Ненавистная любовь и любимая служба в XIX веке

Жандармский спецназ XIX века. Ну-ну, посмотрим. И даже повоюем вместе, не зря же он приехал в эту «фазенду» Крапивина.

Кстати, что-то Бенкендорф заметно хитрит. Запретить он не может, но и благодарности от него не дождешься. В итоге выехал князь, как бы как волонтер. Никому не подчиняется и ни кому не приказывает, хотя по своему «генеральскому» чину по жандармской структуре надо бы.

Приехали к местности где-то вблизи Фонтанки. В XXI веке здесь образовался классический городской пейзаж. Каменные многоэтажные дома стоят аж почти сто лет! А в XIX веке почти сельский натюрморт — отдельные дома, у которых, судя по редким культурным растениям, по крайней мере, в это лето здесь были огороды.

М-да. Только не овощи тут выращивают в качестве главных злаков. Черные делишки. Грабежи, киднепинг, даже убийства присматриваются.

Перепрыгнул через старенький ветхий забор, едва до него дотронувшись. Около него сразу вырос здоровенный жандарм. Берегут, сволочи жеребчатые. Я вам что, старенький инвалид?

Знаками кое-как объяснил свое недовольство. Здоровяк его понял, так же знаками пояснил, что около крыльца стоит часовой, «пасет» хозяев. Что с ним делать?

Вот оно, «прелестный» признак команды «с бору по сосенке». Старая команда давно бы знала. Или, хотя бы, предвидела и заранее пообщалась на счет, что делать в будущем у командира. А тут…

Не пряча надменное генеральское недовольство, опять знаками коротко пояснил — оглушить и связать.

— А если не удастся? — не перестал допытываться любопытный жандарм, — если начнет орать?

Что он, воспитанник сиротского дома? Внимательно посмотрел на собеседника и провел ладонью по шее. Зарезать и бросить. Миндальничать здесь он не будет. Часовой — уголовник небольшого ранга, в шайке Крапивина, наверняка, хорошенько позлодействовал. Так что смерть от служебного клинка ему будет нормально по совокупности вины.

Жандарм его понял. Только глаза расширил от удивления начальственной жестокости, но повиновался и исчез. Константин Николаевич немного подождал, прислушался. У крыльца негромко пошумели, повозились. Потом все стихло.

Если спецназовцы нормальные бойцы, часового должны быстрехонько убрать. Если нет — князь потрогал рукоять своего клинка — сам уберет. Убитый будет не первый и даже не пятый в его двухвековой карьере сотрудника силовых структур.

Молча оскалился, почти бесшумно двинулся к крыльцу. Ага, а вот и жандармы — знакомый здоровяк и люди из его команды. Все-таки убрали! Мельком, но внимательно осмотрел окрестности. Около бревенчатой стены избы лежало тело.

Хорошо, а вот и часовой. Прошел мимо жандармов, повелительно показал рукой: «За мной!»

Спецназовцы всполошились, видимо, такого сценария будущего у них не было. Ну, извиняйте, сволочи, он за спинами прятаться не привык! Не обращая внимания на их недовольство, впрочем, не на глаза и не сильное, князь легко поднялся на крыльцо, вынул кинжал из ножен.

Все же хорошо жить в строго нормированном государстве XIX века! В их демократическом XXI веке любые дисциплинированные служащие стали бы галдеть, возмущаться, в конце концов, воспротивились бы такому командиру.

Константин Николаевич остановился, подумал, что спецназовцы не стали бы сопротивляться и в XXI веке. И отбросил такие глупые в этот момент мысли. Обернулся. Жандармы у него за спиной стояли, готовые поддержать новоявленного командира группы.

