Непознанный мир (цикл повестей)

Брайан приготовился было высказать этому демосу всё, что он о нём думает, но в этот момент включилась громкая связь, и он с ужасом понял, что мечты его пленителя всё же сбылись.

– Мистер Оутсен, мы привели владельцев фиолетового оружия! – произнёс голос. – Они добровольно сдались нам. С ними ещё двое.

Оутсен, не веря своим ушам, привстал из-за стола.

– Что я тебе говорил, щенок?! – торжествуя, воскликнул он. – Можешь порадоваться своей недолгой свободе! Конечно, если сумеешь отсюда выбраться! – И, видя, с каким ужасом уставился на него мальчик, злорадствуя, добавил: – Ты ведь не думал, что я буду сопровождать ваше мелкое высочество до выхода? Так бы ты навёл на меня своих растреклятых рыцарей! Поэтому-то вы и шли сюда с завязанными глазами, чтобы дорогу не запомнили. А теперь молись за свою шкуру, принц, ибо сейчас решится твоя судьба. Если они принесли мне не настоящее оружие, то я прикончу тебя у них на глазах, как и обещал!

– Нет! – закричал Брайан, вскочив в сторону выхода. – Винсент, Найлз, бегите!!!

Но дверь открылась, и в помещение в окружении солдат вошли четверо рыцарей Гулсена. Они были абсолютно спокойны и уж точно не пытались бежать вопреки надеждам Брайана. Но тут их взгляд упал на тело Мелвина, и, вскрикнув, Рудольф и Констанций стиснули зубы от ярости, прожигая взглядами Оутсена. Жалость к мальчику и его погибшему защитнику охватила и Винсента с Найлзом. Но затем, взглянув на демоса, оба притихли.

Это был не Франц Оутсен.

– Чего уставились? – рассердился Ив. – Быстро давайте сюда источник вашей силы, или, – он достал пистолет и указал им на труп. – Ляжете рядом с ним!

– Постойте, дайте нам объяснить… – начал было Винсент, но Оутсен не желал его слушать.

– Я сказал быстро!!! – взревел он, направив пистолет на герцога.

– Сперва отпустите мальчика, – спокойно попросил Найлз.

– И скажите нам, кто вы такой, – добавил Винсент. – Где Франц Оутсен?

– Мой отец? – рассмеялся Ив. Но этот смех тут же сменился рычанием. – Вы довели его до безумия четырнадцать лет назад, и теперь он коротает дни в психушке, где такому как он самое место!

– Мы? – Констанций был искренне удивлён.

– Да, вы! – рявкнул Ив. – Вы и ваш поганый Гулсен! Вы собирались напасть на нас пятнадцать лет назад, но обманули! И явились только сейчас, трусы! Но я гораздо умнее и решительнее своего отца, и меня вы с ума не сведёте!

Рудольф с Констанцием решительно не понимали, о чём говорит этот человек. Какие пятнадцать лет? Но зато Найлз, кажется, понял.

– Мы потеряли пятнадцать лет здесь, пробыв в Гулсене несколько недель, – шепнул он Винсенту.

– Хватит секретничать! – рявкнул Оутсен. – Отнимите у них оружие! – приказал он солдатам.

– Нет, стойте! – крикнул было Винсент, но было поздно: успевший схватиться за его меч солдат рухнул замертво. То же стало и с тем мужчиной, который попытался отнять у Найлза его копьё.

– Как вы посмели убить их?! – взревел Оутсен. Ему было невдомёк, что меч и копьё повинуются лишь их владельцам, а остальных уничтожают независимо от воли хозяев.

– Ну погодите, – приблизившись к пленникам, угрожающе прошипел он. – Если вы не хотите отдавать ваше оружие моим солдатам, то я сам его у вас заберу!

– Нет! – вскричали Винсент и Найлз. Им было совсем не нужно, чтобы Оутсен дотронулся до артефактов и погиб в присутствии солдат, иначе они застрелили бы и их, и Брайана. Но, наконец, меч и копьё почувствовали опасность, и тут же слились воедино. Мгновенья, на которое яркий свет ослепил Оутсена и солдат, Найлзу было достаточно.

Эконом громко свистнул и, подхватив Брайана, ринулся к выходу из бункера.

– Быстрее, в погоню! – скомандовал Оутсен, рванувшись вслед за беглецами.

