Непознанный мир (цикл повестей)

Смерк ушёл на заслуженный отдых: он стал помогать Квину воспитывать молодых драконов, и жил теперь в просторном вольере рядом с питомником. К нему каждый день приходил Мастер, чтобы повидаться. Иногда они даже летали – без седла и упряжи, – и общались друг с другом до позднего вечера. Мастер нашёл, что Смерк ни в чём не уступает ему по интеллекту и что с ним можно беседовать обо всём. И это делало старого дракона в глазах Мастера умнее и осведомлённее любого человека.

С возвращением драконов во всех странах мира было восстановлено всё то, что оказалось ненужным после принятия моратория. Заново отстраивались штабы, крепости – словом, всё, что так или иначе было связано с драконами. Вот только власти стран мира не могли вспомнить, когда, и, главное, почему был разом отменён мораторий на драконов, и поэтому недоумевали. И каждый из руководителей стран считал отмену моратория делом рук своего соседа по государству. Но вскоре гадать о случившемся перестали, и мир вновь зажил во взаимном согласии и сотрудничестве с драконами, укрепившими непоколебимость и мощь каждой страны и всего мира в целом.

Последнее желание, желание Джеймса, конюх приберёг на потом. Им больше ничего не было нужно, ведь счастье у них уже есть, а спешить с исполнением легенды о Склоне Мира никому из них не хотелось, потому что сбывшаяся легенда перестаёт быть легендой и навсегда исчезает из людской памяти. И хотя из легенды она перевоплотится в историю, это всё равно будет не то, чего они ожидали от неё. Пусть лучше легенда останется легендой, не сбывшись до конца без последнего желания. Она слишком дорога для них, чтобы забыть её, заставив исчезнуть.

Джеймс размышлял, вспоминая события из легенды, частью которой они стали, что было бы, если бы его друзья попросили у Склона Мира не его воскрешения, а возвращения драконов? Вероятно, тогда бы Фаэтон не сказал им о пяти желаниях из легенды, которыми можно воспользоваться только в том случае, если попросить у Склона Мира чего-то не для себя, а для другого? Но друзья выбрали то, что дороже любого богатства, – его жизнь, отступившись от столь сильного для них желания, принеся его в жертву ради его, Джеймса, жизни. Так благородно поступают только те, кому дорога прежде всего жизнь другого человека, а не земные ценности, пусть даже и такие важные и глобальные, как опора планеты – драконы. А значит, последнее желание, данное ему, он сохранит ради существования легенды и в благодарность за своё воскрешение, и потратит его только в самом крайнем случае, но не на себя, а на тех, кто ему дорог. На Уинстона. На Уоллфрида. На Мастера, Квина, или даже Смерка.

Джеймс не знал, сможет ли он когда-нибудь достойно отблагодарить Мастера, вернувшего его к жизни. И решил, что если Мастер, или Уинстон, или кто-то из других его друзей вдруг умрёт или погибнет, – он пожелает вернуть их назад так же, как они вернули его. В том, что желание из легенды имеет силу не меньшую, чем сила Склона Мира, и способна будет исполнить самое сложное из всех человеческих желаний, Джеймс не сомневался.

Опустевший замок Вейсголлвилд вновь наполнился жизнью лишь через четверть века: власти графства, не дождавшись никого, кто бы объявился с правами на владение им, продали поместье и земли новому владельцу, и новая, теперь уже третья династия, положила начало новой страницы в истории древнейшего замка Англии.

Пятеро товарищей и их старый дракон прожили долгую и счастливую жизнь. Уоллфрид и Джеймс женились, и их дружная семья стала ещё больше. Но в то, что именно они вернули драконов с помощью желания из легенды о Склоне Мира, никто из тех, кому они про это рассказывали, не верил, – уж слишком неправдоподобными и фантастичными казались людям их странствия. Что ж, может быть, они и правы, ведь история эта, вероятно, по сути своей таковой и является.

2007г.