Еще раз показал рукой: «Строго идите за мной!» и открыл дверь. Либо полотно двери было старое, скрипело и пищало изо всех своих деревянных сил, либо «Два Пальца» специально поставил такую дверь — типа негромкий, но обязательный постовой на пути незнакомцев — но дверь заскрипела, завозмущалась так прилично, что к ней поспешил еще один член шайки хозяев — грабителей. Видимо, он был на этот случай специально — могучий, сильный, готовый воспротивиться любому. Или, даже, любым. Сдаваться он не собирался, судя по готовому к удару кулаку — со свинчаткой!

Константин Николаевич в любом случае любопытничать не собирался. Они на боевой операции по борьбе с незаконными элементами. А, значит, вы или сразу сдаетесь государственным органам, или они вас убьют. Третьего не дано. Это российский спецназ, ребята!

Мордоворот как-то лениво и по большой дуге нанес удар. Сухощавого господина, судя по хорошей одежде и властным манерам, — явно из «жертв» уголовного мира той эпохи — он совершенно не ставил за противника. И зря. А, может, и нет.

Пока он кое-как наносил свой удар — корова могла родить — князь коротко такнул кинжалом. Клинок вонзился этому великану грабительского света в живот. Суля по всему, жизненно важных органов он не затронул. Впрочем, с учетом медицины того времени, пострадавшему уже было все равно. По крайней мере, на некрашеный пол он рухнул практически трупом.

Долгорукий равнодушно вытер лезвие о его кафтан, убирая остатки крови. Поднял левую руку, подавая сигнал к вниманию, шепотом предупредил о возможном огнестрельном оружии и выстрелах в упор.

Все, как всегда.

«Не лезьте вперед батьки в пекло», — предупредил он напоследок. Часовой у крыльца, мордоворот у дверей — они кого-то оберегали. Кого, Крапивина? Или кого-то еще, о которых они даже не думали, а не то что знали?

Константин Николаевич за два века розыскной деятельности навидывал такие разные кульбиты во время следствия, что уже ничего не боялся и совершенно не удивлялся. Только на всякий случай имел в виду. И такое может быть. То есть дьявол на улицах Санкт-Петербурга вряд ли появится — все-таки эир голливудская мистическая сказка. А вот реальные лица, хоть иностранные агенты, запросто. Уголовники — это всегда пятая колонна в любую эпоху и в любом государстве.

И теперь шел первым, ожидая в этой воровской «хазе» кого угодно, вооруженных чем угодно. Нет, не волшебной палочкой, а вот «Калашников» XXI века пожалуйста. Потому и шел первым. Эти-то аборигены, наверняка, ждут холодное оружие. Даже огнестрела их начальство не ожидает. Слишком оно для уголовников ныне дорогое, чтобы так просто использовать.

Ха, все может быть, все может статься. И пожалуйста, не в его операции умирать от случайности. Пора, ребята!

Глава 18

Князь Долгорукий осторожно заглянул на небольшую кухню, ожидая увидеть здесь озверелого пахана с топором или с самодельным ножом и с кровожадным взглядом. Классическая сценка!

Нет, никого здесь не оказалось. Даже странно. В его-то теперь уже давнюю эпоху будущего, ворюги и хапуги, завершив дела, всегда сидели в какой-то грязной и неприбранной кухоньке. Болтали, тупо употребляли спирт, самогон, бражку и прочее, что удалось найти из спиртного, закусывали. Ели-то они более-менее только в тюрьме.

И что же? Насколько он помнил из исторических книжек — научных и художественных — в прошлом уголовники особо не отличались. Тянули такое же дрянное спиртное и закусывали, что Бог подаст. Пока не крякали в свое время на местном кладбище. Значит, у них нашлось нечто (некто?) затянувшее в иные дела.

Ладно, об этом позже. Куда мог уйти Крапивин с шайкой? Есть два варианта. Вверх, на чердак или вниз, в подполье. Из земельного подполья уходить будет тяжело, пусть прячутся.

Решено, сначала на чердак, потом в подполье! Уже как-то интереснее. Надо включится поактивнее. «Нюх» сыщика с огромным стажем подсказывал нечто странное.