, начинаем всё сначала. Ох, когда же этот государственный маховик раскочегарится и начнёт крутиться в полную силу…
А пока денег нет, мы будем держаться и крутить авиашоу.
А ещё самое активное участие в этом деле принял наш шеф. Тот, который великий князь Александр Михайлович. Именно с его лёгкой руки на ипподром обещалась прибыть все императорская семья…
Самолёт с завода до ипподрома перевезли по железной дороге. Правда, не на сам ипподром, а на близлежащую железнодорожную станцию. И уже оттуда, перегрузив контейнер на два автомобиля, доставили самым медленным ходом всю эту сцепку до места назначения. На сборку ушло полдня, на заправку техническими жидкостями, на обкатку и на наземные испытания. Из-за всех этих работ мы и выехали сюда загодя до объявленного выступления. Впрочем, зря мы надеялись, что проведём эти дни в тишине и покое. От любопытных глаз всё равно не скрылись, и уже к вечеру первого дня на скаковом поле ипподрома было полным-полно праздношатающегося народишка. Из тех людишек, что попроще и из вездесущих ребятишек. И ни мороз, ни свежевыпавший снежок не были им помехой. Так и шастали по полю, из-за установленного жандармами ограждения вокруг ангара поглядывали в нашу сторону, громко перешептывались и обсуждали вслух всё увиденное. От газетчиков тоже не протолкнуться. Но эту журналистскую братию приходилось терпеть из-за договорённости с организационным комитетом. Терпел до определённого момента. Не выдержал в тот самый день, на который намечено было начало авиашоу. Так получилось, что шёл к самолёту запускать мотор и на ходу долетел до меня разговор двух щелкопёров. Я даже притормозил, когда первую фразу услышал, тут же остановился и дослушал разговор до конца.
— Не знаю, как ты, — говорил один франт другому, при этом искоса поглядывая в нашу сторону. — А я ни одного дня этого выступления не пропущу в надежде снять на фотокамеру нечто подобное прошлогодней сенсации.
— Ты про упавший на Дворцовую площадь аэроплан? — в свою очередь покосился на нас второй господин. Правда, в отличие от своего товарища постарался проделать это незаметно.
— Да! — восторженно воскликнул первый. — Представляешь, сколько может стоить такой кадр? Озолочусь!
— На чужой смерти заработать хочешь? — его товарищ отступил на полшага.
— Работа у нас такая, — снисходительным тоном откликнулся первый франт. — Не я, так кто-то другой сделает. И заработает. Нет уж, лучше это буду я.
— Удачи тебе не пожелаю, — покачал головой второй господин. — Не хочу, чтобы этот прекрасный морозный день омрачился подобным происшествием. Да ещё в присутствии императорской семьи.
— То-то и оно! — азартно воскликнул первый. — Ты просто не понимаешь. Представь себе разбитый аэроплан, перепаханная при падении с небес чёрная земля, алые капли крови на белом снегу и позади всего этого великолепия Его величество в парадном мундире. Да у меня такое фото с руками за любую цену оторвут. Тем более, я уже знаю, кто больше всех заплатить сможет…