====== Гулсен: вечное королевство. Часть 1, глава 1. Граф и его дворецкий ======

Действие повести разворачивается в пятнадцатом веке. Молодой английский граф Джереми Дарлингтон и его дворецкий Дорнтон Бёрн волею судьбы попадают в параллельный мир Англии – Гулсен. И, как оказалось, не случайно. Джереми и Дорнтон – единственные, кто способен предотвратить гибель параллельного королевства, ибо ему угрожает смертельная опасность в виде земной женщины – француженки Флёр, которая, попав в Гулсен, стала королевой грифонов и теперь желает завоевать королевство любой ценою...

Часть 1.

Истинные

Открой мои книги: там сказано всё, что свершится.

А.Блок.

Глава 1.

Граф и его дворецкий

Кто же верный и благоразумный раб,

которого господин его поставил

над слугами своими,

чтобы давать им пищу во время?

Новый Завет.

– Ступай к себе, Дорнтон. Ты очень устал, я же вижу.

Молодой английский граф Джереми Дарлингтон, сидя на своей роскошной постели, окинул ласковым взглядом стоящего рядом семидесятипятилетнего старика, Дорнтона Бёрна, служащего у него дворецким с тех самых пор, как умер отец графа лорд Саймон. Дорнтон до той поры служил его отцу, поэтому у Джереми не было ни единого основания для сомнений в преданности ему старого дворецкого.

– О, как вы добры ко мне, сэр, – в благоговении произнёс Дорнтон, почтительно склонив голову.

Молодой граф знал, что ради него Дорнтон готов на всё. И это несмотря на то, что он уже очень стар, да и служит ему относительно недавно. А такое ощущение, будто это было всегда.

Однако разгадка была проста: старый слуга всего-навсего видел в Джереми его отца. И дело тут было не только в родственной связи или похожести лиц. В молодом графе воплотились все черты характера лорда Саймона, а тот был удивительно великодушным, честным и справедливым человеком, каких в Англии уже нет: кончилось их время. И будучи человеком старой закалки, то есть таким, каким и должен быть настоящий английский аристократ, отец Джереми передал все свои лучшие качества сыну, которые в нём ещё больше укрепились, да так, что было просто невероятно, как же все они могут умещаться в одном-единственном человеке.

С тех пор, как после смерти лорда его имение вместе с верным Дорнтоном и остальной прислугой перешло к наследнику, молодой граф и старый слуга настолько крепко привязались друг к другу, что простая верность и услужливость к бывшему ребёнку переросли у дворецкого в искреннюю и глубочайшую преданность к своему молодому господину. И не меньшую, чем любовь к нему Джереми.

Дорнтон всей своей сущностью ощущал свою беспомощность и всецелую зависимость от молодого графа, и не мог существовать без него и его заботы, которая требовалась теперь Дорнтону всё чаще и чаще. Уже не раз старик жаловался графу на свои болячки, и Джереми укладывал его на ночь у себя в спальне, чтобы не случилось так, что утром, зовя Дорнтона, он не услышал бы его шаркающих шагов в коридоре.

Нет, вовсе не слугу боялся потерять Джереми. Он боялся потерять единственного на свете друга, который был рядом с ним всю его жизнь, начиная с младенчества, и за это время стал графу почти родным человеком, любящим его и угождающим ему во всём, причём по собственной воле, а не только в силу своих обязанностей.

Старый слуга Дорнтон глядел на графа с нежностью матери, любующейся своим ребёнком, и одновременно умоляюще, словно прося защиты и спасения от своей старости и одиночества. Этот взгляд всегда сокрушал душу молодого графа, и он не смог бы заслониться от него ни одной стеной на свете. Дорнтон носил его в раннем детстве на руках и прощал ему все шалости, поэтому граф просто обязан был теперь о нём заботиться, поскольку природа поменяла их местами.

Никто не относился к своим слугам так, как относился Джереми к Дорнтону. Потому что никто в Англии не был столь же добрым и чутким, как Джереми Дарлингтон.

Но тишина, спокойная и величественная, охраняла сейчас их двоих ото всех людей мира, окружая господина и слугу ореолом только их тайны, недоступной для постороннего глаза и неприемлемой для осуждения другими. Тишина эта, однако, была какой-то уж чересчур непривычной для ушей графа. Странно, почему же так тихо, – думал он. Так тихо, что можно услышать шорох гардин на окнах. Или это ему только кажется? Да нет, не похоже…