Непознанный мир (цикл повестей)

– Не знаю, получится ли у меня, – с сомнением в голосе пробормотал Уилл. – Но я попробую… Не думал я, Сэнджи, что в моей жизни такое когда-нибудь приключится. Безобидный с виду человечек, и вдруг – предатель и изменник Родине…

– А чего же ты хочешь, он ведь служил прежней власти, – закурив сигару, сказал барон. – Так что верности власти нынешней, да и тебе, от него не жди. Будь с ним впредь осторожен, но не давай в обиду властям! Помни: пока это лишь наша с тобой тайна, ведь о коварных замыслах гулсенцев знаем пока только мы и твой мышонок, не знающий, что уже попал в нашу мышеловку, ха-ха-ха! Ладно, мой друг, давай-ка собираться ко сну. И не тревожься ни о завтрашнем дне, ни о дне послезавтрашнем – ты за мной как за каменной стеною. Пойдём.

И толстый, низенький барон вместе с худым и высоким графом разошлись по своим спальням, чтобы на время усыпить снами те чёрные мысли, что родились сегодня в их демосовских головах.

====== Часть 2, глава 4. Меж двух миров ======

Параллельные миры столкнулись лбами!

Анатолий Рахматов.

Месяц пролетел незаметно. Найлз вовсю занимался воспитанием Беркута, находясь в постоянном одиночестве (не считая Спинозы и Слэйда), и всё надеялся, что хотя бы во сне к нему придёт весточка оттуда. Ведь должен же быть какой-то иной способ для связи между Англией и Гулсеном. Найлз просто не верил в обратное. Одни только порталы и их случайные обнаружения не могут служить единственной нитью связи. Должно было быть что-то ещё. Но что?

И вот однажды, за день до возвращения хозяина, Найлза осенило: ну конечно же, как он мог забыть о Великом Фремморе, покровителе всех слуг? Этот небожитель единственный, кто может свободно перемещаться из одного мира в другой без всяких порталов! Вот бы вызвать его сейчас и попросить послужить великой цели! Найлз был абсолютно уверен в том, что от помощи в благом деле Первый слуга не откажется.

Но увы, Найлз не жил в Средневековье и не знал, каким образом его далёкие предки общались с призраком. Да и демосы постарались, предав забвению Фреммора и запугав всех сослуживцев Найлза обещаниями нещадно истреблять тех, кто верен Первому слуге и почитает его. И теперь даже во сне он не надеялся увидеть своего покровителя.

Решив в последний день свободы прогуляться в графском парке (благо туда никто из посторонних не мог проникнуть), Найлз собрался и в сопровождении Слэйда и уже порядком подросшего Беркута отправился в путь.

Грифончик был Найлзу уже по пояс, а если в полный рост – то и выше на целую голову. За прошедший месяц он доставил своему воспитателю немало хлопот, но не больше, чем любой среднестатистический ребёнок. В общем и целом детёныш оказался добрым и послушным, и это настораживало Найлза. Может быть, он не так его воспитывает? Может, прав был его хозяин, что обучать грифона необходимо с упором на агрессию, чтобы он видел в каждом человеке врага, а не друга? Эконом был почти уверен в том, что даже если чужой человек ударит Беркута, тот только толкнёт его в ответ, а затем оближет с ног до головы.

«Да, видел бы меня сейчас Выживший, – сокрушённо думал Найлз. – Он был бы разочарован… Никудышный из меня вышел воспитатель грифонов…»

В парке стояла мёртвая тишина, только ветер как-то зловеще шелестел листьями деревьев. Над Лондоном собирались тучи с самого утра, и Найлз уже пожалел о том, что отправился на прогулку так далеко от дома. Видно, утренняя жара его обманула. Плюс ко всему вскоре подул сильный холодный ветер, предвестник наступающей грозы. Беркут и Слэйд, не обращая на капризы погоды никакого внимания, носились меж деревьев, играя друг с другом, а Найлз присел на скамейку, хмуро поглядывая вокруг.

Где-то в вышине угрожающе заворчало – первое сближение туч было слабым, но определённо пророческим. Оно говорило о том, что настоящее сражение ещё впереди.

– Беркут, Слэйд, идём домой! – крикнул Найлз, вставая со скамейки.

