Ненужная жена. Хозяйка лавки "У блюдечек"

Возвращаюсь к своим мыслям. Обычно я оставлял бывшим жёнам достаточно, чтобы не умерли с голоду. Это казалось… правильным. Но Элизабет… Раньше я просто находил новую женщину, и всё начиналось сначала. Сейчас даже мысль об этом вызывает глухое раздражение. Словно что-то сломалось в отлаженном механизме. Я ведь мог бы оставить её в качестве постоянной любовницы и всё. Просто чтобы поддерживать себя в форме, но не хочу. Влияние метки?

Провожу рукой по лицу. Может, дело в возрасте? Устал от карусели? Или… Нет, не может быть. Я не мог привязаться к этой дерзкой девчонке.

Память услужливо подбрасывает картинку: её глаза, когда она впервые осмелилась мне возразить. Не испуганные, как у других. Яростные. Живые.

— Проклятье! — рычу я, резко отворачиваясь от окна.

Надо что-то решать. Так не может продолжаться вечно. Либо вернуть её и наказать за неповиновение, либо… либо что? Впервые в жизни я не знаю, как поступить.

Привычный мир рушится, рассыпается как карточный домик. А я стою посреди обломков и не могу понять — то ли собирать их заново, то ли позволить всему сгореть дотла и начать с чистого листа.

Но для начала надо вернуть артефакт. Это дело принципа. Вопрос чести. И плевать, что там нашёптывает противный внутренний голос о том, что дело совсем не в артефакте…

— Милорд Эридан? — голос за спиной заставляет меня резко обернуться.

В дверях стоит высокий, худощавый мужчина в тёмно-синем камзоле с королевской вышивкой. Советник. Проклятье! И я не почувствовал постороннего?

— Прошу прощения за вторжение, — он легко кланяется, — но дело не терпит отлагательств.

Внутри нарастает глухое раздражение. Когда разговор начинается с подобного, у нас проблемы.

— На северной границе… проблемы.

Что и следовало ожидать.

— Какого рода? — спрашиваю холодно, хотя уже догадываюсь.

— Аномальные активности, милорд. И множественные прорывы тёмной магии. Гарнизоны не справляются.

Закрываю глаза, пытаясь сдержать рвущиеся наружу ругательства. Только этого не хватало.

— Отправьте туда Тароса, Кристарда, да кого угодно. Я сейчас занят.

— Лариан Тарос занимается другими задачами, а лариан Кристард только-только стал отцом и нужен своей семье.

Не сдерживаю фырканья. Из него отец такой же, как и благотворитель.

— Его Величество просит вас лично разобраться с ситуацией.

Просит. Как же. Королевская просьба — это приказ, от которого не отказываются. Да и даже без этого отказать Лианору — выше моих сил.

Внутри морозит нехорошее предчувствие. Это затянется, я почти уверен. Далеко от столицы. Недели, а может и месяцы постоянного использования магии. Без артефакта.

— Хорошо.

Киваю, давая понять, что разговор окончен. Советник кланяется и уходит, оставляя меня наедине с мыслями.

Провожу рукой по лицу. Ситуация хуже некуда. Раньше всё было просто — одна чашка в день, и я могу пользоваться магией, прерываясь только на сон и еду, поддерживая физическое тело в порядке.

Без артефакта я так долго не продержусь. Особенно против прорывов.

Начинаю мерить шагами кабинет. Проклятая ситуация! Проклятая девчонка с её упрямством! Проклятая гордость, которая не позволяет просто пойти и…

Останавливаюсь у окна. Где-то там, в маленьком доме, она готовится к открытию мастерской. Живёт своей жизнью. Даже не подозревая, в какую ловушку я попал.

— Что ж, — говорю я в пустоту, — похоже, выбора у меня нет. И у неё тоже.

Надо идти. Прямо сейчас. И будь что будет.

Разворачиваюсь к двери, на ходу накидывая плащ. В конце концов, я всё ещё её муж. Пусть и бывший. И мне нужен этот чёртов артефакт. Нужна она.

А то, что сердце начинает биться чаще при мысли о встрече… Это просто нервы. Определённо.

Глава 31

Грохот со стороны входной двери заставляет меня вздрогнуть. Замираю, прижав ладонь к губам, и мысленно прошу дом незаметно приглушить, а затем выключить свет в подвале.

— Перец, иди сюда!

— Чего?

Хватаю кота и прижимаю к груди. Так чуть менее страшно. И, похоже, не только мне.

Прислушиваясь. Тишина… И вдруг — снова удар, уже сильнее.

Сердце подскакивает к горлу. Воры? Здесь, пусть на окраине, но всё же в столице? Медленно отступаю к лестнице. Может, показалось…

Новый удар сотрясает дверь, и внезапно воздух вокруг начинает… петь? Тихая, едва уловимая мелодия наполняет пространство, а стены дома вспыхивают бледно-голубым сиянием. Это та защита, о которой говорили рабочие?

Свечение пульсирует, становится ярче, и вдруг — вспышка! За дверью раздаётся удивлённый вскрик, потом ругательства. Прижимаю руки к груди, пытаясь унять бешено колотящееся сердце. Сработало! Они не могут войти!

Облегчение накрывает тёплой волной. Я в безопасности. Что бы ни говорить об Эридане, но его магия… Пожалуй, сейчас я готова простить и мерзкий характер, и то, что он напугал меня до чёртиков, обвинил во всех грехах мира.

Вот с этим реально помог. Эта защита мне, девчонке, живущей одной в большом старом доме — просто жизненная необходимость.

Новый удар сотрясает дом, на этот раз в окно. Вскрикиваю, отшатываюсь к стене и начинаю молиться, чтобы этого не было слышно снаружи. Воздух вокруг искриться, словно наполненный крошечными звёздами. Они кружатся, собираются в причудливые узоры, и вдруг — выстреливают наружу сотней маленьких сверкающих комет!

За окном снова крики, теперь уже злые. Слышу топот — кто-то отбегает от дома. Нервно хихикаю, наблюдая, как искры медленно гаснут. Это… было страшно, но так красиво!

Теперь я хочу как-то отблагодарить Эридана. Не исключено, что он мне сегодня жизнь спас.

Адреналин бурлит в крови. Я восхищена этим магическим представлением.

Звон разбитого стекла обрушивается на меня как ледяной душ. Да что ж они такие настойчивые то?!

Защитные чары вспыхивают с новой силой — стены переливаются всеми оттенками синего, воздух гудит от напряжения. В комнате начинает клубиться туман. Я не столько понимаю, что-то не так, сколько чувствую. Свечение стен становится неровным, прерывистым. Трещина в защите? Нет-нет-нет…

Магия вспыхивает ярче, защищая дом, но и противник не сдаёт позиций. Я не знаю, чем помочь и куда себя деть, магия — не моя сильная сторона. Я даже толком не понимаю, что происходит. Наконец, я слышу звук бьющегося стекла, треск ломающейся двери, а самое страшное — шаги над головой.