Несмотря на то, что по дороге к бункеру им, как и Брайану с Мелвином, завязали глаза, Найлз уверенно мчался по узкому бетонному коридору, ведя за собой остальных. Он уже понял, что Оутсен прятался под землёй. Свист, которым эконом призывал Беркута, был пойман чуткими ушами грифона, и птицелев пошёл на штурм входа в Вестминстерский дворец.

Ему не составило особого труда раскидать солдат, и грифон ворвался внутрь. Однако он не мог знать, где вход в бункер, но Найлз, бегя по коридору, свистел каждые тридцать секунд, и в конце концов Беркут нашёл верное место.

Вырвавшись из сводящей с ума тесноты подземного лабиринта, Найлз и остальные, обрадованные появлением Беркута, сели на грифона и уже собирались взлететь к ближайшему витражу, как появились солдаты, а следом за ними – и Оутсен. Беркут зашипел и, встав на задние лапы, принялся работать передними, расшвыривая солдат в стороны.

– Держитесь! – приказал Найлз. – Беркут, не надо, взлетай! Взлетай!

Но грифон видел обидчиков своего хозяина и его товарищей, и теперь усмирить его было не так-то просто. И когда почти все солдаты уже лежали у его лап, Беркуту удалось схватить в клюв Оутсена. И вот тут-то случилась беда: слишком разозлённый, чтобы бояться, демос поднял пистолет и выстрелил грифону в шею. Простая пуля, конечно, не смогла бы остановить Беркута, будь он драконом, но драконом он не был, и, пронзительно закричав, отпустил свою добычу. Кровь хлынула из раны, и грифон, жалобно клокоча, развернулся и расправил крылья, но взлететь с таким количеством людей на спине он уже не мог.

– БЕРКУТ!!! – в ужасе закричал Найлз. – НЕТ!!!

Он спрыгнул с грифона и велел сделать то же всем, кроме Брайана.

– Беркут, спасай его! – приказал он грифону. Тот лишь жалобно взглянул на хозяина. – Лети, давай же, лети! Не думай о слабости! Ты должен добраться до парка! Лети, Беркут, пожалуйста!

Жалобно крикнув, Беркут повиновался.

– Я перевяжу его, обещаю! – крикнул Брайан. Мальчик пересел грифону на шею, изо всех сил зажав хлещущую кровью рану обеими руками. Стонущий от боли Беркут направился к выходу из дворца, ибо ему было уже не под силу взлететь к витражу. Но, собрав последние силы, он рванулся на волю мимо бросившихся к нему солдат и, быстро набрав высоту, улетел.

– Ты, мерзавец! – подняв за шиворот истерически смеющегося Ива, зарычал Найлз. – Ты заплатишь мне за Беркута! – Он ударил демоса по лицу и отпустил. – Но не сейчас, а тогда, когда тебя посадят за решётку!

– Ты что, разве не убьёшь меня? – издевательски ухмыльнулся Оутсен.

– Я не убийца, – ответил на это Найлз. – Никто из нас не убийца. Но ты ещё пожалеешь о том, что сделал с моей страной, и будешь молить на суде, чтобы тебя прикончили, ибо твоё будущее – не смерть, а гораздо хуже. Тебя все ненавидят. И будут ненавидеть ещё больше, когда узнают, что ты творил у руля власти, Оутсен. И в лучшем случае ты кончишь так же, как кончил твой отец. Народ Великобритании, я уверен, осудит тебя по справедливости за все твои злодеяния, и ты получишь в конце концов то, что действительно заслуживаешь.

– А заслуживаешь ты показательного суда за свои преступления, – добавил герцог Ланкастер. – Твой отец убил моего отца, и я мог бы сделать то же самое с тобой, но моя месть будет иной. Пусть тебя осудит твой же народ, жалкий выродок.

Он плюнул в сторону Оутсена и вместе с остальными пошёл прочь.

На улице солдат уже не было. Когда из дворца вылетал Беркут, их оставшаяся часть пустилась за птицельвом в погоню. Этого Найлз и боялся, и они со всех ног помчались в парк.

Как оказалось, преследователи Беркута до парка не добрались. Рудольф, Констанций и Винсент сели на своих драконов, и Найлз приказал им лететь к отряду и отдать приказ окружить дворец, чтобы Оутсену не удалось сбежать. Следующим этапом Найлз предполагал оповестить о теперешнем положении Ива всех, кто поддерживает демосов, и предложить им сдаться. Эконом был уверен, что британский народ – те, кто не одобряет политику демосов – присоединится к ним и поможет в наведении порядка в стране.