И тут его ослепила белая вспышка – Найлз даже отпрянул. Ему показалось, что в него едва не попала молния. Почти в ту же секунду небеса разразились таким грохотом, что Беркут издал оглушительный писк и стрелою помчался прочь. Миг – и он исчез из виду.

– Нет, Беркут, стой! – вскричал Найлз и кинулся вдогонку. Слэйд с лаем помчался за хозяином.

– Беркут! Беркут! Не бойся! Стой! – кричал эконом в сгустившуюся темноту, но грифончик был уже настолько далеко, что догнать его у Найлза не было никаких шансов – уж слишком быстро мчался испуганный Беркут, против которого человек всё равно что улитка против зайца.

Но эконом не терял надежды и полагал, что Беркут уже домчался до дома, и сам бежал туда со всех ног. Проливной дождь хлестал его по лицу, а он сам уже вымок с головы до ног, как вдруг впереди с очередным раскатом грома раздался писк его грифона, да такой громкий и душераздирающий, словно он был где-то совсем рядом и его терзали на части. Найлз остановился, в ужасе предположив, что в детёныша попала молния, начал метаться и звать его, но кроме шума дождя он ничего не услышал. И тут позади раздался собачий визг. Найлз обернулся. Всё это время бежавший за ним Слэйд вдруг бесследно пропал, и пропал как раз в тот момент, когда очередная вспышка молнии осветила небо.

– Не-е-ет! – закричал Найлз. – Боже мой, что происходит? – Его пробрала дрожь. – Беркут! Слэйд! Отзовитесь! – он упал на колени. – О Великий Фреммор, пощади меня!

В вышине грозно мелькнуло, и разряд молнии, пропоров небо, ударил в шрам Найлза на темени. Конвульсивно содрогнувшись и даже не успев понять, что же его ударило, эконом бесследно исчез. И больше уже ничто не нарушало буйство стихии в опустевшем графском парке.

Тишину вдруг разорвал чей-то смех. Смех не злобный, а скорее довольный, словно некий седобородый старец, обрадованный приходом своего ученика, поприветствовал его таким образом. Однако смех этот вызвал у Найлза дикую головную боль, и он всё вспомнил. Чёрт, да ведь в него же ударила молния! И он тем не менее жив? Но открывать глаза было страшно, ведь этот смех… Должно быть, в парке он уже не один.

Осторожно приоткрыв один глаз, Найлз тут же зажмурился. Он увидел чьи-то копыта, и сознание услужливо дорисовало картину. Всё ясно, он в аду. Неудивительно, подумал эконом, он вполне заслужил ад, лишив свою страну единственной надежды на освобождение.

Правда, копыта были белыми, но этот факт Найлза не смутил. Решившись, наконец, встать, он открыл глаза и поднялся, чтобы взглянуть на своего проводника в преисподнюю. Или, быть может, на самого сатану в козлином обличье.

Но то, что он увидел, наверное, меньше всего ожидал узреть. Перед Найлзом верхом на могучем белоснежном единороге сидел Первый слуга Фреммор. И улыбался ему, словно лучшему другу.

Найлз сделал то, что на его месте сделал бы любой слуга: он с криком кинулся было бежать, но оказалось, что бежать было попросту некуда – он находился на леденящей тело поверхности гигантской ледяной глыбы в форме сталактита диаметром около шести метров, и уместиться на такой штуке, не рискуя сорваться вниз, могли только два человека. Что и доказал своим присутствием здесь Великий Фреммор.

Найлз поскользнулся и шлёпнулся прямо под копыта единорогу, и одно из копыт прошло сквозь его тело. Поёжившись от неприятного ощущения и смирившись с тем, что бежать некуда (гигантская пика парила среди облаков вместе с другими такими же образованиями), Найлз опасливо отполз почти к самому краю и с дрожью в голосе выдал первое, что пришло ему на ум, обращаясь к Первому слуге:

– В-в-в-великий Фреммор… З-зачем я з-зд-десь?!

В ответ на его слова призрак улыбнулся и… исчез. Но тут же появился вновь, уже без единорога и с белоснежными крыльями за спиной. И появился прямо возле Найлза, отчего тот от неожиданности испуганно вскрикнул.

– Не бойся меня, – ласково произнёс Первый слуга. – Я принял старое обличье, так как опасался, что ты не узнаешь меня. А теперь я свободен, я отомстил за своего лорда, а значит, тебе не следует больше бояться меня. Вставай, – повелел он.