Непознанный мир (цикл повестей)

Но сначала нужно было найти Беркута.

Поскольку парк был достаточно большим, эконом предположил, что Беркут с Брайаном могут находиться где-то в глубине. Возможно, грифон, стремясь укрыться получше, залетел в самую гущу. Найлз стал звать Беркута, но никто не откликнулся ему даже после того, как он несколько раз повторил своё имя, зная, что грифону знакомо это сочетание звуков. Тогда вконец отчаявшийся эконом начал звать Брайана.

Тем временем драконий отряд окружил Вестминстерский дворец. Несколько рыцарей спешились и вошли внутрь, чтобы взять под стражу Оутсена, но его там не было. Рудольф и Констанций повели несколько воинов по коридору бункера, полагая, что он вернулся обратно в свой набитый системами слежения кабинет. Однако и там его не оказалось. Ив Оутсен бесследно исчез. И никто из гулсенцев не предполагал, что он ещё даст о себе знать.

А Найлз продолжал поиски Беркута. Размеры парка были слишком большими, чтобы прочесать его весь, но всё же спустя полчаса он нашёл то, что искал.

После очередного зова он услышал, как кто-то бежит к нему со всех ног. Обернувшись, Найлз увидел Брайана. Мальчик, плача, мчался навстречу.

– Брайан! – вскричал эконом. – Где Беркут?

Добежав до Найлза, Брайан уткнулся ему в бок и заплакал ещё сильнее. Встревоженный эконом попросил принца отвести его к грифону, но Брайан замотал головой.

– Нет… – выдавил он, всхлипывая. – Тебе не надо… это видеть…

– Брайан, успокойся, – присев на корточки, Найлз положил руки ему на плечи. – Если ты перевязал Беркута, то с ним всё будет в порядке. У грифонов сильная печень, и потерю крови они обычно очень быстро восполняют. Веди меня к нему.

– Нет, Найлз! – вскричал принц, и эконом встревожился ни на шутку. Неужели…

– Брайан, пожалуйста, перестань меня щадить и говори всё, как есть, – умоляюще попросил Найлз мальчика. – Отведи меня туда. Я обещаю, что не буду тебя ругать, что бы там я ни увидел.

Мальчик молча повернулся и побрёл назад, утирая слёзы рукавом. Найлз, у которого едва не подкашивались ноги от дурных предчувствий, шёл следом.

Принц привёл его к небольшому саду, разбитому в самом центре парка. В самый разгар лета здесь стоял сильный аромат цветущих деревьев – вишен, слив, жасмина. Брайан направился в самую гущу деревьев. И когда Найлз увидел, кто лежит среди груды поваленных деревьев, у него пропало ощущение реальности, и он упал на колени.

Там лежал его Беркут. Лежал в луже крови. Обмотанная вокруг мощной шеи повязка из рубашки Брайана не могла сдержать льющуюся потоком кровь, и теперь она медленно, но верно приближала конец грифона, который ещё дышал, но так скоро и тяжело, что его клюв был распахнут – не хватало кислорода.

Найлз рванулся к своему пернатому другу, приподняв и положив себе на колени его тяжёлую голову. Глаза грифона были плотно затянуты плёнкой, и он, очевидно, уже не понимал, кто рядом с ним и что творится с ним самим.

– Беркут, Беркут, очнись! – в слезах повторял Найлз. Он не мог поверить в то, что сейчас его друг, которого он вырастил и которого поклялся защищать, вот-вот покинет его навсегда. – Слышишь, малыш? Тебе нельзя умирать, ты нужен, нужен всем нам: Гулсену, Англии, мне! Держись, Беркут, я рядом! Держись!

Увы, он ничем не мог помочь бедняге. Теперь эконом действительно был готов убить Оутсена, приговорившего к смерти его грифона. Видимо, пуля пробила жизненно важную артерию, поэтому кровь так сильно хлестала. Брайан прижался к эконому и вместе с ним смотрел на своего спасителя. Услышав знакомый с детства голос, умирающий молодой грифон с трудом приоткрыл один глаз, но лишь наполовину. Чёрный диск зрачка, уже мутнеющий, глядел на убитого горем хозяина, словно утешая его, словно говоря: «Я спас принца Гулсена и исполнил свой долг. Не плачь, всё будет хорошо». Затем его мышцы свела судорога, клюв раскрылся ещё шире, и слабый писк, писк не взрослого, но детёныша, вырвался из его окровавленного горла. Зрачок, глядящий на Найлза, затянула плёнка, и массивное тело, дёрнувшись в последнем жизненном порыве, застыло навсегда.

Найлз молча смотрел на лежащую на своих коленях голову друга. Смотрел и не верил. Только что могучий грифон был жив, он глядел на него своим большим чёрным глазом, а ещё раньше – нёс на своей спине в бой против демосов… И как могло получиться, что он не сумел уберечь Беркута от одной-единственной пули? Горечь потери ещё не полностью овладела им только потому, что он не хотел признавать эту потерю…

– Найлз, пойдём… – спустя какое-то время отозвался Брайан. – Ты уже ничего не сделаешь для него.

– Ничего… – словно во сне, повторил эконом, не отводя взгляда от тела грифона. – Ничего не сделаешь…

– Вставай, Найлз, – робко попросил мальчик. – Мне очень жаль, но здесь оставаться опасно. Нужно вернуться во дворец, так ты будешь с друзьями, они помогут тебе справиться с горем, вот увидишь.

Поднявшись с помощью принца, Найлз стоял, низко опустив голову.

– Прости, друг… – Он, наконец, дал волю слезам. – Прости меня…

Брайан вложил ему в ладонь большое перо из крыла грифона. Найлз поднял руку, разглядывая пёстрый узор волокон.

– Тебе с ним будет легче, – сказал принц. – Пойдём.

Найлз поднял взгляд с пера на тело грифона.

– Прощай навсегда, мой верный друг, я отомщу за тебя…

Он повернулся и быстрыми шагами пошёл прочь. Брайан побежал за ним, уже догадываясь, что это означает.

====== Часть 4, глава 3. Двойной враг – двойная ответственность ======

Снова мы в дозоре у костра из снов.

Нас теперь здесь двое – боле нет оков!

Стих из Интернета.

Рыцари Гулсена пребывали в растерянности. Невозможное оказалось возможным: Ив Оутсен сбежал. И теперь он мог находиться где угодно, но только не в Вестминстерском дворце.

Винсент Ланкастер отдал приказ ждать возвращения Найлза, и теперь вместе с Рудольфом и Констанцием глядел то в небо, то вдаль, ожидая, когда появится он и Брайан верхом на Беркуте. Однако их всё не было. Оставалось лишь надеяться, что грифон оправился от раны и скоро прилетит.

Близился вечер, и Винсент принял решение остаться на ночлег в отвоёванном ими дворце. Никто из демосов не посмеет сюда сунуться, а если у кого-то из них ещё осталась крупица храбрости, вряд ли теперь её можно будет использовать против двухсот с лишним драконов и всадников.

Когда Винсент осматривал дворец, архитектуру которого демосы превратили в роботоподобный колосс, снаружи стало вдруг заметно оживлённее, а затем послышались приветственные возгласы, которые отчего-то быстро затихли, а затем эту тишину разорвал грозный рык:

– Привести сюда Оутсена! Живо!!!

Герцог выбежал из дворца и увидел Найлза. Его дворецкий был чем-то страшно разозлён. Он тяжело дышал, и если бы не слёзы на его лице, можно было подумать, что он превратился в бешеного зверя.